Угрюмо засопев, Чани с лязгом вогнал меч в ножны. Утешил, нечего сказать. Щека у него дергалась. Он приказал:

— Эвигезайс, займись казнью. Волки, сопровождайте меня всюду и непрерывно. Если кто-то приблизится на пять шагов без моего соизволения — убейте его.

— Так и поступали владыки Золотого королевства, — восторженно пролепетал Морской король так, чтобы Чани услышал его.

— Отдыхать, — распорядился Чани. — Казнь изменников — не спектакль бродячих актеров, чтобы глазеть на него. Нам предстоит далекий путь, следует получше отдохнуть, чтобы не поддаться усталости во время далекого марша. Чего тебе? — спросил он у Морского Короля, видя, что тот не спешит уходить.

— Я бы посоветовал повелителю выбросить свой меч, — тихо, но твердо произнес король.

— Только что ты сказал, что он не сможет принести мне вреда.

— Кроме как убить.

— Убить против моей воли?

— Да.

Чани опустил голову на грудь, потом исподлобья глянул на короля.

— Я его выброшу, а ты подберешь?

Король даже замахал руками.

— Я близко к нему подойду, не то что в руки брать. Для меня он так же опасен, как и для тебя!

— Все равно не верю.

— Тогда пореже обнажай его. Твоя жизнь слишком дорога нам, чтобы позволить тебе рисковать ею.

Чани промолчал.

После гибели мертвого короля и коронации Дъярва сложилось немного странное положение. Дъярв получил золотой венец, все признали его законным наследником правителей Тъерквинга. Вроде бы причинам для беспокойства возникнуть неоткуда — вожди племен дружно присягнули новому королю, поклялись в вечной верности, приводили свои дружины, чтобы влить в создаваемую армию… Но… Но только полз откуда-то ядовитый слушок, будто правление нового короля не будет долгим, ведь он избрал себе такую странную корону. Всегда князья Тъерквинга считали себя повелителями моря, на море они искали могущества и богатства, море кормило их и поило, корабль был символом княжеской власти, количеством кораблей измерялось могущество властителя. А что сделал Дъярв? Он отверг корону с парусами, такую понятную и приятную северянам, и выбрал диковинные растения символом своей власти. Уж не собрался ли он превратить вольных мореходов в крепостных землепашцев? Перспектива сменить меч и щит на плуг и серп заставляла трепетать даже самого мужественного. И вообще непонятно, кто настоящий правитель северного королевства. Ведь получил корону Дъярв из рук неизвестного пришельца, вовсе мальчишки. Что-то здесь неладно. Конечно, замок Хозяина Тумана разрушен до основания, сам колдун убит, его чары развеяны без следа, над заснеженными просторами севера вновь сияет солнце… Однако край так долго находился под властью темных сил, что люди давно научились распознавать козни мрака, в какие бы пестрые одежды он ни рядился. Ведь если мальчишка дал королю корону, значит он запросто может приказывать ему. Пусть король докажет, что он действительно король, не только по титулу, не только из-за короны, а на самом деле, король по сути.

Кто это говорил, где, когда — установить было невозможно. «Говорят, слышал» — единственное, чего удавалось добиться от людей. Дъярв начал злиться, он даже собрался казнить парочку тех, кто «слышал». С трудом Хани отговорил его от этой глупости. Начинать правление с казней — дурной признак; как начнешь, так и пойдет. Крайне нехотя согласился Дъярв с этими доводами и занялся обучением армии, что тоже не добавило ему популярности. Превратить дикую своенравную вольницу в послушное дисциплинированное войско — задача трудная и неблагодарная, поэтому Дъярв ходил мрачный, как туча.

Чем занималась Рюби — оставалось тайной для всех. Сразу после рассвета она пропадала и возвращалась, только когда начинало смеркаться. За нею тоже волочился шлейф неодобрительного шепотка: «колдунья»… Но, в отличие от Дъярва, Рюби не обращала внимания на слухи, ей было некогда.

Хани… Хани не занимался ничем, он просто ждал.

