Подняв глаза, я увидел того, кто пришел мне на помощь – свесив руку вниз, он лежал на берегу. Рога были там, где положено, – над самым лбом; лицо, тяжелое и грубое, несло, однако, на своих злобных чертах отпечаток лисьей хитрости. В обращенной ко мне улыбке блеснули белые зубы, и впервые с того момента, как все это началось, я по-настоящему испугался.

И это было еще не все. Рядом с ним, вцепившись в кромку берега, сидело остроголовое приземистое существо, которое, перехватив мой взгляд, принялось яростно подпрыгивать.

– Нет! Нет! – верещало оно. – Не два! Только один! Дон Кихот не засчитывается!

Дьявол рывком втащил меня на берег и одним движением поставил на ноги.

Рядом с ним на земле стоял фонарь, при свете которого я смог увидеть, что Дьявол коренаст, чуть ниже меня ростом, но мощно сложен, хотя и несколько огрузнел. На нем не было ничего, кроме грязной набедренной повязки, на которую свисал толстый живот.

Арбитр продолжал визгливо выкрикивать:

– Нечестно! Вы сами знаете, что это не по правилам! Дон Кихот дурак! Он никогда ничего не делает правильно! Битва с Дон Кихотом не настоящая опасность, и…

Дьявол повернулся и взмахнул ногой – в свете фонаря блеснуло раздвоенное копыто. Пинок на полуслове пресек выкрики Арбитра, взметнул его в воздух и отшвырнул далеко в сторону. Жалобный вопль хвостом протянулся за уродцем и оборвался донесшимся из тростников громким всплеском.

– Теперь мы сможем поговорить спокойно и мирно, – заметил Дьявол, поворачиваясь ко мне, – хотя эта приставучая чума скоро вылезет и снова примется нам надоедать. Я бы не сказал, – добавил он, быстро переключаясь на другую тему, – что вы слишком испуганы.

– Я просто окаменел.

– Вечная проблема, – пожаловался Дьявол, взмахами шипастого хвоста как бы подчеркивая затруднительность своего положения, – никогда не знаешь, в каком обличье лучше встречаться со смертными. В своем воображении люди наделили меня столькими личинами, что теперь никто не в состоянии сказать, какая из них действеннее. Кстати, я могу принять любую из приписываемых мне форм, если она почему-либо кажется вам предпочтительнее. Хотя, признаться, та, в которой вы меня сейчас видите, удобнее всех, что мне приходилось носить.

– Мне все равно, – сказал я. – Как вам удобнее.

Я снова немного осмелел, хотя все еще чувствовал себя несколько неуверенно. Все-таки не каждый день приходится беседовать с Дьяволом.

– Очевидно, вы подразумеваете, что не слишком много думали обо мне? – поинтересовался он.

– Пожалуй, да.

– Так я и знал, – скорбно произнес Дьявол. – Вот так я живу последние полвека. Люди почти не думают обо мне, а если и вспоминают, то без страха. Может, и чувствуют некоторое неудобство, но по-настоящему не боятся. А это трудно переносить. В добрые старые времена, причем не столь уж давние, весь христианский мир побаивался меня очень основательно.

– Кое-кто и сейчас продолжает бояться, – откликнулся я, пытаясь его утешить. – Где-нибудь в захолустье люди должны бояться вас по-прежнему.

Я тут же пожалел о своих словах, поскольку они его не только не утешили, но ввергли в еще более глубокую скорбь.

Тем временем на берег выкарабкался Арбитр. Он был весь в грязи, волосяная шляпа насквозь промокла, однако, едва взобравшись наверх, он сразу же пустился в дикую и яростную воинственную пляску.

– Я не потерплю этого! – верещал он. – Мне наплевать, что вы скажете! Ему осталось еще два! Вы не можете отрицать оборотней, но Дон Кихота вы должны отвергнуть, он не настоящий противник! Говорю вам, Правило обратится в ничто…

Дьявол безропотно вздохнул и взял меня за руку.

– Пойдемте куда-нибудь в другое место, где можно будет посидеть и потолковать.

Раздался громкий свист, ударил гром, в воздухе запахло серой, и во мгновение ока мы перенеслись на голую вершину холма, господствовавшего над долиной. Неподалеку росла купа деревьев, а поблизости от них громоздилась гряда валунов. Из долины доносилось мирное и счастливое кваканье весенних лягушек, а легкий ветерок шелестел в листве. Во всех отношениях место это было куда приятнее берега болота.

