Но тут из далекого города приехала племянница Ох и Ну, которая сказала: «Еще чего» – и выгнала сначала овчарку, потом ее хозяина, троих неразлучных друзей, двух глухих старушек и еще из кухни пятнадцать человек, шестерых кошек и всех голубей, которые жили под потолком.

Все они очень быстро ушли, племянница прибралась, все помыла, вернула рояль, картину, посуду, стол и стулья с чужой дачи, зеркало с подзеркальником и чехословацкую люстру и решила выйти замуж. Она посадила за стол дядю Ну и тетю Ох, напекла пирожков и пригласила жениха. Жених вошел, сел и сказал: «Разрешите познакомиться», а тетя Ох сказала в ответ: «Ох». «Я вам что, не нравлюсь?» – спросил жених. «Ну», – ответил дядя Ну. Жених хлопнул дверью и ушел. Племянница тогда заплакала и уехала к себе домой. Тут же вернулись все постояльцы, и их даже стало больше за счет трех новых кошек и одной посторонней красавицы, которая поселилась в прихожей перед зеркалом. Дядя Ну и тетя Ох не успели занять свою ванну и переселились на балкон, где сидели, накрывшись непромокаемой занавеской в обществе голубей и воробьев.

Однажды пришел прежний жених племянницы, постучал в балконную дверь и вошел к ним на балкон и сел под непромокаемую занавеску. «Наверное, я был не прав», – сказал жених, а дядя Ну сказал: «Ну». «Вы не знаете, где ваша племянница?» – спросил жених, и тетя Ох сказала: «Ох».

Тут же вернулась племянница, выгнала всех, а красавице перед зеркалом сказала: «Еще чего!», и сыграли веселую свадьбу. Несколько раз приходили соседи – кто за роялем, потому что дочь учится петь, кто за стульями, потому что сын работает на вокзале и очень устает, кто за посудой, потому что старая посуда вчера вся упала. Но племянница говорит: «Еще чего!», дядя Ну и тятя Ох молчат и держатся за свою непромокаемую занавеску.

Одна девочка была такая веселая!

Такая веселая, боевая, жизнерадостная, сильная, ловкая, смелая, много гуляла, скакала и прыгала, кричала, смеялась, проявляла свою силу и ловкость!

И эта девочка никак не хотела уходить с улицы, так любила играть и гулять.

Мама с папой ее звали, приглашали, возвращали, но она снова убегала.

Она была вольная и свободная девочка, сильная и смелая.

Все дело в том, что ее папа с мамой часто бывали заняты и оставляли ее то друзьям, то соседям, то бабушкам, вот она и привыкла обходиться одна.

Она лучше всех бегала и прыгала, лучше всех дралась, кричала и кусалась, лучше всех плясала, пела и дразнила.

Дети во дворе ее очень любили.

А папа с мамой ее тоже любили, но они то должны были работать, то им было некогда, то они уходили в гости, то по делам.

Но все-таки они на ночь возвращались домой.

И каждый раз их дочь не желала ложиться спать: бегала от них, кричала и кривлялась, никак не хотела засыпать и все рвалась во двор, хотя там уже никого не было.

И вот однажды родителям надоела эта комедия, они расстроились и сбежали поздно вечером куда глаза глядят.

А девочка все прыгала, играла и бегала во дворе до темноты, качалась на качелях, кидалась песком, кричала и пела, пока все дети не ушли по домам.

А когда все разошлись, она стала еще сильнее кричать и смеяться, качалась еще выше на качелях, буквально обсыпалась песком и лазила по деревьям.

Но никто ее не останавливал, не просил сойти с качелей, чтобы другие покачались, не делал ей замечаний насчет хулиганства, не ругал ее за драки и крики.

Тем более что и родители за ней не гонялись, как обычно, и не приманивали ее шоколадкой.

И девочке стало скучно.

Она тогда начала ходить по подъездам и звонить в звонки.

В одном месте ей открыла заспанная бабушка вся в белом и с длинной косичкой.

Она просто замахала на девочку руками и зашипела: «Тише! Тише! Все спят!»

А девочка спросила, как обычно, не выйдет ли Таня гулять.

– Нет, – шепотом закричала удивленная бабушка, – она спит!

