— Изменники свое получили. Об этом вы знаете.

— Если бы хоть один раз нам не стало бы известно о готовящейся измене, было бы плохо, очень плохо. Я не могу сказать, чем бы именно все кончилось: виселицей или пулей. Но даже в лучшем случае этих, — Зете показал на потолок, — светлых огней здесь не было бы, а мы сами… от нас остались бы одни скелеты. Простите, — Зете поклонился Максимычу, — герр

— Миллер в это число не входит. Тогда вы все хвалили меня за бдительность. Да, я раскрывал планы изменников. С помощью Пауля! Об этом знал только мистер Рестон. Он может подтвердить. Остальные о его помощи не догадывались. Изменники ему верили. А если бы они догадались, что Пауль мой родственник? Что было бы тогда?..

— Да, я знал, что он вам помогает. Но из этого еще не вытекает, что он ваш брат. -

Зете усмехнулся:

— Тогда, мистер Рестон, разрешите мне представить вам моих свидетелей. Вот они! — Зете указал на всех, кто был вокруг него. — Только лишь за несколько минут до вашего прихода на этом самом месте покойный Пауль Шульц заявил, что мы двоюродные братья.

Стало тихо. Рестон на мгновение сморщил лоб, оглянулся, и его взгляд упал на покойника:

— Постойте-ка! Вы же сказали, что Шульц потерял рассудок. Так ли это?

Все подтвердили слова Рестона.

— Всякому известно, что показания умалишенного человека не могут быть признаны доказательством.

— Ну тогда, — сказал Зете после паузы, я добьюсь получения доказательств по радио.

— Я требую, чтобы такую возможность вы представили мне при первом же выходе в эфир.

— Герр Зете! Я искренне желаю, чтобы вы успешно доказали свои права. Однако я обязан заявить вот о чем: если бы вы и доказали, что алмазы принадлежат вам, они должны храниться не у вас. По крайней мере, до определенного времени.

Может быть, вы разъясните это?

— С удовольствием! Вам приходится отлучаться, — Рестон показал пальцем вверх. — Нет, нет! Я и не подумаю, что, имея с собой алмазы, вы оставите нас. Нет! Но все же они вам… так сказать… могут принести неприятности.

Шариф и Махмут заметили, что люди смотрят на Зете с плохо скрываемой насмешкой.

— В таком случае, — спокойно сказал 3ете, — дайте мне опись камнем.

— Это мы сделаем, — с иронической улыбкой ответил Рестон. — Но, может быть, сначала надо вашего двоюродного брата проводит!) в последний путь?

Все вдруг вспомнили, что покойник с ними рядом, и постарались принять скорбный вид.

Место Шульца занял Андрей. Он и вправду не был каким-то Гансом или Джоном. Это было ясно уже по тому, что Зете обычно разговаривал с ним на русском языке.

Он был темнолиц, скуласт. Но кто он по национальности? Ребята подозревали, что Андрей понимает башкирский язык.

Они давно уже приметили его. Этот невысокий человек, с небритым и хмурым лицом, небольшим горбом на спине, чаще всех приходил принимать кварцевые ванны.

Из слов Зете ребята догадались, что он иногда и раньше помогал Шульцу вести хозяйство. Однако Андрей оказался не очень способным в этих делах.

За каждый пустяк он грубо ругал ребят. Иногда его ругань прерывалась удушающим кашлем.

Когда обед был приготовлен, Андрей нажал одну из кнопок на стене и сказал:

— Мальчики, вы посадили рассаду? Не посадили? Что же вы до сих пор… — тут его прервал продолжительный кашель. — Чего стоите, дармоеды! Идите немедленно!

— Дядя Андрей! А какую рассаду посадить? — спросил Шариф.

Андрей растерялся. Это можно было узнать лишь в специальной тетради Шульца. Ребята, конечно, знали, что посадить и как посадить, знали и о тетради, о существовании которой Андрей и не подозревал.

— Вон отсюда! — снова закашлял он.

Обрадованные ребята ушли в свою спальню и занялись расшифровкой найденных бумаг. Решили читать только те слова, в которых больше знакомых букв. Распознав эти слова, они узнают и незнакомые буквы. И тогда сумеют прочитать все.

Прошло около часа, а ребята узнали лишь несколько новых букв и прочитали около пятнадцати слов в разных строчках письма.

