Глава 40

Они переоделись в туалетной комнате местного отеля, не желая привлекать внимание к своим планам. Было очень мило со стороны Мэри предложить им укрытие, особенно учитывая то, что у них было недостаточно денег, чтобы заплатить ей, но они не могли рисковать и подставлять ее и Даниэлу под радар Рейнхарда.

Шей ожидал в вестибюле, пока девушки переодевались в дизайнерские платья, присланные им Такедой. Каким-то образом каждое платье идеально подходило той девушке, которой оно предназначалось. Знания Такеды определенно простирались дальше лингвистических и оборонных.

Рина была в ослепительно белом платье, достаточно коротком, чтобы выставить напоказ ее длинные ноги. Ее рыжие волосы ярко контрастировали с чистотой платья, а короткие рукава были притворно скромными на фоне открытого выреза.

— Ты выглядишь потрясающе, — сказала Эва.

Сиреневое платье, одетое на нее, было даже лучше, чем когда оно лежало в коробке. Оно привлекало внимание к ее волнистым волосам и поддерживало классическую элегантность, которая была характерна для тех, кто носил имя Винтерс. Эва задумалась, мог ли Такеда выбрать этот цвет, потому что тот был данью вину, которое было наследием ее семьи.

— Вы обе выглядите потрясающе, — сказала Джейн, любуясь собственным отражением в розовато-лиловом кружевном платье, которое Такеда прислал для нее.

Когда они прибыли к имению, ночь уже вступила в свои права. Рина и Эва оставили Шея с Джейн в машине Мэри, припаркованной на боковой дорожке, которой, кроме рабочих, почти никто не пользовался.

— Пожелайте нам удачи, — сказала Эва, придерживая платье, чтобы выбраться из машины.

— Удачи, — ответил Шей.

Джейн промолчала, выказывая недовольство неопределенностью своих действий на эту ночь. Эва сочувствовала ей, но даже она не знала всего благодаря молчанию Шея.

Пройдя через высокую траву, Рина и Эва поспешили вниз по холму, который составлял основу всего имения. Они прошли мимо виноградных лоз, укрытых сеткой для отпугивания птиц. Все было странно знакомым, насыщенный запах плодов вел ее домой.

Рина не связывала насыщенный запах с чувством дома.

— Что это за вонь? — пробормотала она. — Это отвратительно.

Эва тихо усмехнулась в темноте.

— Удобрения, созревающий виноград… это запах виноградника.

— Что ж, это отвратительно, — сказала Рина, выругавшись, когда ее каблук зацепился за одну из лоз.

— Нам сюда, — сказала Эва, ведя Рину через крутой овраг, который приближал их к усадьбе.

В отдалении в лунном свете блестело озеро Берриессе, этот блеск давал им немного дополнительного света, пока они шли мимо темных кустов Пти Вердо¹⁴, которые росли на краю виноградника.

Наконец они подошли к задней части основного здания. Они несколько минут простояли в укрытии виноградника, осматривая участок в поисках кого-нибудь, кто мог стать свидетелем их прибытия.

Никого не обнаружив, они поспешили через открытую зону к задней террасе. Но вместо того чтобы подняться на нее Эва обошла вокруг и начала что-то высматривать.

— Черт возьми, — выругалась она. — Где же она, черт подери?

— Что ты ищешь? — спросила Рина.

— Дверь, — ответила Эва.

— В земле? — Рина посмотрела вниз, под ее каблуками шуршала грязь. — Я ничего не вижу.

— Это потому, что ты на ней стоишь, — сказала Эва, махая в ее сторону. — Отойди.

Она отодвинула в сторону разросшиеся растения возле ног Рины, чтобы очистить частично заржавевшие двери, о которых не знала даже Сильви. Рина наклонилась, помогая ей, и обе дергали за металлическую ручку, пока дверь не отворилась с тихим треском.

Эва отряхнула руки и посмотрела на Рину.

— Следуй за мной. И закрой дверь за собой.

Она шагнула на первую деревянную ступеньку и пошла дальше в темноту под ними.

— Ты в порядке? — спросила она у Рины, услышав, как неуверенно та спускается.

— Да, — ответила Рина. — Я просто… ничего не вижу.

Эва повернулась и взяла Рину за руку.

— Все в порядке. Просто следуй за мной.

Минутой позже в темноте раздался голос Рины.

— Прости меня, Эва.

Эва, не оглядываясь, продолжала спускаться дальше.

— За что?

— За то, как я поступала, когда ты только оказалась на острове Ребун. Я не знаю, почему я была такой сучкой.

Добравшись до последней ступеньки, Эва ступила на плотно утрамбованный пол подвала.

— Я понимаю. Вообще-то, наверное, было бы даже легче, если бы все так и оставалось.

— Каким образом так будет легче? — спросила Рина, достигнув последней ступеньки.

Эва потянула шнурок пыльной лампочки, свисающей с низкого потолка.

— Потому что тогда нас бы не волновало то, что может произойти с другими этой ночью.

Свет пару раз мигнул, прежде чем полностью осветил помещение. Комната была в точности такой, какой ее помнила Эва. Скрытое сокровище под величественным главным домом, где потолки были покрыты красным деревом, а мраморные стены отполированы до глубокого, насыщенного блеска.

— Где мы? Что это за место? — спросила Рина.

— Это было старое неиспользуемое складское помещение, которое я решила восстановить после смерти моей бабушки. Мне нужно было какое-то дело. Нужно было как-то занять себя. Казалось хорошим делом, вдохнуть жизнь во что-то новое. Хотя я и понимала, что это не имело большого смысла.

