Он размял шею и плечи, а после сжал кулаки, хрустнув пальцами.

— Есть имя?

Боже, этот голос. Я прикусила кончик языка, когда жар устремился между ног.

— Да. А у тебя?

— Парочка будет, — он поставил ногу на слайдер корпуса, и облокотился на колено.

Это движение приблизило его шлем ко мне.

— Почему ты здесь, богачка? В одиночку с криминалом города? Чего ты хочешь?

Лучше спросить, почему такой, как он, преследовал меня? Чего он хотел? Я должна прочувствовать его, сыграть роль наглой девицы, с которыми, я уверена, он имел дело.

Я наклонилась вперед и выставила локти на бак своего байка, вытянув свое тело перед его взглядом.

— Думала, ты сначала трахаешься, а потом задаешь вопросы.

Его низкий, искаженный электроникой смешок воспламенил мою киску, когда он откинул голову назад, открывая моему взору темную щетину на волевом подбородке. Когда его шлем вернулся на место, он вытянул руку и провел пальцами вдоль моего бедра, по изгибу моей задницы, до талии, а потом повторил весь путь снова мучительно медленно.

Угол его шлема следовал за изгибами моего тела и движением пальцев. Его исследование поджигало во мне каждую клеточку. Ему нравилось то, что он видел? Мое дыхание ускорилось. Хотел ли он увидеть больше? Он наклонился ближе, поддев пальцем ремешок моего шлема, и притянул меня за шлем к себе.

— Покажи мне свое лицо.

Я содрогнулась от просьбы этого глубокого электронного голоса.

— Ты первый.

Как тот, кого преследовали так долго, у него должно быть намного больше опыта езды в образе инкогнито, чем у меня. Если он хочет открыть мне свою личность — и слово «если» здесь ключевое — я сделаю то же самое. Он не знал, где я жила, и возможно, не узнал бы моего лица.

Но, а если узнал бы? Видя, как он избегал репортеров и учитывая тот факт, что моя семья владела самым крупным медиа конгломератом в мире… Да, эти детали не принесут мне победу в скачках на его члене.

Он отпустил ремешок, и на какую-то секунду я подумала, что он потянется к своему шлему. Но он дернул головой вперед, выровняв спину. Через несколько долгих секунд тишину вокруг нас нарушил вой полицейской сирены.

Е*аные ублюдки. Я схватилась за руль, готовая вдавить газ, но он схватил меня за бедро и сжал. Он смотрел прямо перед собой, а жар от его ладони просачивался мне под кожу. Чего мы ждали? Когда он отпустил мою ногу, он на одном дыхании выпалил, по каким улицам стоит ехать, каких избегать, и какие обходные пути использовать, чтоб вернуться на автостраду 60.

— Не отклоняйся. Не сбавляй газ, — он слегка хлопнул по затылку шлема. — Вперед!

— А ты? — господи, в моем голосе звучало отчаяние.

— Сразу за тобой, — обещание сгладило его резкий тон.

Я сорвалась с места, вильнув между двумя патрульными машинами и последовав его указаниям. Свет его габаритов отражался в моих боковых зеркалах, но через несколько кварталов он исчез. Мое сердце гулко стучало в груди, а разочарование сдавливало горло. Он следовал за мной до автострады, но через несколько километров я потеряла его в трафике.

Отказ болезненно тянул мой желудок вниз. Я не хотела признавать этого. Просто то, что я не могла увидеть его, не означало, что он исчез.

Патрульные машины заполнили автостраду, перекрывая мне путь с двух сторон и мигая огнями. Черт возьми, я забыла вернуть номерные знаки назад. Я припала ближе к байку и выжала почти максимум.

С каждым километром, оставленным позади, я все меньше и меньше смотрела в зеркала. Тугой узел в груди говорил мне, что его там нет и уже давно.

Так было лучше. Я могла отправиться домой, спрятаться в своей комнате и подумать, как я буду объяснять порезы на шее Колину. Мне нужно было сопоставить все «могла бы» и «сделала бы» по поводу нападения в аллее. Мне нужно было встретиться с возможностью того, что сегодня был мой последний выезд.

Но не из-за Неуловимого, который шлепнул меня по заду, и раздавал приказы.

