— Там на полотнище лозунг, — сказала Элли, указывая вниз. — Прочти-ка.

— Так значит, — начал медленно Ричард. — Изобилие — это еда, вода, энергия, информация, равновесие и… а что означает последнее сочетание?

— Я бы перевела его как разнообразие, — ответила Элли.

— Но что же обозначает этот лозунг? — спросила Эпонина.

— Думаю, мы скоро узнаем это.

Несколько минут спустя, как раз когда Арчи поведал людям, что другой причиной для сегрегации видов является проведение своеобразной переписи населения, две пары огромных черных животных начали наматывать покрывало на два длинных толстых шеста. Они двигались от середины арены к ее краям, открывая поле позади себя.

Немедленно новое скопление светляков опустилось на стадион, так чтобы все наблюдатели смогли отчетливо видеть не только изобилие фруктов, овощей, злаков, сложенных грудами на обеих оконечностях поля, но и две группы живых существ, располагавшихся на противоположных краях арены симметрично ее середине. Первая группа расхаживала, совершая большой круг. Все в цепочке были связаны друг с другом чем-то вроде веревок. Напротив них находился большой бассейн с водой, в котором по кругу плавали еще тридцать или сорок существ, также связанных друг с другом.

Точно в середине поля располагалась приподнятая платформа, на которой не было ничего, кроме нескольких черных ящиков… с помоста спускались пандусы, направленные в противоположные стороны. Наконец, четверо октопауков оставили круг, вращавшийся в бассейне, и по пандусу направились на платформу. Еще четверо присоединились к ним. Потом один из восьми октопауков поднялся на ящик в середине платформы и заговорил цветовыми полосами:

— Мы с вами собрались сегодня… — голос, послышавшийся из громкоговорителя, удивил людей. Маленькая Николь заплакала. Поначалу им было невероятно сложно что-либо различить: все слова выговаривались с абсолютно одинаковой интонацией. Несмотря на старания, произношение не было достаточно четким, словно бы звуки издавал рот, не знакомый с человеческой речью.

Ричард был ошарашен. Он немедленно оставил все попытки воспользоваться своим транслятором и наклонился вперед, разглядывая устройство, из которого исходили звуки.

Элли взяла у Ричарда бинокль, чтобы лучше различать цвета. Конечно, ей приходилось догадываться о смысле некоторых слов — фразы иногда выходили за пределы возможностей ее зрения, — но ведь проще было следить глазами, чем стараться сконцентрировать свой слух на звуках, исходивших из аудиосистемы октопауков.

Через какое-то время люди привыкли к инопланетному произношению и начали понимать большую часть слов. Верховный Оптимизатор октопауков отметил, что в их благодатном краю все в порядке, а свидетельством бесспорных успехов сложного общества октопауков, состоящего из самых разных видов, являются изобилие и разнообразие пищи, представленной на поле.

— Но подобного изобилия, — говорил оратор, — нельзя было достичь без надежного взаимодействия видов.

Далее в своей краткой речи Верховный Оптимизатор назвал передовиков. Он выделил несколько видов, в частности производителей подобной меду субстанции; в честь их выдающихся трудовых побед целая дюжина светляков освещала секцию долгоносых жуков в течение нескольких секунд. Через три фенга после начала речи люди устали вслушиваться в странный голос и вовсе перестали следить за смыслом речи. Тем большим оказалось их удивление, когда над их головами повисла группа светляков, представляя людей инопланетному сообществу… тысячи странных глаз не менее половины ниллета были обращены к людям.

— А что он сказал о нас? — спросил Макс у Элли, продолжавшей разглядывать цвета. Сам он большую часть речи Верховного Оптимизатора проговорил с Эпониной.

— Что мы новички в их краю и что они изучают наши способности… Потом последовал ряд чисел, которые каким-то образом описывают нас, тут я не поняла ничего.

