Он повел ребят по узкому проходу в саду и открыл небольшую дверь. Это была комната, напоминающая естественное углубление в стене пещеры. По-видимому, здесь когда-то была кладовка, но сейчас комната не использовалась.

— Кашдый день кушайт будете стес, — сказал Петр Михайлович, — спайт тоже стес.

Ни стола, ни кровати, ни стула… Но Петр Михайлович не обращал никакого внимания на недоумевающих ребят. Он вытащил из кучи тряпья два грязных матраца, дырявые одеяла, бросил на пол и ушел.

— Стало быть, это наши постели, — разочарованно сказал Махмут. — Ну, а чем они нас угощают?

— Судя по одеялам, — ответил Шариф, харчи вряд ли будут слишком жирными.

— Так оно и есть! — подтвердил Махмут, заглянув в котелок. — Вода и кусочки овощей.

— Ой, нет, я поторопился. Тут плавают еще два куска мяса. Правда, куски не ахти какие. С кончик мизинца. Давай-ка, садись, попробуем проглотить это богатство.

Через минуту в котелке ничего не осталось.

— А теперь давай обсудим обстановку, сказал Махмут. — Я здесь долго задерживаться не намерен. Надо Только знать, где выход! Удерем, Шариф, а?

Шариф подал знак, чтобы Махмут перестал болтать.

Махмут оглянулся: дверь закрыта, стены никаких щелей не имеют. Никто не подслушивает.

Махмут понизил голос:

— Ты послушай-ка! Я вот чего не понимаю: нам сказали, что нас не отпускают потому, что мы можем выболтать их тайну. А почему же они нас не отпустили сразу, при первой встрече, когда мы ничего не знали? Да и сейчас что мы знаем о них? Пусть возьмут с нас слово!

Мы согласны понести любое наказание, если кому-нибудь о них расскажем…

Шариф поднял руку и указал на небольшое углубление над дверью.

— Там должен быть микрофон, — шепнул он Махмуту. — Или что-нибудь в этом роде.

А понимают ли они по-башкирски?

— Кто знает?..

В комнате установилась тишина.

Махмут тихо приоткрыл дверь. В саду уже не сверкали лампы дневного света. Чуть-чуть светилось несколько слабых лампочек.

— Здесь, оказывается, тоже делают ночь.

— Мне-то думалось, что здесь всегда светло. А знаешь, зачем выключили свет?

— Зачем?

Я думаю, для того, чтобы приблизить условия роста растений к естественным.

— И так может быть.

— А по-твоему, зачем?

— Думаю, что всем, кто здесь живет, захотелось спать.

Махмут вдруг вздрогнул и шепнул:

— Скорей, на место!

Едва они улеглись на своих матрацах, дверь приоткрылась и в кладовку просунулась голова Петра Михайловича.

— Темно: фстафайт нельзя. Плехо будет! Спайт! Будет сфетло — быстро фстафайт!

Несколько охрипший и чем-то напоминающий шипенье змеи голос этого человека казался недовольным и раздраженным. Он погасил свет, и дверь захлопнулась.

— Как это чучело так скоро появилось здесь? — удивился Махмут. — Мы же делали все очень тихо.

Теперь им было все ясно: их держат под строгим наблюдением. Следовательно, спешить не надо. Каждый шаг должен быть осторожным и продуманным.

— А наш выход в сад, — шепнул Махмут, зря не пропал… Небольшая, но все же полезная штука, — он приблизил в темноте руку к лицу друга. Шариф почуял знакомый запах.

— Огурец?

— Угадал. Задел случайно рукой и одна штука упала.

Шариф не нашел, что сказать: одобрить такой поступок или нет?

— Ну-ну! — успокоил Махмут. — Я же не сорвал его, он сам упал. Под ногами пропадать, что ли, ему? Теперь мы сами садоводы, вырастим! — он осторожно разломил огурец. — Держи! Ешь все, чтобы никаких улик не осталось.

«Пока я не начну есть, он не перестанет шептать», — подумал Шариф и с хрустом откусил огурец.

Махмут тотчас же последовал его примеру;

— Эх, немножко бы соли! Хотя и без соли неплохо идет. Было бы побольше!

Скоро они заснули, но спали, как им показалось, совсем немного.

Дверь вдруг снова открылась. В саду ярко горели лампы.

— Фот и фстафайт, пошалуста! Пошли полифайт!

