— Слабовато, — сказал он.

— А ты что — ждешь, что я умру от раскаяния? — сказала Барбара. — Пусти меня отсюда.

— Не нужно, прошу тебя. Все в порядке. Просто поговори со мной. Я понимаю.

— Что будете заказывать? — спросила официантка.

— Двойное шотландское с водой, — сказал Пол.

— Хочешь, чтобы я, себя чувствовала неловко?

— Я хочу, чтобы ты чувствовала себя хорошо. Если тебе нужны деньги, я хотел бы помочь. — Он говорил от чистого сердца.

— Ишь какой лихач, заботься о себе, — сказала Барбара. Она беспокойно оглядывала зал.

Веки Пола становились все тяжелее, тяжелее и тяжелее, пока он пытался обдумать фразу, которая сломила бы лед между ним и Барбарой. Скрестив руки, он положил их на стол и, только чтобы передохнуть на минутку, опустил на них голову.

Когда он снова открыл глаза, Финнерти расталкивал его, а Барбары и Марты уже не было. Финнерти помог ему выбраться на тротуар подышать свежим воздухом.

На улице стоял шум, все было освещено каким-то колдовским светом. Пол сообразил, что происходит что-то вроде факельного шествия. Он принялся выкрикивать приветствия, когда узнал Люка Люббока, которого проносили мимо него на носилках.

Когда Финнерти водворил его обратно в кабину, в сознании у Пола начала формироваться речь, самородок, найденный на дне туманных впечатлений вечера; речь эта оформлялась и набирала духовный блеск совершенно помимо его воли. Стоило ему только произнести ее, чтобы стать новым мессией, а Айлиум превратить в новый Эдем. Первая фраза уже вертелась у него иа устах, пытаясь вырваться наружу.

Пол вскарабкался на скамейку, а с нее на стол. Он высоко поднял руки над головой, призывая к вниманию.

— Друзья! Друзья мои! — выкрикнул он. — Мы должны встретиться посреди моста!

Хрупкий стол подломился под ним. Он услышал треск сломанного дерева, чьи-то выкрики, а потом погрузился в темноту.

Первое, что он услышал, очнувшись, был голос бармена.

— Пошли, пошли, время закрывать. Мне нужно запирать, — заботливо говорил бармен.

Пол уселся и застонал. Во рту у него пересохло, голова болела. Столик исчез из кабины, а только обвалившаяся штукатурка да головки винтов указывали на место, где он когда-то был прикреплен к стене.

Салун выглядел опустевшим, но воздух все равно был наполнен лязгающими звуками. Пол выглянул из кабины и увидел, что человек моет пол шваброй. Финнерти сидел за механическим пианино и яростно импровизировал что-то на старом расстроенном инструменте.

Пол с трудом дотащился до пианино и положил Финнерти на плечо руку.

— Пошли домой.

— Я остаюсь! — выкрикнул Финнерти, продолжая колотить по клавишам. — Иди домой.

— А где же ты собираешься остаться?

И тут только Пол заметил Лэшера, который скромно сидел в тени, прислонив стул к стене. Лэшер постучал по своей толстой груди.

— У меня, — произнес он одними губами.

Финнерти, не говоря ни слова, подал Полу на прощание руку.

— Порядок, — легко сказал Пол. — Пока.

Спотыкаясь, он вышел на улицу и отыскал свою машину. На минуту он приостановился, вслушался в дьявольскую музыку Финнерти, отражающуюся эхом от фасадов домов спящего города. Бармен почтительно держался в сторонке от взбесившегося пианиста, не решаясь прервать игру.

После ночи, проведенной с Финнерти и Лэшерем, с добрыми маленькими людьми — Элфи, Люком Люббоком, барменом, Мартой и Барбарой, — доктор Пол Протеус проснулся, когда солнце уже здорово перевалило за полдень. Аниты дома не было, и он с пересохшим ртом, воспаленными глазами и желудком, будто битком набитым кошачьей шерстью, отправился на свой ответственный пост на Заводах Айлиум.

Глаза доктора Катарины Финч, его секретаря, были воспаленными совсем по иной, чем у Пола, причине, по причине, которая занимала ее настолько, что ей недосуг было заниматься подобным же состоянием Пола.

— Звонил доктор Кронер, — механически сказала она.

— О? Он хотел, чтобы я ему позвонил?

