Вдоль коридора тянулось много дверей. Некоторые были открыты, я заглядывала внутрь. Письменные столы, чахлые цветы в горшках, старые шкафы цвета воды в сточной канаве — ничего интересного. Я отважилась еще на несколько шагов и чуть не подскочила, когда под ногой скрипнула половица. Вдруг раздались голоса; полумертвая от страха, я прилипла к стене и не дышала, пока голоса постепенно не стихли.

Крадучись на цыпочках, я все дальше забиралась в запретную зону. Одна из дверей показалась запертой, но стоило взяться за ручку и с превеликой осторожностью (вдруг там кто-нибудь только и ждет, чтоб наброситься на меня?) повернуть, как дверь начала приоткрываться. Я затаила дыхание. Когда щель стала достаточно широкой, чтоб просунуть голову, я заглянула внутрь.

Лучше бы мне этого не делать.

Должно быть, здесь и живут гномы, в ужасе подумала я. Место походило на подземелье из книжек про замки великанов, про принцесс и чудищ.

В центре страшной комнаты цепями к полу прикованы несколько железных стульев, стены из голого кирпича в каких-то бурых хлопьях. Темно, но в свете из коридора я разглядела грязный пол, а на нем жуткие инструменты — пилы, железные колья, крючья. И кровь. По углам — несколько кинокамер на треножниках, будто чудовищные насекомые на длинных паучьих лапах. В лицо пахнуло смрадом, и я быстро захлопнула дверь. Я летела вниз по коридору, еле сдерживая рвоту, и твердила про себя, что никогда, никогда больше не пойду туда.

Задыхаясь, я примчалась в общую комнату и протиснулась к самому телевизору, чтобы снова почувствовать себя в безопасности. Сердце у меня трепыхалось, как у пойманного зайца. А вечером, когда мы сидели на кровати Элисон и та расчесывала мне волосы, я рассказала ей обо всем, что видела, про комнату — где она и что в ней. В зеркале напротив мне было видно, как у Элисон открылся рот и щеки стали пунцовыми.

— Честное слово, — выдавила я. И добавила с благоговейным ужасом, словно открыла неведомый и опасный мир: — В этом страшном месте и живут дьяволы!

— Врушка, — неожиданно заявила Элисон. — Глупая врушка! — Лицо у нее пылало. Я-то считала Элисон подругой, а она взяла и треснула меня щеткой по макушке, да так, что у меня голова вжалась в плечи. — Врушка, врушка, врушка! — кричала она и лупила меня щеткой по голове.

— У-у, ты что! Отстань! — Я увернулась от очередного удара Элисон.

Тогда она рухнула на кровать и зарыдала, уткнувшись в подушку и колотя по матрасу кулаками.

— Что на тебя нашло? — Присев рядом с ней, я убрала волосы с ее лица.

Элисон на мгновение затихла. Голова у нее тряслась.

— Когда-то давно, — прошептала она сдавленно, — меня туда забрали.

— Кто забрал?

— Они… Люди в черных капюшонах.

И больше ничего не сказала, только снова заплакала, а я сидела и гладила ее по спине, пока она не заснула.

— Но я хочу знать! — приставала я к мисс Мэддокс у двери комнаты, где бушевал Майкл.

— Я тебе уже все сказала, — проворчала она. — Некоторые вещи девочкам вроде тебя знать не полагается.

За дверью раздались крики, Бетси прижалась ко мне. Мы услышали, как Майкла вырвало.

Я насупилась.

— Но вы-то знаете.

— Я взрослая, — бросила она напоследок и пошла по коридору.

— Ну скажите, скажите! Это злые духи? Или призраки? Черти? Злые гномы? Они приходили за Майклом? Они его заразили? — Я вцепилась в руку мисс Мэддокс и удивилась, что она такая холодная, будто неживая.

Мисс Мэддокс строго глянула на меня и серьезно кивнула:

— Да. За Майклом приходили гадкие гномы. Я не должна тебе этого говорить, — шепотом добавила она и поспешила прочь.

К концу фильма слезы ручьем катились по щекам Джози.

— Какой грустный фильм, мам. Я и не думала, что все так кончится. Бедная девушка.

Нина повернулась к дочке, притянула к себе, обняла за плечи. Волосы Джози пахли дорогим шампунем, который она выклянчила у матери.

— Я тоже не думала, солнышко.