У меня подгибались колени, но Дьявол поддержал меня, подвел к каменной гряде и усадил на один из валунов, оказавшийся очень удобным. Затем он присел рядом со мной, обернув скрещенные ноги хвостом, кончик которого взял в руки и принялся им поигрывать.

– Теперь, – сказал он, – мы можем поговорить без помех. Конечно, Арбитр может выследить нас, но на это ему потребуется некоторое время. Больше всего я горжусь своим искусством мгновенного перемещения с места на место.

– Прежде чем приступить к долгому разговору, – сказал я, – мне хотелось бы кое-что выяснить. Со мной была женщина, и она исчезла. Она была на постоялом дворе и…

– Знаю, – с усмешкой проговорил Дьявол. – Ее зовут Кэти Адамс. Вы можете за нее не беспокоиться – она вернулась на Землю; на человеческую Землю. И это прекрасно, потому что нам она больше не нужна. Нам пришлось взять ее сюда только из-за того, что она была вместе с вами.

– Не нужна?

– Нет, конечно, нет. Нам нужны только вы.

– Послушайте… – начал было я, но Дьявол прервал меня взмахом массивной руки.

– Вы нужны нам как посредник. Полагаю, это именно так называется. Мы подыскивали кого-нибудь, кто мог бы послужить нам, стать, как вы сказали бы, нашим агентом, а тут как раз появились вы и…

– Если это все, к чему вы стремились, то добивались вы этого довольно странным путем. Ваша банда сделала все, чтобы убить меня, и только счастливый мучай…

– Вовсе не счастливый случай, – перебил он меня со смешком. – Обостренный инстинкт самосохранения, подобного которому я не встречал уже много лет. Что же до этих попыток убрать вас – могу заверить, что кое-кто из торопыг уже за них поплатился. Воображения у них в избытке, а гибкости недостает – тут будут нужны перемены. Я был слишком занят другими делами, вы можете их себе представить, и даже отсутствовал здесь, когда заварилась вся эта история…

– Вы хотите сказать, что правило о трех попытках…

– Нет, – он печально покачал головой. – Честно говоря, с этим я ничего не могу поделать. Закон есть закон, сами знаете. И в конце концов, именно вы, люди, придумали это Правило – вместе с кучей других, не более осмысленных. Взять хоть это: «Преступление невыгодно» – а ведь вы чертовски хорошо знаете, что выгодно; а чего стоят все эти глупости насчет «рано ложиться и рано вставать…» – он опять покачал головой. – Вы представить себе не можете, сколько трудностей создают нам эти ваши дурацкие правила.

– Но ведь это не законы, – сказал я.

– Знаю. Вы называете их пословицами. Но как только наберется достаточно поверивших в это людей – мы сразу же оказываемся связаны.

– Итак, вы должны предпринять еще одну попытку. Если только вы не согласитесь с Арбитром по поводу этой истории с Дон Кихотом…

– Дон Кихот засчитывается, – проворчал Дьявол. – Я согласен с Арбитром в том, что с этим слабоумным деятелем из Испании легко управится всякий, кому исполнилось хотя бы лет пять. Но я хочу извлечь вас из всего этого – и чем скорее и легче я это сделаю, тем лучше. Ради дела, которое нам предстоит. Но вот чего я не могу взять в толк, так это неуместного рыцарства, с которым вы согласились на второй круг. Управившись со змеем, вы оказались свободны, но потом дали этому скользкому типу, Арбитру, уговорить вас…

– Я был кое-что должен Кэти. Ведь это я ее впутал.

– Знаю, – согласился он. – Знаю. Хотя временами вы, люди, кажетесь мне непостижимыми. Большую часть времени вы стремитесь перерезать друг другу глотки или воткнуть нож в спину вашему же приятелю-человеку, чтобы переступить через него по дороге к желанной цели, а потом оборачиваетесь вдруг такими чертовски благородными да жалостливыми, что того и гляди сто #шнит.

– Однако, прежде всего, зачем, раз уж у вас есть ко мне дело, а я, признаться, так и не могу пока в это поверить, так вот, если уж у вас есть ко мне дело, то зачем надо пытаться меня убить?