— Доктор Шеферд подходил к телефону.

— Да? Что-нибудь еще?

— Полиция.

— Полиция? А им что нужно?

— Доктор Шеферд подходил к телефону.

— Ладно. — Ему все казалось горячим, светящимся и усыпляющим. Он присел на краешек ее стола и передохнул. — Попросите-ка этого сторонника конкуренции к телефону.

— Это ни к чему. Он сейчас в вашем кабинете.

Мрачно прикидывая, по поводу каких жалоб, недочетов или нарушений правил захотел его увидеть Шеферд, Пол бодро распахнул дверь своего кабинета.

Шеферд сидел за столом Пола, погрузившись в подписывание целой пачки докладных. Он не поднял глаз. Все еще не отрывая взгляда от кипы бумаг, он энергично включил интерком.

— Мисс Финч…

— Да, сэр?

— Я по поводу месячного доклада о состоянии безопасности: говорил вам что-нибудь доктор Протеус относительно того, что он собирается делать с этим вчерашним допуском Финнерти на территорию завода без сопровождающего?

— Я и рта не раскрою по этому поводу, — сказал Пол.

Шеферд глянул на него снизу вверх с наигранной радостью и удивлением.

— О волке помолвка… — Он даже не сделал попытки освободить место Пола. — Скажи-ка, — продолжал он с налетом дружеского участия в голосе, — я думаю, что после вчерашнего у тебя трещит голова, а? Нужно было взять свободный день. Я достаточно хорошо знаю дело и мог бы тебя заменить.

— Спасибо.

— Не стоит благодарности. Ничего особенного.

— Я хотел, чтобы Катарина присмотрела здесь за всем и, если нужно, вызвала меня.

— А ты знаешь, что подумал бы об этом Кронер? Не стоит нарываться на неприятности. Пол.

— Не скажешь ли ты мне, чего хотел Кронер?

— О, конечно, скажу, он хотел, чтобы ты вместо четверга пришел к нему сегодня вечером. Завтра вечером ему нужно быть в Вашингтоне, и он останется там до конца недели.

— Ну и чудесно. А какие приятные новости приготовила мне полиция?

Шеферд благодушно рассмеялся.

— Какая-то белиберда. Они всполошились относительно пистолета, который они нашли у реки. Проверка показала, что согласно номеру на этом пистолете он закреплен за тобой. Я им сказал, чтобы они еще раз проверили, — человек, у которого достаточно ума, чтобы управлять Заводами Айлиум, не так глуп, чтобы швыряться пистолетами.

— Здорово ты их, Шеф. Не возражаешь, если я позвоню?

Шеферд пододвинул через стол телефон и продолжал ставить подписи: «Лоусон Шеферд за отсутствием П. Протеуса».

— Ты ему сказал, что я с похмелья?

— Что ты, Пол. Я отлично прикрыл тебя.

— А что ты ему сказал?

— Нервы.

— Грандиозно! — Катарина как раз соединяла кабинет Кронера с Полом.

— Доктор Протеус из Айлиума хочет поговорить с доктором Кронером. Он звонит в ответ на звонок доктора Кронера, — сообщила Катарина.

Сегодняшний день не годился для правильных оценок. Пол готов был на всякие неприятности с Кронером, Шефердом и полицией и относился ко всему этому с какой-то апатией. А вот сейчас его взбесила церемония, отнимающая массу времени телефонного этикета, взбесила; помпезность и условность, с любовью поддерживаемая занимающими высокие должности сторонниками максимальной эффективности.

— Доктор Протеус у телефона? — спросила секретарь Кронера. — Доктор Кронер у себя.

— Минуточку, — сказала Катарина. — Доктор Протеус, доктор Кронер у себя и будет разговаривать с вами.

— Хорошо. Я у телефона.

— Доктор Протеус на линии, — сказала Катарина.

— Доктор Кронер, доктор Протеус на линии.

— Пусть разговаривает, — сказал Кронер.

— Скажите доктору Протеусу, пусть разговаривает, — сказала секретарь Кронера.

— Доктор Протеус, разговаривайте, пожалуйста, — сказала Катарина.

— Это доктор Протеус, доктор Кронер. Я звоню в ответ на ваш звонок. — Маленький звоночек зазвонил «тинк-тинк-тинк», давая ему знать, что разговор его записывается на пленку.