То и Орий, старый отец, говорит:

— Идем от земли той, где же уние наших братьев забирают.

То, либо то, старый отец сказал:

— Забирают, то от того кровавы, частично звери, скот наш крадут. Детей забирают.

То либо то старый отец говорил. Течем до иной земли, в которой течет мед и молоко. И есть та земля такая, ищут все сыны, трое от Ория, были те Кий, Пащек, Горовато, откуда три славных племени истекает, как есть, сыновья были храбрые, водили дружинами, так это сели на коней. Текут дни. За ними едут дружины молодые, скотина, коровы, повозы бычиные. Овцы, еда, дети, старики, матери, жены, также мареные люди. Текли так, идя до полудня, до моря, мечом разя врагов, дошли до горы великой, до пути травного, где вечно злаков множество, там это уселся Кий, который был строителем Киева, то был стол русский. Крови стоил тот исход. Анты не береглись злом. Протекал Конь Ория, рекой кровь есть ваша. Крывь наша просто режет же самого, есть мы русичи, не слушайтесь врагов, которые врут:

— Несете добела.

От отца Орея идем. То

в подробности, это защита нам той, около сказанного так; ждем годы до Дира, за тысяча пятьсот шли парады наши до горы Карпатской. Там осели. Живя укладно, то либо роды все правились от отцов родичей. Старейшиной рода был Щеко до ирян, того обучал Паркун, либо нас всех благословлял на то учение. Так все было, жили пятьсот лет. Там отчизна всем, до восходящего солнца.

Идем до Днепра, та либо река есть, до моря течет, то полуночь сидела на ней. Всех именовали непрами-припятцами, так как вожди все были там оседлыми. Пятьсот лет вече все правились всеми. Так Богами хранились от многого. Говорили с язенцами, ильмеров было много там оседлыми огнищанами. Так либо скотя все — венденцы в степях. И там мы так Богами все хранить можем, так сказав, выдохните. Пенж ищите, много золота. Богато живется.

Сели это язенцы вернувшиеся до полудня. Само нехай нас. Так шли на ведение скотя. Говядина своя, и веча ту птицу ссорят, множество течет до нее. Тит, галки и вороны от еды летали. Было еды много в степях тех, то и племена костобокие налезали. Сидели отвердевшие раны многие. Крови лишая, ту внезапно голову скашивали врагам своим. Той ведь вороны питались. Так паршиво свистят в степях. Борются, гундося до полуночи, не беспокоя нас, была тут сеча великая ензицев.

Костобокие это разили со злым утешением. Воровали коров наших. Так велась борьба тайная. Двести лет. Наши родичи тогда шли до ляхов, обеднели ведь. Там осела за сотни лет годь Иерменреха. Эти злобились на нас. Тут была разборка великая. Годь была потеснена. Оттеснена до Донца. Дона.

Иерменрех пил вина любимые и братался, позевывая:

— Венды наши.

Так это утверждена была жизнь новая.

Друг наш так пил кровавые вина. Подло, тайно, за одно лето, шел макочем на нас. То крал болорев же, которые ожидали не такую годь. Так поступив, от речей не стоящих времени, тот урок доброты станет главным своим, которым на том станет борьба до жизней наших, железа отцов наших, таково коло. Кони есть — сила наша. То либо даем стать и нету, таково станем голодны сами.

От Орея — то это общие наши отцы с борусами, от Рай-реки до Днепра нашего. По родине той правили от родичей. Веча всякий род называл своего родича, которые ведь правили пока шли до горы так. Там есть княжество воевод, эти люди да оборонявшие, до своих врагов — во Славу Перуни! Сидела Дажьбова помощь, вернувшаяся нам, так была земля та русская от Русы. Борусицы тут от Борея, великая непрестанно бывает всякое время. Много времени убудет. Либо то, врагами начиненная, начала сокрушаться до конца.