Петр Михайлович участия в поливке не принимал. Он показал ребятам, что нужно делать, и ушел.

Работа была нетрудной. На каждый ряд полок вода проходит по трубам. Следует надеть шланг на патрубок, открыть вентиль и направить струю воды на растения. Надо только следить, чтобы на лампы не попали брызги.

Из столовой доносились людские голоса и звон посуды.

— Жрут, кажется, — проворчал Махмут.

Наконец, голоса в столовой стихли, и Петр

Михайлович вышел в сад. Проверяя работу, долго ходил между рядами полок. Кое-где останавливался, длинными, как щупальца, пальцами поправлял стебли растений, землю на полках, а затем, даже не останавливаясь возле ребят, кивком головы давал знать, чтобы они следовали за ним. Наконец, он повел их в столовую. В котелке, который он дал ребятам, похлебка едва покрывала дно.

Петр Михайлович, не обращая внимания на недоумение Махмута, объяснил, что на этот раз они получают половину нормы, так как часть пищи изымается в возмещение съеденного ими огурца.

— Я снай не только, что фы делайт, но и что думайт! — закончил он.

— Ни черта он не знает, — выругался Махмут тихонько. — Просто вспомнил, где рос тот огурец.

Название пищи трудно было определить: пожалуй, это был овощной суп. Махмут достал ложкой единственную картошку и показал Шарифу:

— Смотри, чем нас кормят!

Картошка была кем-то надкушена, на ней четко виднелись следы зубов.

— Вот, оказывается, какая это еда! Всякие отбросы!

Они посмотрели друг на друга. Одним и тем же гневом горели их глаза.

— Какой же он «человек с Кавказа»! Немец он, — шепотом говорил Махмут. — Ты прислушайся только к его речи!

Послышался скрип двери, и в саду появился Василий Федорович.

— Кажется, мы сегодня еще не встречались с вами? — Василий Федорович старался улыбаться, но улыбка не получалась. — Доброе утро! Нет, я не обижаюсь. Но все же не забывайте: молодые люди должны приветствовать старших первыми, не дожидаясь приветствия старших.

— Мы, — сказал Шариф с таким видом, будто он увлечен работой, — не знаем, когда кончился вчерашний день.

— А, вот в чем дело! — на этот раз Василию Федоровичу удалось выдавить улыбку. — Действительно, солнца не видно, часов нет. А вы обратите внимание на эти огни. Ночью лампы не горят.

Нам никто не объяснял, когда их выключают.

— Теперь будете знать. Пошли. Вас начальник ждет. Пока оставьте работу.

Василий Федорович повел ребят по коридору. Дверь, у которой они остановились, отличалась от других тем, что над ней выступало стеклянное полушарие, которое горело белым светом. Василий Федорович нажал на кнопку, полушарие загорелось зеленым светом, дверь открылась автоматически.

Они вошли в большой кабинет.

Все его стены превращены в сплошные шкафы. За письменным столом сидел моложавый, светловолосый человек. Он положил бумаги, которые лежали перед ним, потянулся, прислонившись головой к спинке кресла, и коротко сказал:

— Проходите, — его взгляд останавливался то на одном, то на другом юноше. — Вот какие у нас гости!

Он, не торопясь, спрашивал, откуда явились ребята, как их зовут.

— Вот… э-э-э… то есть Василий Федорович, мальчики пришли в пещеру искать следы первобытного человека. А в пещере нашли не древний мир, а будущее! Разве это не интересно?.. Я знаю, вам Василий Федорович уже объяснил, зачем мы вас временно задерживаем. Все ясно?

— Нет, — ответил Шариф, — нам это не ясно Мы не знаем никаких ваших секретов и ничего плохого не делали…

Махмут перебил его:

— А что мы знаем, кроме Того, что вы в пещере выращиваете овощи и деревья? Мы ничего о вас не знаем и знать не хотим. Выращивайте! А задерживать нас вы не имеете права!

Начальник прервал их:

— Вам… э-э-э… Федор… Василий Федорович все объяснил. Я не собираюсь добавить что-либо. Я пригласил вас не для того, чтобы спорить, а чтобы познакомиться. Мы ведем научно-исследовательские работы. Как только работы будут завершены, мы вас отпустим. А пока… если хотите, чтобы работа скорее завершилась, вы поможете нам по мере ваших сил и способностей.