Квиллер посчитал благоразумным предостеречь Полли, естественно тактично. Дойдя до библиотеки, он зашел туда, кивком поздоровался со знакомыми служащими и поднялся по лестнице. Полли сидела в своём отделенном стеклянной перегородкой кабинете и сочувственно выслушивала излияния молодой служащей, которая была беременна. При появлении в дверях близкого друга своей начальницы молодая женщина немедленно удалилась.

– Есть что-нибудь новое? – спросила Полли.

– У меня был долгий разговор по телефону с Кэти, – сказал Квиллер, – и оказалось, что фамилия её брата в самом деле Гоу. Она удивилась, что брат не сообщил ей о смерти Ирмы. Во всяком случае, она так сказала. Кстати, вы с Ирмой когда-нибудь обсуждали завещания о жизни? Или последнюю волю? Или что-нибудь в этом роде?

– Нет. Она никогда даже не упоминала о смерти или болезни. Почему ты спрашиваешь об этом?

– Я подумываю написать статью на эту тему. Сейчас это очень модно. Но всё-таки, о чем вы говорили наедине? Кроме обсуждения меня, – добавил он, желая придать разговору более легкомысленный характер.

Полли насмешливо улыбнулась, но ответила серьёзно:

– Мы говорили о моих проблемах в библиотеке… о её работе в Обществе… и об одежде. Она очень интересовалась модой. И, естественно, мы говорили о птицах. Она описывала их повадки, в особенности белокрылого турпана и красногрудой поганки. Она путешествовала по всей стране, ведя наблюдение за птицами.

Полли замолчала и задумчиво посмотрела на него, и он заёрзал на стуле, догадавшись: она хотела, чтобы теперь он вместо Ирмы совершал с нею орнитологические вояжи.

Прочистив горло в знак того, что меняет тему разговора, Квиллер осторожно спросил:

– С тех пор как мы вернулись, тебе не попадались больше на глаза какие-нибудь подозрительные типы?

– Кажется… нет… хотя я и не очень-то обращала на это внимание.

– В такие времена женщина, где бы она ни была, должна смотреть в оба и быть начеку.

– Боже мой! Наверное, ты прав, но это звучит так зловеще!

Квиллер не стал продолжать разговор на неприятную тему, но на прощанье снова вскользь посоветовал ей быть осторожной, не рассказав, впрочем, о жёлто-коричневой машине с массачусетсским номерным знаком. Однако позднее он сообщил об этом Нику Бамбе. У Ника был наметанный глаз на всё, что касалось автомобилей: марок и моделей, номерных знаков, надписей на бамперах, водителей и даже манеры вождения разных автомобилистов.

Когда Ник пришёл к нему передать бумаги, напечатанные его женой, то первыми его словами были:

– Я вижу, у тебя новая машина.

– Не новая, а другая, – сказал Квиллер. – Моя старая вышла из строя, но я не стал покупать новую модель. Они стоят безумные деньги. Когда мне было шестнадцать лет, я приобрёл свою первую машину за сто пятьдесят долларов.

– Как получилось, что ты купил белую?

– Она что, напоминает те, в которых доставляют на дом пеленки? Ничего другого не нашлось. Она оказалась единственной машиной, где на полу у заднего сиденья нашлось место для кошачьего туалета… Ник, как насчёт маленького глоточка виски, привезённого из Шотландии? Купил прямо на заводе.

– Конечно не откажусь, но только пусть он будет не слишком уж маленьким.

Они устроились поудобнее, Ник потягивал виски со льдом, а Квиллер – белый виноградный сок, и оба угощались приготовленными Милдред Хенстейбл кунжутовыми палочками. Но тут коты принялись выказывать себя. Во время всех визитов Бамба к Квиллеру Коко и Юм-Юм всячески старались привлечь его внимание к себе, фланируя туда-сюда, вертясь и принимая различные позы, словно манекенщицы на подиуме.

– Так что ты думаешь о Шотландии? – спросил Ник.

– Вестерн-Айлс и Хайленд восхитительны, – сказал Квиллер. – В их ландшафте есть что-то почти призрачное, словно там блуждают печальные духи, не обращая внимания на экскурсантов и туристов с рюкзаками.

– А как тебе понравились деревенские гостиницы?