Рина встретилась с ней взглядом.

— Разумеется, имело.

Эва огляделась. Комната напомнила ей о том, что она когда-то планировала. Она хотела увеличить наследие ее семьи, но она сделала неправильный выбор.

— Я во всем облажалась, — тихо сказала она.

— Даже не начинай, — посоветовала Рина. — Именно таким образом процветают люди подобные Чарли и Рейнхарду: они делают козлами отпущения других людей. Они сделали это. Не ты.

Эва кивнула, пытаясь поверить в это.

Она отложила в сторону свой блестящий клатч, конверт, который дал ей Шей, был на самом верху. Рядом с Пино Нуар¹⁵ 1977 года. Это был год, когда поженились ее родители. Она улыбнулась, посчитав это хорошим предзнаменованием.

— Что это? — спросила Рина, кивая головой в сторону конверта.

— Повод для того, чтобы верить Такеде, верить в то, что его тренировки принесли свои плоды, и мы должны будем вернуться за ним, когда здесь закончим.

Рина ухмыльнулась.

— Что у него есть на Чарли?

— Давай просто предположим, что если Чарли способен сожалеть о чем-то, этого будет достаточно, чтобы вызвать у него ураган сожалений.

— А с тем, что я сделаю с ним наверху… — начала Рина.

— Прощай, Чарли.

Они обменялись холодными взглядами, их действия были связаны общей решимостью.

— Позволь мне проверить твой макияж, — сказала Эва, притягивая Рину поближе к лампочке.

Эва поправила короткий платиновый парик Рины, который идеально сочетался с колье вокруг ее шеи. Склонив голову, Эва проверила ее макияж с эффектом дымчатых глаз и изучила нос, который Шей изменил с помощью вставных резинок. Она была удивлена результатом получившейся работы, хотя и не должна была.

Видимо, знаниям, полученным под опекой Такеды, не было предела.

— Выглядит неплохо, — сказала Эва.

Рина нервно переступила с ноги на ногу, исчезли все признаки холодной, собранной женщины, которую Эва впервые встретила на острове Ребун.

Эва придвинулась, чтобы сжать ее в объятиях.

— Ты отлично со всем справишься.

Рина кивнула и сделала глубокий вдох.

— Как мы собираемся найти девушку, которую нанял Рейнхард?

Эва отряхнула пыль с рук.

— Не волнуйся. Я пойду туда и найду ее.

— Пойдешь туда? — переспросила Рина. — Ты будешь играть открыто?

— Это же Напа. Все рассчитывают только на грандиозное появление. — Выражение лица Эвы было жестким. — Кроме того, если все будут смотреть на меня, на тебя никто не обратит внимания.

Сделав Эве знак покрутиться, Рина разгладила складки на платье Эвы.

Эва посмотрела на свои часы.

— Сейчас четверть девятого. Они встречаются в десять. Давай сделаем это.

Они обменялись взглядами. Сестры по оружию.

Они пересекли подвал, направляясь к лестнице, которая выведет их на верхние этажи дома, когда что-то привлекло взгляд Эвы. Она подошла проверить, подумав, что ее глаза обманывают ее. Но когда она подошла ближе, поняла, что была права.

С позолоченной рамы свисала паутина. Эва отряхнула ее и оказалась лицом к лицу со своей бабушкой и мамой. И не только с ними. Она тоже была там. Они все смотрели на нее с картины, когда-то висевшей на стене по пути к главной лестнице, сколько Эва себя помнила.

У нее перехватило дыхание. Она думала, что картину уничтожили или продали. Она считала, что она утеряна для нее. Но даже больше чем сама картина, ее удивило только место, где она находилась.

Только Чарли знал о ее проекте восстановления.

Почему он сохранил картину?

Она сделала шаг назад, взволнованная и растерянная.

— Тебе грустно, оттого что ты здесь? — тихо спросила Рина.

Эва задумалась над ответом.

— Больше нет. Теперь я просто злюсь.

Она уже начала подниматься по лестнице, когда поняла, что Рина все еще продолжает стоять на месте.

— Что-то не так? — спросила она.

Рина тряхнула головой.

— Я просто… — У нее вырвался короткий смешок. — Я просто не уверенна в том, что я сейчас чувствую, но, наверное, я боюсь. — Она заколебалась. — И я напугана, оттого что боюсь приблизиться к этому ублюдку Рейнхарду, когда Круз…

Эва спустилась обратно.

— Послушай меня. Ты можешь сделать это. Ради твоей матери. Ради Круза. Ради Саймона, запертого в тюремной камере, отчаявшегося и лишенного нормальной жизни. Ты не предаешь Круза. Ты продолжаешь его миссию. И делая это, ты сохраняешь его живого.

Рина сделала глубокий вдох и положила руку на плечо Эвы.

— Я готова.

Они поднялись по лестнице, ведущей в дом. Наверху Эва открыла дверь, отодвинув в сторону небольшую панель внутри кладовой. Рина шагнула за ней, когда Эва открыла двери кладовой, и они оказались в главной кухне.

Официанты и официантки лихорадочно бегали вокруг, слишком занятые, чтобы обратить внимание на двух девушек, которые выскользнули из кладовки и направились в коридор. Пройдя по главному коридору, они приблизились к широким деревянным дверям, открыв которые, они оказались в самом разгаре вечеринки в дегустационном зале.