Коротко представив еще два вида. Верховный Оптимизатор начал подводить основные итоги. «Мамочка, мамочка», — взвизгнула Никки, наконец испугавшаяся инопланетного голоса. Пока взрослые были заняты речью и окружавшим их зрелищем, она сумела перелезть через нижний барьер, ограждавший их секцию, и зашла в свободное пространство, отделявшее людей от игуаноподобных существ. Октопаук Геркулес, патрулировавший в этом пространстве, очевидно, тоже упустил кроху из виду и не заметил, как одна из игуан просунула голову между двумя металлическими тросами и ухватила Никки за платьице острыми зубами.

Ужас в голосе ребенка на миг парализовал всех, кроме Бенджи. Он отреагировал мгновенно: перепрыгнул через барьер и, бросившись на помощь Никки, изо всех своих сил ударил игуану в лоб. Перепуганный инопланетянин выпустил платье. Тут началось настоящее столпотворение. Никки бросилась к матери, но, прежде чем Геркулес и Арчи успели добраться до Бенджи, разъяренный инопланетянин выскочил в промежуток между рядами и прыгнул на спину Бенджи. Ощутив боль в плече, он закричал — игуана запустила туда свои зубы — и стал размахивать руками, пытаясь стряхнуть с себя создание. И через несколько секунд игуаноподобное существо уже валялось на земле без сознания. Там, где начинался хвост и кончалось тело, оказались два зеленых пятна.

Инцидент занял не более минуты. Речь оптимизатора не прерывалась. Кроме обитателей непосредственно прилегающих секций, никто не заметил события. Однако Никки была ужасно перепугана, Бенджи получил опасную рану, в довершение всего у Эпонины начались схватки. Внизу разъяренные игуаны налегали на металлические тросы, едва замечая угрозы десяти октопауков, разделявших теперь оба вида.

Арчи сказал людям, что пора уходить. Никто не протестовал. Арчи поспешно вывел их со стадиона: Элли несла свою рыдающую дочь, а Николь на ходу торопливо втирала антисептик из своей аптечки в рану Бенджи.

Когда Николь вошла в спальню, Ричард приподнялся на локте.

— Ну, как у него дела? — спросил он.

— По-моему, все в порядке, — ответила Николь, тяжело вздохнув. — Я все еще опасаюсь, что в слюне этого создания могут быть ядовитые вещества… Синий Доктор оказал огромную помощь. Он объяснил мне, что укус игуан не ядовит, но согласен с тем, что за Бенджи следует понаблюдать… чтобы не пропустить какую-нибудь аллергическую реакцию… Через день — другой все выяснится.

— А как боль? Утихла?

— Бенджи не жалуется… Мне кажется, он горд собой, и у него для этого есть причина. Словом, не хочет говорить ничего такого, что могло бы развенчать ореол героя.

— А Эпонина? — проговорил Ричард после недолгого молчания. — Схватки продолжаются?

— Нет, пока прекратились, но я не удивлюсь, если она родит завтра. Выброс адреналина в кровь может ускорить роды.

Николь начала раздеваться.

— Хуже всего восприняла случившееся Элли… Все твердит: она, дескать, просто ужасная мать и никогда не простит себе того, что упустила Никки из виду… а несколько минут назад принялась рассуждать наподобие Макса и Патрика. Словом, предлагает нам вернуться в Новый Эдем и попробовать наладить отношения с Накамурой. Мол, ради детей она согласна.

Николь разделась и забралась в постель. Поцеловала мужа и легла, заложив руки за голову.

— Ричард, дело действительно очень серьезное… Как ты думаешь, позволят ли нам октопауки вернуться в Новый Эдем?

— Нет, — сказал он, помедлив. — Во всяком случае, не всем.

— Боюсь, что я согласна я тобой, — ответила Николь. — Но не хочу говорить этого остальным… быть может, следует еще раз спросить у Арчи?

— Он попытается уклониться от ответа, как было поначалу.

Взявшись за руки, они несколько минут пролежали рядом.

— О чем ты думаешь, дорогой? — спросила Николь, заметив, что глаза Ричарда все еще открыты.

— О сегодняшнем дне. Обо всем, что случилось сегодня. Я вспоминаю все заново: сцену за сценой. Я старею и чувствую, как сдает моя память… мне приходится использовать методики для усиления…

Николь расхохоталась.