После обеда они вместе вернулись от Лоры. Джози упиралась, твердила, что ее пригласили остаться на ночь, что у них с Нат свои планы, что им надо обсудить вечеринку и завтрашний поход по магазинам. «Твои планы, юная леди, изменились, — отрезала Нина. — Остаток дня мы проведем вместе», — твердо добавила она, подумав про себя, что если понадобится, то она пришпилит дочь к своей юбке на всю оставшуюся жизнь.

Всю дорогу до дома Нина нервно поглядывала в зеркало заднего обзора.

— Все частенько оборачивается не так, как думаешь. — После просмотра фильма, которым она подкупила Джози, глаза у Нины остались совершенно сухими. Она и на экран-то почти не смотрела. Помимо всего прочего, ей просто хотелось побыть пару часов рядышком с Джози, чтобы забыть обо всем. — Я тебя люблю, — неожиданно сказала она.

Джози отпрянула.

— Я тебя тоже, — слишком радостно объявила она и соскочила с дивана. — К себе пойду. Хочу побыть одна.

— Только чтоб никакого больше компьютера. И вообще, почему бы тебе не помочь мне в саду?

Малопривлекательное предложение, конечно, но Нине требовалось некое бездумное и прозаическое занятие, вроде прополки, на что можно было бы переключиться, пока у нее не сложится какой-нибудь план. Рядом с Джози было бы легче, к тому же они были бы неподалеку от мастерской Мика.

— Я почитаю, у меня книжка интересная. — Джози прошла через холл и поднялась наверх, оставив Нину один на один с воспоминаниями, которые она считала давно похороненными.

Сжимая в кармане ржавую заколку, Нина бога благодарила, что хотя бы Джози живет обычной жизнью, ничего не замечая. Костьми лягу, чтобы так оно и продолжалось, чтобы скрыть все от Мика, решила Нина. Она еще раз убедилась, что входная дверь надежно заперта. Обошла и подергала все окна первого этажа. Черт с ней, с прополкой. Лучше посидеть в доме, поближе к Джози, и хорошенько пораскинуть мозгами. Обдумать лучший и худший варианты развития событий.

Нина налила себе чашку чая, завернулась в плед и устроилась на диване. Рабочим вопросам придется подождать. Она уставилась на противоположную стену. Вместе с Миком они расписали ее однажды ночью, когда Джози была еще маленькой, а потом как были, с липкими от краски руками, упали на кровать, оставляя друг на друге разноцветные отпечатки. «Помечаю территорию!» — прошептал Мик, и они занялись любовью.

Нина сбросила с ног вязаный плед. Пот лился градом, ее лихорадило. По сути, между лучшим и худшим вариантами почти никакой разницы. Чтобы все окончилось благополучно, ей придется пройти через ад.

— Ты точно не против, что я пригласил его на ужин?

Нина очнулась от своих мыслей. Сколько времени прошло — десять минут, десять часов?

— Что ты сказал? — Она улыбнулась мужу. Ее бросало то в жар, то в холод.

— Извини, что сообщаю в последний момент. Я наконец-то получил ответ из новой галереи. Секретарь пишет, что босс сейчас в наших краях и жаждет встретиться не откладывая. Я пригласил его к нам на ужин. Боюсь только, мне про него мало что известно.

Нина видела, что Мик приятно взволнован, но у нее самой от этого не стало легче на душе. Нет, конечно, она была рада за него, но когда до нее дошло, о чем он ее просит, когда представила, что через пару часов им предстоит принимать человека, который может навсегда изменить их финансовое положение… Нет, нет, сейчас это выше ее сил! Даже подкраситься казалось непосильной задачей, не говоря уж о том, чтобы приготовить ужин, которым было бы не стыдно угостить.

У Нины слипались глаза. Мик сразу заметил и поспешил компенсировать грядущие хлопоты — сел рядом, обнял. И почувствовал, как в ответ она обмякла, прильнула к нему.

— Интерес еще одной галереи — это наш шанс.

Нина повернулась и прижалась к губам мужа поцелуем, ладонями сжала виски, мечтая стать частью Мика, укрыться в нем от всех, навсегда.

— Мы с тобой завоюем целый мир, — сказала она глубоким голосом, который всегда заводил Мика, оторвавшись от мужа и глядя ему в глаза. — И галерею из Уэст-Энда.