– Милые, гостеприимные, удобные. Еда была разнообразной и хорошей. Вы с Лори, кстати, больше не думали об открытии мотеля?

– Мы постоянно это обсуждаем. Туризм приобретает такие масштабы, что сейчас это будет выгодным вложением денег, но мне психологически трудно оставить хорошую государственную службу.

– А туристский сезон длится достаточно долго, чтобы эта затея себя оправдала?

– Сейчас он продолжается семь месяцев, когда можно плавать на лодках, жить в палатках, охотиться и ловить рыбу, и поговаривают, что будет разрабатываться программа, включающая зимние виды спорта.

– Ещё виски, Ник?

– Нет, спасибо. Достаточно. Питьё в самом деле хорошее. Ты видел, как его делают?

– Только не то, которое мы пьём. Оно пятнадцать лет находилось в бочке.

Сиамцы по-прежнему пытались привлечь к себе внимание, Юм-Юм принесла что-то в зубах и положила Нику на ногу, – Эй, что это? – спросил он.

– Очередная пилочка для ногтей. Она стащила пилочки у нашей кошачьей няньки, и я всё время нахожу их по всему дому. Тебе должно льстить, что Юм-Юм жертвует одним из своих сокровищ.

– Благодарю, малышка, – сказал Ник, наклоняясь почесать её за ухом. – Если мы откроем деревенскую гостиницу, Квилл, то будем пускать домашних любимцев. Не знаю пока, как осуществить это практически, но мы что-нибудь придумаем.

– Молодцы! Когда я в этом году ездил в горы, то останавливался в мотеле, где, как ни странно, снабжали кошками постояльцев, у которых не было собственных. Они делали на этом хороший бизнес, по два доллара за кошку в ночь.

– Теперь понятно, почему ты так быстро вернулся, – улыбаясь, проговорил Ник.

Квиллер рассказал ему по секрету об эпизоде с преследованием.

– Я хочу это прекратить, – сказал он, – у меня есть основания считать, что он собирается похитить Полли и потребовать за неё выкуп.

– Не может быть! Полиция что-нибудь предприняла?

– Броуди предложил охрану, а я немедленно вернулся домой. У её преследователя была всклокоченная борода, а в библиотеке я увидел подозрительного молодого человека, который уехал на тёмно-бордовой машине с массачусетсским номерным знаком. Позднее полицейские видели, как он покидал пределы штата, а потом пропал из поля зрения… до сегодняшнего дня.

– А что случилось сегодня?

– Я снова увидел машину с массачусетсским номерным знаком, а здесь они редко попадаются, практически никогда.

– Ты прав, – сказал Ник. – Я почти совсем не вижу машин из Новой Англии. Странно, правда?

– Это была не тёмно-бордовая машина, но за рулем сидел обладатель той же всклокоченной бороды. Я не успел взглянуть на номерной знак.

– Хорошо, я буду её высматривать, – сказал Ник, природная наблюдательность которого едва ли ухудшилась в результате работы в тюрьме.

– Она желтовато-коричневая. Броуди проверил предыдущую машину. Та числилась за неким Чарльзом Эдвардом Мартином.

– Неплохо, Квилл. А теперь я должен идти домой обедать. Вот письма, которые следует подписать. Что-нибудь передать?

– Только это. – Квилл вручил ему маленькую белую коробочку с буквами «ЧРМ» на крышке. – Сувенир из Шотландии для Лори.

– Вот это да, спасибо. Она до сих пор в восторге от накидки, которую ты ей привёз с гор. – Нику пришлось пробираться к двери через переплетение лап, хвостов и извивающихся тел. – И спасибо за угощение. Виски что надо!

В этот день Квиллеру предстояло вручить ещё один подарок, и он третий раз отправился в центр города. Три квартала домов на Мейн-стрит, в которых располагались магазины, образовывали каменный каньон. В девятнадцатом веке неподалеку от города был карьер, там добывали камень, чтобы мостить Мейн-стрит и строить магазины и жилые дома. Ателье Аманды по оформлению интерьеров занимало здание в старинном английском стиле, втиснутое между строениями, имитирующими форты, башни и замки. Когда он зашел туда, его приветствовала Фран Броуди, которая всегда была настолько же элегантна и привлекательна, насколько её начальница неряшлива и чудаковата.