— Напомните мне ваше имя?

Ни капли признания в его пристальном взгляде. Не то, чтобы я его ожидал. Но он знал, что что-то не так. Возможно, я был не первым, кто приходит к нему в офис кое с чем на уме. Я откинулся в кресле и забросил лодыжку на колено.

— Логан, — я провел указательным пальцем по губе. Медленно. Размеренно. — Флинт.

Он не перестал дышать. Не моргнул и глазом. Стоило отдать ему должное за сохранение каменного выражения на лице. Могу поспорить, его желудок скручивало от серьезного отрицания где-то под этим строгим фасадом.

— Флинт, — повторил он скучающим голосом, который не выражал ничего.

— А-га, — я разделил слово на слоги, автоматически потирая подбородок. — Флинт, как молодая обворожительная женщина, Маура Флинт, — я вскинул голову. — Она очень много о вас говорила. Рассказывала, что вы были самым ярым ее фанатом.

Даже палец не дрогнул на его руке. Ни скрипа стула. Ничего, что выдало бы дискомфорт. Он всего лишь дернул подбородком в сторону Алисии и произнес деловым тоном:

— Созовите других членов, мисс Мерфи. Организуйте встречу в конференц-зале.

И все? Вот так вот, без угрозы? Ни тебе разговоров о том и о сем, чтобы убедить его, что у меня серьезные намерения? Не то, чтобы мне нужно было больше доказательств, но это было признанием вины. Он думал, я знал, что он убил мою мать. Был бы он удивлен, когда я притворился бы, что не знал?

Шаги Алисии затихли, после чего последовал щелчок замка на двери.

Между нами повисла тяжелая тишина. Он рассматривал меня, пока я изучал его. Его тщательно причесанные белые волосы, жесткая кожа вокруг глаз, напряженность в теле — все это замерло в молчании.

Если он попытается угрожать мне, это не сработает. Он ничего не знал обо мне, но я знал его и его секреты. Козырь был у меня.

Кожа его кресла скрипнула, разрывая напряжение между нами. Он закинул ногу на ногу.

— Вы здесь не для собеседования.

Но уйду я отсюда, явно занимая должность. Я улыбнулся ему своей самой очаровательной улыбкой.

Он сжал губы.

— Как вы связаны с Маурой Флинт?

Я выдержал его твердый взгляд таким же ответным.

— Мы еще дойдем до этого.

На его скулах заиграли желваки.

— Я — деловой человек, мистер Флинт. У меня нет времени на игры.

На его лице было совсем немного морщин, не было также и седого волоска. Он выглядел лет на сорок вместо шестидесяти пяти. Возможно, своей ассистентке он и нравился, но его рот был слишком маленьким, а лоб слишком большим, и, чем больше он пялился на меня, тем больше его глаза казались впалыми на его лице.

Я с вызовом выдержал еще один его взгляд, а потом потянулся за папкой, которая была спрятана в моей сумке. Первые восемь файлов были заполнены вырезками из газет. Восемь убийств.

Раскладывая их по столу перед ним, я наблюдал за его бесстрастной реакцией. Этот сценарий мог развернуться несколькими способами. Большинство из них закончились бы моим убийством или киллером у меня на хвосте, как только я вышел бы из этого здания.

Я был готов к этому.

Он посмотрел на каждую из статей, мельком и беспристрастно, и, откинувшись назад, встретился со мной взглядом. Умный ублюдок. Когда скрываешь вину, выдержка должна быть лучшим оружием.

Но я всего лишь разогревался.

— Мы оба знаем, что это не весь перечень ваших преступлений. Всего лишь примеры, которые я связал с «Тренчент».

Он переплел пальцы на животе и облизал свои тонкие губы, глядя на меня из-под полуприкрытых век.

— Мистер Флинт, большинству из этих статей больше двадцати лет. Вы тратите мое время.

Я не был настолько успешен в раскапывании преступлений, как моя мать. Большая часть из того, что у меня было на него, я нашел в ее записях. В миллионный раз мне стало интересно, за каким хером она накопала то, что накопала.

Наклоняясь вперед в кресле, я положил перед ним стенограмму телефонного разговора поверх статьи об убитой в Иллинойсе женщины.

