— Понятия не имею, о чем ты говоришь, старина.

— Ты все прекрасно понимаешь. Оставляя в стороне нарушение неприкосновенности жилища, я намерен доложить о том, что ты совершил на борту корабля умышленный поджог. И ты за это сядешь.

— Я?! — Барроу выглядел возмущенным. — Я никогда ничего не поджигал. Зачем бы мне делать это?

— Для того, чтобы заставить всех спуститься в ангар, а ты смог бы стянуть Транс-Порт Берни, снять копии с пленки и незаметно подсунуть их во все каюты.

— Ты спятил, — насмешливо ответил Барроу. — На этот раз я тебя прощаю, но в следующий раз, когда ты предъявишь подобное обвинение, постарайся представить какие-нибудь доказательства.

— Я представлю доказательства прямо сейчас, — сказал ему Сердженор. — Уэкоп постоянно контролирует все наши передвижения, хотя в наши контракты вписано, что записи не будут воспроизводиться за исключением случаев, касающихся безопасности корабля либо уголовного расследования — а данное событие подходит под оба определения. Я сейчас же вызываю Уэкопа.

— Погоди-ка! — Барроу встал, распростер руки и дернул синевато-серым подбородком в одной из своих кривых ухмылок. — Ради бога, я — не преступник. Вы что, парни, шуток не понимаете?

— ШУТКА! — Войзи отпихнул Сердженора и обеими руками сгреб Барроу за рубашку. — Что ты сделал с моей кассетой?

— Я отложил ее для тебя. Она в безопасности. Не переживай, слышишь? — Барроу занервничал.

— Пусть катится отсюда. Это все равно ничего не решит, — сказал Сердженор. Он с удивлением отметил, что главной заботой Войзи оказалась сохранность его собственной кассеты Транс-Порта.

Барроу дрожащими руками расправил рубашку.

— Послушайте, парни. Извините, если я огорчил вас. Это всего лишь…

— Черт побери, какой же в этом смысл? — Войзи был не удовлетворен, его песочно-рыжие брови нахмурились, почти скрыв глаза. — Зачем ты это сделал?

— Я… — Барроу запнулся, и в его глазах вспыхнул отблеск триумфа, когда в комнату вошел Хиллиард. Берни выглядел розовым, расслабленным и счастливым.

— Извините за опоздание, друзья, — улыбнулся он. — Я так хорошо провел эту ночь, что сегодня утром мне просто не хотелось просыпаться. А что здесь происходит? — Он с любопытством посмотрел на присутствующих.

— Тебе следует знать об этом, — пророкотал Войзи. — Наш товарищ Барроу, здесь…

Сердженор схватил его за плечо.

— Минутку, Вик.

Войзи нетерпеливо стряхнул его руку.

— …Вчера вошел в твою каюту, взял твой Транс-Порт, снял с него дюжину копий и рассовал всем нам под подушки. Прошедшей ночью все мы их просмотрели. Вот что здесь происходит, Берни.

Хиллиард передернулся, как от удара. Румянец на его щеках побледнел. Он уставился на энергично кивающего Барроу, а потом повернулся к Сердженору.

— Это правда, Дейв?

— Правда, — Сердженор посмотрел юноше в глаза, вспомнил, как обнаженная Джулия стояла рядом с ним под теплыми струями воды, и отвел взгляд, чувствуя себя в чем-то виноватым. Хиллиард оглядел остальных, качая головой и шевеля губами. Все переминались с ноги на ногу, не желая встречаться с ним взглядом.

— Можно сказать, я вам оказал любезность, — настаивал Барроу. — Такие девушки, как эта Джулия, ДОЛЖНЫ БЫТЬ общественной собственностью.

Войзи встал позади Барроу и резким движением схватил того за руки.

— Давай, малыш, — скомандовал он Хиллиарду. — Расквась ему физиономию. Бери мой гаечный ключ и дай ему как следует — он этого вполне заслуживает.

Барроу изо всех сил пытался освободиться, но Войзи легко удерживал его. Хиллиард с суровым лицом придвинулся к нему поближе и сжал кулаки. Сердженор понимал, что должен вмешаться, но тем не менее чувствовал, что у него нет желания делать это. Хиллиард с неторопливостью ритуала измерил расстояние, отвел кулак, заколебался и… отвернулся.

Войзи почти упрашивал его.

— Давай, малыш. Ты имеешь право.

— Зачем мне это? — губы Хиллиарда растянулись в улыбку, и Сердженор не поверил своим глазам. Улыбка слишком была похожа на настоящую. — Тод прав. Парень будет выглядеть скупердяем, если не захочет поделиться хорошенькой шлюхой с друзьями.

Но Джулия не такая! Хотелось крикнуть Сердженору. Им овладело возмущение, и он чуть было не высказал его вслух. Затем он понял, что чуть было не выставил себя дураком. Они говорили не о настоящей женщине в желтом и золотом, сидевшей рядом с ним за завтраком и улыбавшейся общим воспоминаниям. Предметом обсуждения был просто комплекс знаков на магнитной ленте.

— Отпустите его, — попросил Хиллиард, усаживаясь за стол. — Ну, что сегодня на завтрак? После такой ночи я должен солидно подкрепиться. Понимаете, что я имею в виду? — он подмигнул соседу. Сердженор с неожиданной и необъяснимой неприязнью посмотрел на Хиллиарда и повернулся к Барроу.

— Тебе это так просто не сойдет с рук, — сказал Сердженор и, переполненный непонятной ему самому яростью, вышел из-за стола и направился в одиночество своей каюты.

— Слушай меня.

— Я слушаю тебя, Дэвид.

Сердженор неподвижно лежал на кровати, пытаясь привести в порядок мысли. — Я официально докладываю, что вчерашний пожар на ангарной палубе устроил Тод Барроу. Преднамеренно. Он только что признался в этом. — Сердженор продолжил описание событий насколько мог объективно.

— Я понял, — прокомментировал Уэкоп, когда он закончил. — Ты полагаешь, что между Барроу и Хиллиардом могут быть осложнения в дальнейшем?

— Я… — Сердженор обдумывал другой аргумент за досрочное прекращение работ, но подобные вещи никогда не проходили с Уэкопом. — Я надеюсь, что никаких трений больше не будет. Мне кажется, что они выпустили пар.

— Спасибо, Дэвид, — после непродолжительного паузы Уэкоп продолжал. — Тебе будет интересно узнать, что я решил закончить полет. Это означает, что ты сможешь вернуться на Землю до двадцать пятого декабря, как и хотел.

— Что?

— Тебе будет интересно узнать, что я решил…

— Не начинай все сначала. Я понял. — Сердженор сел в кровати, боясь поверить услышанному. — Что заставило тебя передумать?