Также тут либо Иерменрех идет до нее. Налез на нее, так потолчены сами будем, есть и наша от годи, между двух огней тлели. Это палит. Тут была великая беда. Жнива наши палены, опустошила селения она, не ниже дыма и пепелище, тут либо прилетела до нас птица божеская. Говорит:

— Отойдите до полуночи. Не нападайте на них, если они идут в села наши. Пастбища те.

Так поступив, отошли до полуночи. Натащили мосен на них. Распря тайная победная на них. Так шли те до них. Становились станами по реке, ромеи для нас — это враги те же. Пугали, много тут борзых учений было опростоволосить нас. Так сами опростоволосились ими. То тьма была воинов опростоволошенных великими снежными холодами, голодом мучили наши люди, заставляя и тереться. Лишившись, без всего, они тот раз волками настрадались, либо незаглатываемую имели ту тварь и (ели).

Это либо упустили двадцать лет брани, годь на Ираме, сзади егуны. А до полуночи, между Ра и река Дивуна, там тем днем Иерманрех. Гуларех ведал на новой земле, это либо егуны с берендеями говядину свою есть стали на том крае, там было много коней. Говядине трава злачная, вода живая, тут Гуларех привел новые силы свои. Отразил егунов, за управлением многие текут на нас, тут родичи собрались на конях. На ней с Ура сеча была там тридцать дней. Русы пустили годь до земель своих. Оттого обетованной быть, знойно текут времена наставшие, налезли на нее ромеи н…ае…р… на полдне. Годь на полуночи. На полудне та, либо то великое зло есть ляхи. Ромеи будут, (т)а(м) пора та, то бора будет там великая, трава поникнет же угодная Богам.

Людям.

Это либо то, не имеем иного прибежища, как выбирать князя от вождей, тот будет от овсен до весене, которому же платим дань полюдно. В страшное время водим стада свои, обрабатываем землю, жизнь наша такой была сто десять лет, творилась порою, всякий день иегуны а… о… оде.

Ничего берендеи, те либо стали иметь князя Саху. Тот премудр. (В) ладах от Руси. Был наш друг такой же.

Это за Явью отмечено, стали города городить, Хорсуна иначе возделывалась. Русколунь разодрана смутами. Стала твориться на полудне, боруси на полуночи было много на тропах. Поэтому породниться не хотели, хотя русские роды.

Соединение.

Русколунью правило тоже два рода, и раньше Суренж — всеми. Звали Суренжу Руса, борусами правила Борея, так была та Гипербореей. Долго вражда между родами раздирала борусов, не сидели парами наши. Стали «Медведем» на мече, так у Ботева стерли имя, решив изготовить железвена. Брали коней, так как воля течет от Богов до нас, так была Русколунь сильна. Тверда, то либо от Перуни. Одержал нас, многократно извлекая мечи. Отражали на врагов от речей. Свои требования вождей за Орея роды. Сильны, такова же о сури былая старина, то же время не имели единства, оттого былое стало как овощ без Велеса. Тогда рассказывали о нас, как именно ходить прямо и никуда криво. Того не слушаемся. Теперь убрали великое время Русы, Набсуру починя, не стережется либо тайна от врагов.

Налезли на новых, до мору зовут идти клонить головы свои под вражеские ебища, та-то сильна в решете, натечет на внутрие. Те-то ходят с «говядиной» до захода солнца. Там это смывают, наши же люди дали до подола набсур с Ар. Затем те дали. Суре огненное долго было те годы, одеренью терлись. Так пришли дни, русы текут от Набусара и парой, либо

не текли за ними. Так идя и до краев наших. Там сложены песни наши до Интру. Волы на этом былом столе, вера былым стала с Богами. До своих Богов не нуждаясь, наши отцы единились смело, мыто носящее имеем. Никогда сами не ожидали в …ое… если дерень терпели.

Князем был тут Набсур, Кий либо ихний, под себя брали. Те своих юных давали до воинов. Та схожесть до черт и внешности на Лани, та утерпение имела, тот был Кием, то терпя, не мог гостем так. Не можем. Говорим им же:

— Стали ими мы до сердца нашего, так как тот день кругом будет большое трясево. Землевертень. Вверглись оба свои до Сварги там кони. Волы метались.