Тина замялась, не зная, что и сказать. Кого она ищет? «Человека, – напрашивался ответ, – просто человека». Но она промолчала.

– Я сына ищу. В Чечне пропал. Может, жив. Валентина Васильевна меня зовут, можешь просто Валя. А тебя?

Тина назвалась.

– Я номерок к Роману Вернону взяла. Слышала про такого?

Девушка отрицательно покачала головой, со стыдом признаваясь, что, обладая колдовским даром, не знает светил этого мира.

– Его хвалят. Скажу по секрету: у меня два номерка. Один – про запас. По два номерка в одни руки дают. Вот я и подумала: приедет издалека человек, в дороге умается, а ему необходимо к Роману Вернону попасть. Номерков, как всегда, нет, очередь на три дня вперед расписана. А тут я. Как чудо. Может, мне и зачтется это доброе дело.

– Мне нужен номерок. Просто необходим, – сказала Тина неожиданно для себя и молитвенно сложила руки.

– Я так и знала. – Женщина достала из сумочки кружок серебряной фольги с выдавленным номером и протянула Тине.

– Сколько я вам должна?

– Да ничего. Я же сказала – доброе дело.

Тина отыскала в сумочке газетную заметку о темногорских колдунах. Да, Роман Вернон в тексте упоминался. Правда, вскользь. Было сказано, что он повелитель водной стихии, а «господин Вернон» – псевдоним, все колдуны псевдонимами пользуются. На самом деле зовут его Роман Васильевич Воробьев, родился он в селе Пустосвятово и занимается исцелениями и снятием порчи, а также может находить пропавших. И все.

Женщины почти всю ночь проговорили, каждая рассказывала о себе. Вернее, говорила Валентина Васильевна. К утру стало Алевтине казаться, что роднее этой женщины у нее на свете нет человека. Она знала множество подробностей про семью Валентины Васильевны, про мужа, про сына, что пропал на войне, про невесту сына, которая жениха не дождалась и выскочила замуж за хозяина ларька, про друзей сына, про увлечения сына, про… Они заснули на рассвете и, если б хозяйка не грохнула в дверь кулаком, проспали бы до полудня.

Подходя к двухэтажному дому господина Вернона, Тина страшно нервничала. Боялась, что и здесь какой-нибудь ражий тип столкнет ее с крыльца и не пустит дальше порога. Дом колдуна стоял в глубине участка, отгороженный от улицы сплошной кирпичной кладкой забора, деревянными воротами, а также густой сетью яблоневых веток. На крыльце распоряжалась бойкая тетка, вела списки, сверяла жетоны и деловито тасовала очередь по своему усмотрению. Охраны не было.

– Зачем господину Вернону охрана?! – почти с религиозным восторгом воскликнула распорядительница. – Его колдовская сила охраняет.

– Сильнее Вернона никого в Темногорске нет! – поддакнула Валентина Васильевна.

«Они все здесь сумасшедшие, – решила Тина, – и я тоже чокнутая. Но я иногда смеюсь над собственной глупостью. А они такие серьезные, что поневоле начинаешь чувствовать себя виноватой».

– Марфа Сталеновна, вы уж нас в конец очереди не отодвигайте, – попросила Валентина Васильевна и сунула в ладонь распорядительницы сложенную в несколько раз бумажку. Та глянула и скривилась: «денежка»-то была «деревянная».

Ждали долго. О Романе Верноне рассказывали чудеса. Стоит ему показать фото, и он тут же отыщет пропащего. Будто бы находит он человека где угодно, даже под землей, в прямом смысле этого слова: если убит и закопан, колдун непременно укажет где.

– Вчерась при мне одной дамочке могилку аж в Сибири указал, – объясняла распорядительница ожидавшим приема.

При этих словах Валентина Васильевна вздрогнула и бросила на Тину умоляющий взгляд.

– Ваш сын жив! – Тина изо всей силы стиснула локоть своей новой подруги.

И в тот же миг поняла, что нет, не жив. Давно уже не жив. Показалось Тине, что внутри у нее все обрывается. Будто она сама, а не кто-то другой, в этой безвременной смерти виновата. И от вины этой никак не откреститься. Оказывается, это так страшно, когда у тебя дар.

А Валентина Васильевна уже всходила на крыльцо. Как на эшафот.

«Я ошиблась», – попыталась упросить немилосердную судьбу Тина, но знала, что бесполезно, не поддастся на подобные уловки фортуна.