— Келли Нельсон. Ассистент, которую вы изнасиловали пять лет назад. Она грозилась выдвинуть обвинения против вас. Вы убили ее.

Никакой реакции. Он даже глазом не моргнул.

— Сколько вы заплатили сестре, чтобы она уничтожила телефонную запись? — я указал на стенограмму — телефонный разговор между Келли и ее сестрой в ночь, когда Келли была убита. Речь в нем шла об изнасиловании Келли и о страхе перед Трентом.

В самых разоблачительных подробностях она описала своей сестре, откуда она знала, что он собирался убить ее. Факт того, что она записала разговор, подтверждал это. И хоть стенограмма могла не помочь в суде, она явно не останется незамеченной при даче свидетельских показаний.

Он вздохнул.

— У вас все?

— Вы еще не чувствуете? Не переживайте. Осталось недолго.

Каждая из восьми статей подкреплялась документами, к которым в ФБР явно не останутся равнодушными.

Бухгалтер «Тренчент», который обнаружил следы отмывания денег советом директоров. Был заколот ножом. Репортер, который был хорош в своей работе настолько, что раскрыл переговоры между своим сотрудником и самой преступной семьей в Чикаго. Был застрелен в голову. И охранник, который оказался не в том месте и услышал не тот разговор. Задушен в собственной кровати, пока его жена спала рядом.

Было убито еще четыре ассистента, и каждый раз убийство было изощрённей предыдущего, и каждый раз убитые были свидетелями, которые могли подтвердить связь женщины с Трентом. Связь, которая была оборвана, когда его ассистентка начала его раздражать.

 Я купил запись телефонного разговора у сестры Келли Нельсон. А Бенни хакнула немереное количество компьютеров продажных полицейских. Копов, которые получили взятку за то, что спрятали улики. Множество улик было уничтожено, но кое-что осталось на жестких дисках. Может, стоит отдать должное перестраховке полиции?

Пока он водил глазами по документам, не прикасаясь к ним, я желал, чтобы смерть моей матери тоже была среди этих статей вместе с письменным признанием ее убийцы. Просто, чтобы увидеть реакцию Трента. Но я не мог достать этот козырь, не мог открыть истинную цель — месть, ради которой я здесь сидел.

Сердце больно билось о ребра, а лицо леденело от невыносимого ожидания. Я так отчаянно хотел мести. Он сидел передо мной, а нож под слаксами, наточенный лишь для одной цели, казался так близко.

Внутренняя борьба с тем фактом, что это было бы слишком легкое убийство, причиняла гребаную боль. Я хотел, чтобы он истек кровью в агонии. Его кровь за мои воспоминания. Боже, это будет так чертовски хорошо. Взмахнуть лезвием. Вонзить его в глотку. Наблюдать за тем, как жизнь вытекает из него. Умопомрачительная вибрация от его горла, в котором клокочет кровь.

Но Трент работал не один. Я хотел прикончить их всех.

Я сполз немного вниз по спинке кресла и раскинул ноги.

— Пять мертвых ассистентов, Трент? — и это лишь те, о которых я знал. — У тебя есть могущественные связи, чтобы заставить ряд серийных убийств просто кануть в лету.

Он ухмыльнулся.

— Вы знаете, почему теории заговоров документируются, исследуются и возникают?

Я не заморачивался с ответом. Мы оба знали, что не подписаны на теорию.

Поставив локти на разложенные документы, он наклонился вперед.

— Потому что они не подкреплены свидетелями. Заговор — как религия, мальчик. Когда ты сталкиваешься с тем, чего не понимаешь, ты укрепляешься на всемогуществе… — он засмеялся, — а потом ты копаешь и становишься одержимым, бездумно повторяешь какую-то хорошо известную цитату из Интернета, и втюхиваешь свою историю голодным приверженцам, которые присоединяются к твоему пути. Почему? Потому что это заставляет тебя чувствовать себя менее помешанным, подвергнутым идеологический обработке, или намеренно не осознавшим.

— Мм. Это все очень познавательно, Трент, но я не заинтересован во втюхивании своей истории. Я хочу быть частью ее.

Его плечи дернулись.

Наконец-то пустая оболочка дала трещину.