Профессор удивленно уставился на меня. За ним — все остальные. Пренеприятное положение!

— Дело, видите ли, в том… — начал я.

— Он нам представился как Оливер Сипперлей, — заявил профессор.

— Подойдите, молодой человек! — скомандовал сэр Родрик. — Насколько я понял, вы явились сюда, выдавая себя за племянника старого друга семьи?

— Видите ли… — промямлил я.

Сэр Родрик смерил меня с головы до ног пронзительным взглядом.

— Он ненормален! Сумасшедший! — изрек он. — Я это сразу увидел.

— Что он сказал? — проскрипела тетя Джен.

— Родрик сказал, что молодой человек — сумасшедший, — крикнул ей в ухо профессор.

— Ага, — закивала она головой. — Я тоже так думала. Он лазит по трубам.

— По трубам?

— По трубам. Я не раз его видела.

Сэр Родрик свирепо засопел.

— Он должен быть под наблюдением врача. Его нельзя оставить на свободе! Сегодня он лазит по водосточным трубам, а завтра убьет человека.

Я не выдержал. Я должен объясниться! Все равно Сиппи пропал!

— Позвольте мне объяснить… Сиппи просил меня поехать.

— Что вы хотите сказать?

— Он не мог поехать сам, потому что сидит в тюрьме из-за полицейского шлема.

Было нелегко убедить их в правдивости моей истории, и, даже убедив их, я все же заметил, что наши отношения испорчены навсегда. Я поспешил удалиться.

— Дживс, — сказал я, — все пропало.

— Сэр?

— Они знают, кто я.

— Остается только сделать последний шаг, сэр.

— Какой еще шаг?

— Увидеться с мисс Сипперлей, сэр.

— Зачем?

— Я полагаю, сэр, что лучше вам самому предупредить ее о случившемся, прежде чем она услышит об этом в превратном освещении. Вы должны сделать все, что в ваших силах, для бедного мистера Сипперлея.

— Да, конечно… Если вы думаете, что так лучше…

— Я надеюсь, что мисс Сипперлей сменит гнев на милость.

— Вы думаете?

— Да, сэр. Нужно только проехать сто пятьдесят миль. Я уже заказал автомобиль, сэр.

Быть за полтораста миль от профессора, от развалин, особенно от мисс Элоизы! Какое счастье!

Паддок, Беклей-на-Муре, находится почти рядом с деревней. На следующее утро, после завтрака в деревенской гостинице, я отправился туда. Две недели пребывания у мисс Элоизы закалили меня. И потом, какова бы ни показалась мисс Сипперлей, она все же не сравняется с сэром Родриком Глоссопом!

В саду я заметил старушку с лейкой и направился прямо к ней.

— Мисс Сипперлей? — спросил я.

— Кто вы такой?

— Вустер. Друг вашего племянника Оливера. Я привез известие о нем.

— Что с ним случилось?

Дело, очевидно, приближалось к развязке, и требовалась особая осторожность.

— Должен предупредить вас, что это тяжелое известие, — осторожно начал я.

— Оливер болен?

Она испугалась, следовательно, в ней остались человеческие чувства.

— О, нет, он не болен. Но с ним случилось маленькое несчастье. Он в тюрьме.

— Где?

— В тюрьме.

— В тюрьме?

— Увы, по моей вине. Мы гуляли по улице в ночь университетских гонок, и я посоветовал ему снять шлем с полисмена.

— Не понимаю…

— Ему это показалось забавным. Он сорвал шлем с полисмена и подрался с ним.

— С полисменом?

— Он ударил его в живот.

— Мой племянник Оливер… Полисмена?.. В живот?

— Да, в живот. А наутро судья присудил его на тридцать дней без замены штрафом.

Я ожидал, что старуха рассердится, но вместо этого она вдруг принялась хохотать, как сумасшедшая. Хорошо, что сэр Родрик находился за полтораста миль отсюда. Иначе он запрятал бы ее в сумасшедший дом.

— Вы очень огорчены? — осторожно спросил я.

— Огорчена? В жизни моей не слышала такой уморительной штуки! Я им горжусь.

— Чудесно…

— Если бы каждый молодой человек бил полисмена в живот, Англия стала бы лучшей страной в мире.

— Дживс, — сказал я, возвратившись в гостиницу. — Все в порядке. Но я никак не пойму, почему так случилось.

— А что произошло у мисс Сипперлей, сэр?

— Я ей рассказал, что Сиппи попал в тюрьму, а старуха стала хохотать и объявила, что гордится своим племянником.

— Мне кажется, я могу объяснить эксцентричное поведение мисс Сипперлей, сэр. Мисс Сипперлей только что имела столкновение с здешним констеблем, сэр, и теперь она питает предубеждение против полиции вообще.

— Вот как? Почему же?

— Констебль за последние десять дней составил не меньше трех протоколов на мисс Сипперлей: за быструю езду, за прогулку с собакой без ошейника, за невычищенные дымоходы. Мисс Сипперлей возмущена поведением констебля и теперь ненавидит всю полицию.

— Удивительно повезло, Дживс.

— Да, сэр.

— Откуда вы все это знаете?

— От самого констебля, сэр. Это мой кузен.

— Дживс! Это вы все устроили! Вы его подкупили?

— О, нет, сэр. Но на прошлой неделе, в день рождения я сделал ему маленький подарок. Я всегда любил Эгберта.

— Сколько?

— Около пяти фунтов, сэр.

Я полез в карман.

— Получите. И еще пять за вашу находчивость.

— Очень благодарен, сэр.

— Дживс, вы необыкновенный человек. Кстати, вы ничего не будете иметь против, если я немного попою на радостях?

— Пожалуйста, сэр.