Глава 51

— Моя семья не несет ответственность за мои поступки, — сказал Чарли. — Ты не должна так с ними поступать.

Все еще не придя в себя от подозрения, что Мэри могла помогать Рейнхарду, Эва начала смягчаться под действием мольбы Чарли. Эва не была плохим человеком. Вообще-то она всегда делала все возможное, чтобы помочь другим людям. Может быть, Чарли был прав.

Может быть, месть зашла слишком далеко. Но она уже приняла решение.

Чарли подошел ближе и протянул руку, чтобы прикоснуться к ее лицу.

— Мне так жаль, Эва. Я… — Он покачал головой. — Если бы только я мог вернуть все назад.

Когда их тела оказались на одной орбите, притяжение стало слишком сильным, чтобы бороться с ним. Мгновенно Эва забыла о боли и страданиях, испытываемых в последующие недели после предательства Чарли, о чувстве стыда за свою наивность. Вместо этого ее мысли перенеслись к пикникам, которые они с Чарли устраивали, к часам, которые они провели вместе, смеясь и болтая под теплым солнцем Напы. Она вспомнила, как они лежали в постели, планировали их будущее, придумывали имена своим детям, вспомнила чувство, что ничто в мире не сможет причинить ей боль, пока Чарли будет рядом.

Он провел рукой по ее волосам, ее голова невольно потянулась к его руке. Она закрыла глаза, отчаянно хватаясь за возможность того, что он мог измениться. Он сохранил картину. Может быть, он пытался спасти свою душу.

— Эва, — пробормотал он.

А потом она предала себя, когда Чарли прикоснулся своими губами к ее, взяв в плен ее рот, желание как огонь разлилось по ее телу. На мгновение все исчезло. Не стало лжи. Прошлого. Боли. Остался лишь его язык, исследующий ее рот, его тело, прижатое к ней, как драгоценное воспоминание.

И тут, сквозь клатч в ее руке, что-то кольнуло ее в ладонь. Она остановилась, прервав их поцелуй.

— Что это? — спросил Чарли, его дыхание было тяжелым и прерывистым.

Открыв клатч, Эва достала осколок огня Акалы. Она вспомнила слова Такеды. Чтобы обрести просветление, необходимо выжечь все слабости.

Только так можно стать настоящим воином и отомстить человеку, забравшему ее дом. Ее семью. Ее жизнь. И да, ее сердце.

Чарли нетерпеливо ждал под впечатляющей аркой, украшенной белыми каллами и лилиями, наблюдая, как Эва идет по проходу в элегантном платье от Веры Вонг¹⁹, которое делало ее похожей на принцессу. Собралась небольшая компания, все было со вкусом и интимно, именно так, как хотела Эва. Канон Пахельбеля в ре мажор играл в маленьких колонках Айпода, который установила Даниэла среди множества белых гортензий.

Сапфировое ожерелье Эвы сверкало в солнечном свете — что-то голубое. Созревающие виноградники Старлинга создавали захватывающую основу чего-то старого²⁰.Эва была на вершине блаженства. Идеальный день для свадьбы и она выходит замуж за идеального парня.

Рядом с Чарли стоит мужчина, которому он заплатил, чтобы тот выдал себя за преподобного Мура. Улыбка Чарли была настоящей. Его чувства были настоящими, но и сделка с Рейнхардом тоже была настоящей. И как это ни печально, сделка с Рейнхардом имела для него гораздо большее значение, чем когда-либо будут иметь его чувства. Эта сделка уже решила судьбу его и Эвы.

Эва подошла к Чарли и прикоснулась к его лицу.

— Ты это что-то новое. — Чарли осознал иронию того, что ее слова успокоили ее. Часть его желала бы, чтобы он однажды мог стать для нее и чем-то старым. Однако зловещий на вид лимузин вдалеке напомнил ему, что его будущее больше не принадлежит ему.

В присутствии Мэри, Даниэлы и нескольких избранных друзей Эва и Чарли стали мужем и женой, по крайней мере, именно так это выглядело. Гости зааплодировали, когда жених и невеста обменялись крайне важным поцелуем. Эва отстранилась, на ее лице появилось выражение озабоченности.

— Что такое, любимая? — встревожено спросил Чарли.

— Я забыла, что нужно еще что-то, взятое взаймы.

У Чарли вырвался вздох облегчения, и он полез в свой карман.

— Вот, возьми это, — сказал он, протягивая ей пробковый сувенирный брелок Виноградника Старлингов, который Эва дала ему в их первую встречу. Они снова поцеловались, на этот раз с гораздо большей страстью.

Когда парочка пошла обратно по проходу, гости приветствовали их.

— Это похоже на сказку, Эва, — сказала ей Даниэла, когда старые подруги на мгновение остались одни.

Чарли продолжил свой путь к лимузину. Окно опустилось и показалось лицо Уильяма Рейнхарда, который изнемогал, сидя на богатой кожаной обивке.

— Браво, молодой человек. Отлично сыгранный спектакль.

— Она хороший человек, — сказал Чарли почти умоляющим голосом.

Рейнхард напомнил Чарли, что существовал еще один вариант, тот, где свадьба была бы настоящей, но с молодой невестой случилась бы ужасная авария и молодой супруг, унаследовавший ее имение, продает его Рейнхарду за гроши. Чарли съежился при мысли о том, каков был их первоначальный план.