В другом месте ей открыл дверь дядя в трусах. Он тер глаза, и на вопрос: «Выйдет ли Миша на улицу?», ответил, что кого-то надо сдать в милицию, чтобы не ходили тут, не будили народ.

Тогда девочке стало совсем скучно, она вышла во двор, стала громко петь и кидаться кирпичами, поглядывая на свои окна.

Она все думала, что папа и мама уже вернулись, но не тут-то было.

Один кирпич угодил в чье-то окно и стекло разбилось.

Кто-то там, за окном, глухо закричал, а девочка пожала плечами, вздохнула и поплелась домой.

Она позвонила в свою дверь, но ей никто не открыл.

Родителей-то не было!

А тем временем кто-то внизу ворвался в подъезд и стал с руганью вызывать лифт, крича и угрожая.

Девочка опять вздохнула, пожала плечами, сняла с шеи шнурок с ключом и открыла свою дверь, а в это время уже пришел лифт с каким-то седоком.

Только девочка хлопнула своей дверью, как этот кто-то стал стучать и звонить в ее дверь.

Кто-то кричал, что окно разбито, что ночь холодная, и где взять стекольщика ночью, и воры влезут, и где купить стекло, и что это за хулиганство.

А девочка послушала-послушала под дверью, а потом ей надоело, она и пошла в ванную и там исполнила свою давнишнюю мечту.

Она заткнула ванну пробкой и стала напускать туда воду, а потом в эту воду налила весь шампунь, который был в доме, и пустила плавать стаканчик с зубными щетками, затем положила туда же папину шляпу и мамины туфли, чтобы их постирать, кастрюлю с гречневой кашей, чтобы ее помыть, но кастрюля тут же захлебнулась и пошла ко дну.

Потом маленькая хозяйка положила в ванну несколько своих не очень чистых учебников (они тоже потонули), а затем она вылила туда же мамины французские духи.

Ванна получилась ароматная, но мутная, все дело портила гречневая каша, которая плавала повсюду и заполнила папину шляпу и мамины туфли, так что они вскоре скрылись под водой.

Тогда девочка бросила в ванну половую тряпку, чтобы она отмокла в шампуни и тоже стала душистая, а затем ей эта работа по хозяйству надоела, и она пошла на кухню.

Там хозяюшка поставила на огонь сковородку и положила туда два куска хлеба, решив приготовить себе ужин.

Кот, который тоже пришел на кухню, стал мяукать и тереться щеками о ноги девочки.

Она тогда открыла холодильник, увидела там жареную курицу и бросила всю курицу коту.

В дверь же тем временем все стучали и стучали.

Девочка пошла на балкон и стала смотреть вниз, не вышел ли кто из ребят погулять.

Но было темно.

Никто не вышел гулять, наоборот, все попрятались по кроватям.

Девочка тогда взяла с подоконника горшок с цветком, подумала и бросила его с балкона.

Горшок упал и со страшным стуком раскололся.

Но никто так и не проснулся.

Тогда она взяла второй горшок и тоже саданула его с балкона.

Так она переколотила все горшки и остановилась, ища еще чего-нибудь.

Тут она вспомнила про вазу с цветами, которая стояла в комнате.

Она пошла за вазой, надеясь грянуть ее с балкона с еще большим треском, и заметила, что в комнате почему-то мокро.

Вода буквально хлюпала под ногами.

Девочка тогда начала бегать в домашних тапочках прямо по воде.

А потом она села в эту воду, теплую и мутную, пахнущую французскими духами, и начала хлопать ладонями по воде, поднимая тучу брызг до самого потолка, и забрызгала потолок чем-то похожим на гречневую кашу.

И обои тоже оказались все в брызгах пены!

Девочка хохотала очень громко и радостно кричала «море, море», надеясь разбудить всех детей, чтобы они посмотрели на пену.

Но в дверь уже стучали очень сильно, и наконец дверь треснула и упала.

Куча людей побежала в ванную, а потом они выбежали оттуда и все помчались на кухню, откуда валил густой дым.

Потом они ворвались в комнату, поднимая тучу брызг, и впереди всех мчался кот с остатком курицы в зубах.

Все эти люди искали, очевидно, папу с мамой – но как раз их-то не было.