Волна жара снова поднялась по моим бедрам.

Ладно, это было абсолютно непонятно.

Я сделала глубокий вдох. Я не собиралась ехать домой и умирать от одержимости им. Он спросил меня, чего я хотела. Я бы ответила »его». Но всего лишь на одну ночь? А что насчет завтра? Послезавтра?

Боль кольнула в груди. Я не могла иметь то, чего хотела. Жена известного комментатора трахается с известным преступником? Представляю, какой скандал можно раздуть вокруг этого.

Пятнадцать минут спустя, когда я успела проехать несколько кругов вокруг башни Трампа, я убедилась, что за мной никого нет. Я со злостью вбила код безопасности в панель на входе на стоянку и припарковала байк на два этажа ниже уровня стоянки.

Волоча ноги к лифту, я стянула перчатки, сунула их в карманы и потянулась к ремешку своего шлема.

Издалека донеслось гудение, приближаясь и становясь громче. Бетон подо мной задрожал от вибрации. Я знала этот звук, могла разобрать знакомый рев, который отдавался в каждой клетке моего тела.

Время вокруг меня замедлило свой ход, когда черный лакированный S1000RR показался наверху помоста и остановился. Двигатель лениво рычал, мое сердце пропускало удары. Его черные ботинки коснулись бетонного пола подземной парковки. Припав к байку грудью, втянув плечи, он провернул рукояти вперед. Воздух вокруг него наэлектризовался, возбуждая ожиданием, пока его черный шлем был направлен в мою сторону.

Мое дыхание сбилось окончательно. Все, что я чувствовала, это — возбуждение и жар.

Он последовал за мной.

Я перестала дышать. Бл*дь, он последовал за мной.

Как? Черт, как он прошел через систему охраны двери на парковку? Позвоночник сковало холодной дрожью. Теперь он знал, где я живу.

Боже, что я наделала?

Глава 8.

Кэси

Рев его мотоцикла рассек воздух. Звук, похожий на гортанное рычание, заставил меня остановиться на месте. Его эхо разорвало пустынное пространство парковки, а нерешительность сковала мои мышцы. Будоражащая мысль о том, что он здесь, покалывала лицо, пока страх несся по венам вместе с кровью.

Бежать? Мудрое решение. Он не знал мое имя, не знал, на каком этаже я живу. Лишь десяток ступенек, и я смогла бы улизнуть в лифт прежде, чем он настигнет меня.

Но я приклеилась к бетону, пока из-под шлема он сверлил меня взглядом, заставляя мои глаза следить за ним. Я стояла на перекрестке уровней парковки, и была рада, что вообще стояла, учитывая, как сейчас дрожали мои ноги.

Из всех красивых женщин в Чикаго… почему я? Зачем ему преследовать безликую женщину? Я имею в виду — конечно, я держала тело в форме, и знала, как рассекать улицы на Дукатти, но такому таинственному парню, как он… зачем ему быть здесь? Может, у него на хвосте были копы?

Широко расставив ноги, я вздернула подбородок, чтоб встретить его взгляд. Я хотела, чтобы он увидел, что я могла выдержать его. Хотела, чтобы он выжал газ и сократил расстояние между нами. Хотела, чтобы он преследовал меня по всем иррациональным, опасным причинам, которые заставили бы меня вытащить свой пистолет.

Пистолет, который смелые, соблазнительные пальцы сунули мне за пояс.

Какой мужчина последует за вооруженной женщиной и вломится на частную парковку?

Тот, кто трахался так же опасно, как и жил.

Я содрогнулась, и теплая пульсация вернулась к местечку между ног. Очевидно, что мое самосохранение пало с громким треском. Снова раздался рев его двигателя, и мотоцикл завибрировал, спускаясь вниз. Внезапное движение байка послало импульс моим ногам. Я попятилась в сторону лифта.

Он припарковался возле Дукатти, и заглушил двигатель, когда я столкнулась спиной с дверью лифта. Я потянулась рукой к стене, отчаянно пытаясь нащупать кнопку лифта.

Охрана следила через камеры наблюдения. В любой момент могли проехать резиденты дома. Может быть, они узнали бы его по черной кожаной одежде. А может, и нет. Ему, казалось, плевать.