— Хватит пока, — сказал Махмут, вспомнив, что им гора идти обедать. — Бумаги у нас никуда не денутся. А вот…

— Что «вот»?

— Фонарь…

— Какой фонарь?

— Спрашиваешь еще! Какой бывает фонарь! Осветительный… Шульц умер, а завещания так и не успел написать. Ведь он умер внезапно. Если бы написал, алмазы, может быть, он завещал бы Зете. Потому что Зете нужны алмазы. А нам нужен фонарь.

— Думаешь, фонарь завещал бы нам! усмехнулся Шариф.

А больше кому он нужен? У остальных есть фонари. Конечно, нам! В общем фонарь я припрятал!

— Ну?! Почему же сразу не сказал? Махмут, ты гений!

Издали послышался кашель Андрея. Он шел к ним. Ребята перестали шептаться.

— Заставляете ждать? — спросил он сердито. — Подумаешь, бояре!

В столовой уже никого не было. На столах в беспорядке валялась немытая посуда. Андрей указал им место за столом.

— Дядя Андрей, мы обычно кушали там, у себя…

— Сопляки! Каждое мое слово — для вас закон!.. Ладно, идите! Только быстро! Я еще проучу вас!

За дверью Шариф горячо спросил друга:

— Где спрятал фонарь?

— Спрятал так, что и достать трудно.

— Где, где?

— За холодильником есть углубление за камнем. А камень-то сидит не очень плотно.

— Вытащил камень и засунул туда фонарь. А там какая-то пустота, и фонарь скатился вниз.

— Рукой не достать.

— Достанем!

Теперь послушай… Когда Пугало глаза закатил, Зете дал ему что-то выпить.

— Лекарство?

— Да еще какое! Сам же видел, как быстро старик поправился!

— Неужели яд? Не может быть! Они же двоюродные братья! Нет, не может быть!

— Не веришь? Не надо. Но я не могу доказать: трупа не вскрывали…

— Звери, а не люди!

После обеда Андрей не давал ребятам ни минуты покоя. Чтобы они ни делали, он ругал их, называл лентяями и тупицами.

Уши ребят отдохнули, лишь когда пришло время ужина.

Друзья заметили, что сегодня ужин кончился раньше, чем обычно. Люди выходили из столовой мрачные и недовольные.

Стукнув дверью, вышел Зете, за ним выскользнул испуганный Андрей.

— Раз не умеешь готовить, не надо было проситься в столовую! — желчно говорил Зете. — Руду копать — «плечи болят», груз таскать — «одышка», «под водой нет сил работать!» Как быть с тобой? Ведь учли твое положение, пожалели: дали работу здесь. Все равно никакого толку!

— Герр Зете!..

— Слушай, когда говорят! Люди целый день работали. Пришли усталые. А ты что им приготовил?

— Я…

— Молчи! Я отправлю тебя руду копать!

— Герр Зете! Мальчики же…

— Мальчики? А ты для чего? Глаза где у тебя были?

Голова Андрея опускалась все ниже и ниже:

— Герр Зете! Простите меня!

— Если хоть раз увижу какой-нибудь беспорядок, пощады не жди! — вдруг увидев в огороде ребят, Зете прибавил:

— Во всем должен быть полный порядок.

— Все надо делать хорошо и аккуратно. Расточительности не должно быть. Ну-ка посмотрим, что здесь сегодня сделано.

Зете и Андрей пошли рядами полок.

— Вас ист дас?[4] — вдруг крикнул Зете.

Ребята подбежали к нему. Он стоял рядом с рассадой капусты. Несколько листков почернели и поникли.

Зете выпучил глаза:

— Что наделали?

— Это не мы, — ответил Махмут, — Вы сами сюда вылили воду.

— Какую воду?

— Которой вы поили больного. О! Я слыхал, от воды, оставшейся от умирающего, растение вянут.

Шариф едва не рассмеялся от выдумки Махмута.

— Гм… Зете смутился, но быстро взял себя в руки. — Сейчас же вырвать и выбросить!

Как только Зете ушел, Андрей набросился на ребят:

— Что стоите, как чурбаны? Вам нечего делать, дармоеды? Из-за вас люди не могли поесть! Кто из вас пересолил картошку?

— Дядя Андрей! — сказал Махмут. — Картошку-то солили вы сами Соли больше никто не трогал.