Поэтому он с облегчением узнал, что старейшины просят Дъярва принять их. Все развлечение. Дъярв теперь жил во дворце — он заставил людей переселиться в появившийся из-под льда город, хотя не всем перемена места пришлась по вкусу. Дело оказалось неприятным. Объявилась старая напасть — с севера вновь пришла орда Волосатых, и сейчас она стоит лагерем в десяти лигах от города. К чему может привести появление дикого племени — представить нетрудно, в памяти были свежи воспоминания о набегах диких тварей, не знающих закона и порядка.

Разъяренный Дъярв поклялся, что разгонит пришельцев в одиночку, без помощи изменников и трусов. Он хотел немедленно идти к становищу Волосатых, но поддался на уговоры Рюби и Хани и согласился подождать до утра. Однако он непреклонно заявил, что никого из воинов не возьмет. Трусы, опозорившие имя свободного народа, превратившиеся в шайку сварливых сплетниц, могут оставаться в городе. Вожди ушли от нового короля в большом смущении.

К удивлению Хани, Рюби поддержала желание Дъярва выступить против Волосатых одному. Причем она старательно подчеркивала: идти навстречу, а не в бой. Она добавила, что Волосатые действительно причинили людям много вреда, но нельзя утверждать, кто пострадал сильнее.

Утро выдалось пасмурным, рваные серые тучи, пронизывающий ветер, жесткая снежная крупа, больно секущая лицо. Казалось, вернулись безрадостные времена Хозяина Тумана. И такой же серый, безрадостный пейзаж вокруг…

— Долго еще придется ждать возрождения этого края, — вздохнула Рюби.

— Даже не верится, что когда-то город окружали фруктовые сады.

— Ты шутишь? — Дъярв даже остановился.

— Ничуть.

— Но я не помню, чтобы даже в сказках говорилось о садах.

— Недаром тебе выбрали такую необычную корону. Значит именно тебе предстоит эти сады возродить.

Дъярв потрогал золотой венец и хмыкнул.

— Ее выбрал не я, — поспешно вставил Хани. — Все происходило помимо моей воли. Видимо, выбиравший знал лучше.

— Лучше, чем я сам? — скептически переспросил Дъярв.

— Да. Например, я до сих пор не уверен, что сам выбрал свою дорогу, — грустно кивнул Хани. — Мне частенько кажется, что кто-то ведет меня против соей воли…

Вдруг резкий пронзительный свист прервал их разговор. Хани вздрогнул. Дъярв закрутил головой, высматривая, кто это свистит. Только Рюби осталась спокойной.

— Нас заметили? — настороженно спросил Дъярв.

— Да.

— Это… они?

— Волосатые, — спокойно подтвердила Рюби. — Говорить они не умеют.

— Интересный народец, — проворчал Дъярв.

— Сам увидишь, интересный ли.

— Я слышал великое множество самых жутких рассказов о них. Например, что они злобные людоеды, кровожадные враги и губители… Однако старинные сказки говорят, что Волосатые — смешные уродцы и шуты. Все их набеги ограничиваются грабежом амбаров, хотя это сильно досаждает людям. Самое странное — никто до сих пор не видел ни единого Волосатого, ни живым, ни мертвым. Живым — потому что они скрытны и осторожны, а мертвым — потому что, погибнув, они исчезают, растворяются в земле.

Рюби ошеломленно замотала головой.

— Ну и россказней наросло вокруг них.

Однако Хани не был настроен так благодушно, его изрядно тревожили переливчатые свисты, и он, опаски ради, взялся за меч. Тем более, что до них долетел протяжный жалобный стон.

— Узнаешь? — спросил Хани.

— Конечно, — кивнула Рюби. — Старый знакомый. Непонятно только, что он здесь делает. Я думала, что после странствий в колдовских туманах он убрался подальше от неприветливых северных краев.

— Мя-а-а-у!!! — раздалось так громко, что невольно захотелось зажать уши.

— Какой это кошке хвост прищемили? — поинтересовался Дъярв, ничуть не испуганный таинственными звуками. Опасаться неведомых угроз он считал просто ниже своего достоинства, особенно, когда речь шла об угрозах лично ему, а не войску.

— Тебе предстоит много интересных знакомств, — развеселилась Рюби. — Я тебе даже слегка завидую, потому что не могу познакомиться с Грифоном заново.