Валентина Васильевна пробыла в доме минут пятнадцать. Вышла с потемневшим, совершенно чужим лицом, стала спускаться, беспомощно нашаривая рукой перила. Оступилась, едва не упала, и вдруг завыла в голос, припав к перилам; принялась рвать с головы платок и бить себя кулаком в грудь. Люди к ней сбежались. Нет, не ошиблась Тина. И господин Вернон не ошибся.

– Девушка, чего ж вы стоите? Ваша очередь! – строгим голосом обратилась к ней Марфа.

Тина хотела подойти к Валентине Васильевне и сказать… Да что тут скажешь?! Надгробье гранитное метровой вышины человека не заменит.

«Мне теперь будет удача, она мое счастье выкупила», – пронеслась в голове у Тины кощунственная мысль.

Кабинет колдуна был погружен в полумрак, золотистый отблеск свечей ложился на бархатные портьеры. Господин Вернон сидел в глубоком кресле, сцепив в замок длинные пальцы. На столе перед ним стояла белая тарелка. И все. Ни черепов, ни четок, ни карт таро, ни прочей колдовской шелухи. Пахло странно. Так возле реки веет влагой и водорослями. Только здесь этот запах мешался с запахом горящего воска.

– Мне надо с вами поговорить. У меня дар. Настоящий, – выпалила Тина, все еще стоя у двери и не осмеливаясь подойти ближе. – Я вот что вам скажу: у Валентины Васильевны сын погиб. Я это поняла сразу. За локоть ее взяла и поняла.

У колдуна было необычное лицо – белое, с орлиным носом и надменным, изломленным в недоверчивой улыбке ртом. Длинные волосы, черные и блестящие, доходили почти до плеч. Но самое странное – золотистые огни свечей в его глазах отражался холодными голубыми бликами.

– Ну, это нетрудно, – недоверчиво покачал головой колдун. – Даже в кабинете я слышал, как она кричала на крыльце.

– Нет, я до все поняла. Я не вру. Но ничего ей не сказала. И вы не должны были.

– Не тебе меня учить, что делать, – ответил он надменно. – Теперь она сможет сына похоронить.

– Как я вам завидую: вы не сомневаетесь в собственной правоте.

Роман слегка подался вперед:

– Зачем ты здесь?

– Мне нужно место ассистентки.

Он указал на стул.

– Сядь.

Тина подошла и села. Закинула ногу на ногу. Огоньки свечей слегка заколебались. Она повернулась и дунула на ближайшую свечку. Пламя, вместо того, чтобы накрениться, рвануло вверх, шипя и разбрызгивая искры. Колдун отшатнулся:

– Прекрати! Без фокусов.

– Без фокусов скучно. А я веселая. Вы заметили?

Он пододвинул к ней тарелку. Вода была так прозрачна, что, лишь колыхнувшись, выдала свое присутствие.

– Сконцентрируй внимание и подумай о ком-нибудь, – приказал господин Вернон.

– Мне ни о ком не хочется думать.

– О простом человеке. Не колдуне. Но чтоб этот человек был тебе близок. Очень близок.

Тина подумала о Валентине Васильевне – кто ж теперь ей роднее этой женщины, которую Тина больше никогда не увидит?

– Положи руку на поверхность воды, – последовал приказ.

Девушка повиновалась.

Вода в тарелке замутилась. На дне, как в зеркале, появилось растерянное лицо Валентины Васильевны. А потом вода зарябила, и картинка пропала.

Колдун задумчиво кивнул:

– Дар у тебя в самом деле есть. Вот только я не пойму – какой.

– Я и сама не знаю, – совершенно не к месту хихикнула Тина.

– Впрочем, у меня были ассистентки и без всякого дара, – продолжал Роман Вернон, будто и не заметил ее нелепого смешка. – Тебе повезло. Сейчас место свободно. Я плачу двести баксов в месяц. Если будешь готовить, можешь жить в комнате наверху бесплатно. Одно условие соблюдать неукоснительно: никого в дом не приводить и никому ничего не рассказывать. Ослушаешься – сотру память начисто. Вплоть до младенческой поры.

– Ваша власть так велика? – недоверчиво спросила Тина.

– Моя власть огромна. Не хотелось бы испытывать ее на тебе.

– Вы научите меня своим… – она едва не сказала «фокусам», но вовремя спохватилась, – приемам?