Рейнхард самодовольно улыбнулся при виде реакции Чарли.

— Именно поэтому перешли к выполнению плана Б. Того, где никто не умирает. Так или иначе, в скором времени я стану единственным владельцем Старлинга.

Для Чарли не было легкого пути. Или для Эвы. Но, по крайней мере, он смог выбрать концовку. Это вариант хотя бы сохранял Эве жизнь.

Чарли бросил на нее лишь один страстный взгляд, прежде чем склонил голову и продолжил целовать ее шею в том месте, где они остановились.

Эва оттолкнула его.

— Нет.

Он посмотрел на нее затуманенными от желания глазами.

— Мы сможем все исправить, Эва. Начать все сначала.

— Мы уже закончили Чарли. Мы уже закончили и с тобой тоже покончено.

Она потянулась за конвертом и, вытащив последний лист бумаги, протянула его Чарли.

Он посмотрел на него.

— Боже мой, Эва. — Ты уже сообщила властям?

Статья была из лондонской Таймс и описывала хронику расследования дела Клайва Бейли по поводу «непозволительной связи» с ученицами школы, где он преподавал историю. Бейли уже находится в вынужденном отпуске в школе, где он преподавал, и существует большая вероятность того, что ему в скором времени выдвинут обвинение и посадят. Пенелопа Бейли, мать Чарли, заперлась в доме и избегает контактов с прессой, пытаясь свыкнуться с мыслью о том, что человек, за которого она вышла замуж, оказался для нее незнакомцем. Ирония заключалась в том, что Эва прекрасно ее понимала.

Чарли отшатнулся, ударившись о стенку подвала.

— Я не могу поверить, что ты пошла на это. Это… это подло.

— Нет, Чарли. Это расплата. — Она бросила кусочек огня Акалы к его ногам. — Вот. Мне это больше не нужно.

Проходя мимо него, она бросила последний взгляд на картину. Она не думала, что ей показалось, что она увидела гордость в глазах бабушки и матери. Она возможно еще не вернула себе Старлинг, но это было начало.

Эва двинулась к двери, ведущей на виноградник. Она была уже одной ногой на ступеньках, когда голос Чарли, слабый, едва слышный, настиг ее.

— Моя мать… Эва, ты не понимаешь. Она не заслуживает этого. Она хороший человек. Хороший человек.

— Я тоже была такой.

Солнечный свет осветил остров Ребун, когда Эва готовила себя к тому, чтобы войти в воду. Одетая в тренировочный костюм, Эва прикоснулась кончиками правой ноги к соленой пене.

Она была более холодной, чем она ожидала.

Никто не знал этого лучше, чем Эмили, которая вышла из воды посвежевшая после собственного заплыва.

— Ты привыкнешь к этому, — сказала она, выходя из воды.

Эва могла бы сказать, что она чувствовала себя в море, как рыба в воде.

— Это Такеда предложил тебе поплавать? — спросила Эмили. Солнце, уходящее за горизонт, сияло на ее светлых волосах. Ее теплота всегда была к услугам людей, о которых она заботилась или которые заслуживали ее. Любой, кто тренировался под присмотром Такеды, по мнению Эмили, был достоин как минимум последнего.

— Мне просто нужна отдушина, я так думаю, — пояснила Эва.

Но когда она вошла в ледяную воду по лодыжки, она уже не была уверена в том, что это хорошая идея.

— Это сложно, не так ли? — вопрос Эмили был скорее утвердительным, когда она наблюдала за борьбой Эвы. — Если прыгнешь прямо в воду, ты замерзнешь и повергнешь тело в состояние шока. Но если ты войдешь слишком медленно…

— Это сведет меня с ума. Я могу никогда не захотеть войти в воду снова.

Эмили кивнула, принимая слова Эвы.

— Я просто… меня иногда охватывает злость, ты ведь знаешь? — спросила Эва.

Эмили переступила голыми ногами по песку.

— Ты должна сфокусироваться на этой энергии, не позволять ей сдерживать тебя. Думай об этом не как об эмоции, а как об отвлечении. Особенно, если ты жаждешь мести.

Эва закрыла глаза. Это было именно то, чего она хотела. Не давая своему телу приготовиться, Эва позволила ему упасть в воду. Стайка мелких рыбешек уплыла прочь, потревоженная ее падением.

Когда Эва вышла, она почувствовала внезапное желание признаться.

— Это не я, ты знаешь.

Эмили чуть не рассмеялась. Не было никакого смысла объяснять свое присутствие ее напарникам по тренировкам. Это было, вероятно, единственное место в мире, где ее состояние полностью понимали, уважали и поддерживали. Эмили знала, что чувствует Эва, потому что она сама это чувствовала.

— Иногда я сомневаюсь в своих целях… — сказала Эва, когда ее пальцы начали краснеть. — В смысле я здесь для того, чтобы научиться, как уничтожать людей. Но я всегда была хорошим человеком.

Эмили ничего на это не ответила, так как вспомнила свое собственное прошлое до того момента, когда ее отца отняли у нее. Когда она бегала по пляжу со своей собакой Сэмми и лучшим другом Джеком и чувствовала тогда то, что чувствует сейчас. Но два мира были разъединены. Эмили выросла из той маленькой девочки, которая когда-то собирала морские стеклышки на пляже. Но она все еще слышала в голове звенящий, чистый смех Аманды Кларк.