К нам подошла немолодая, раздобревшая на казенных харчах официантка, протянула меню. Предупредила:

- Шашлыки и фирменные блюда только после семнадцати.

Альбина мельком заглянула в отпечатанный листок.

- Овощи, только натуральные, без салата: помидоры, огурцы, редис. Глянула на меня, на Андрея. - Вам какое ассорти, мальчики: мясное или рыбное?

- Мясное, - сказал Андрей.

- И мне, - согласился я.

- А мне рыбное, - повернулась Альбина к официантке. - Три кофе и бутылочку "Аиста". Или вы предпочитаете водку? - снова глянула на меня.

- Я предпочитаю, как и вы, ограничиться кофе.

Альбина усмехнулась.

- Я-то как раз коньячку выпью.

Андрей перехватил мой недоуменный взгляд и пояснил с улыбкой:

- Не беспокойся за нее. Выпить я разрешу ей самую малость. - И подумав, дополнил: - Она здесь хозяйка. Без неё нас здесь вряд бы так быстро обслужили.

- Обижайтесь на своих политиков, - возразила Альбина. - Им власть нужна, а жар хотят загребать чужими руками. Все народы перессорили. Давайте лучше покурим. - Она достала из сумочки сигареты, протянула пачку Андрею, потом мне.

Я помотал головой.

- Не курю.

Она удивленно вскинула брови, усмехнулась:

- Вундеркинд? И много вас таких среди летчиков?

- Все, кроме Андрея.

- Ах, какую я ошибку допустила! - засмеялась Альбина.

Официантка принесла коньяк и закуску, налила, как в перворазрядных ресторанах в рюмки, и Альбина провозгласила тост:

- За знакомство. - И выпила до дна.

- Ничего, - успокоил меня Андрей. - Альбина утверждает, что коньяк обостряет у неё реакцию.

- Разве ты не убедился? - лукаво глянула на него невеста. - Я хуже вожу?

Андрей пожал плечами.

- Не хуже. Но... раз на раз не приходится. Может всякое случиться.

- А ещё летчик! Потому тебя и в истребители не взяли. Вы тоже меня осуждаете? Повернулась ко мне Альбина, и я не мог понять, чего больше в её глазах - насмешки или кокетства.

- Как раз наоборот, - решил я подыграть ей, чтобы поглубже заглянуть в душу будущей жены моего друга: что-то по-прежнему настораживало меня в ней и беспокоило. - Риск, как утверждал один наш великий летчик, - благородное дело. А если рискует девушка - это верный признак, что она крепко будет держать семейные бразды правления. - Я выпил свой коньяк и налил себе и Андрею.

Альбина с усмешкой посмотрела на Андрея - как от отреагирует на мою реплику, - но он то ли сделал вид, что это его мало волнует, то ли на самом деле не придавал значения, кто будет верховодить в семье, молча осушил рюмку и принялся за закуску, не обратив внимания и на то, что Альбина тоже налила коньяка себе.

- Андрюша - золотце, - похвалила его Альбина. - У нас с ним не будет никаких проблем. Правда, милый? - Она чмокнула его в щеку и подняла рюмку.

- За вас, мальчики.

Я не на шутку обеспокоился - как она поведет машину? И оставить новый "жигуленок" здесь без присмотра - стопроцентная гарантия найти его раскуроченным или вообще не найти. Следовало приостановить моих друзей, решивших видимо произвести на меня впечатление своей бесшабашностью; да и пора было переходить к главному: к разговору о полетах за кордон. Правда, место не совсем подходящее, зато повод имелся вполне оправданный.

- Любовь, как сказал мудрец, великая штука; во имя неё люди идут на подвиг и на преступление, - сказал я. - Первое Андрею ещё предстоит, а второе он уже совершил.

Черные брови Альбины круто изогнулись. Она испытующе глянула на Андрея, делая вид, что приняла мои слова всерьез.

- Это правда, Андрюша? Что ты натворил?

Андрей глубоко вздохнул, подыгрывая мне.

- Из-за вас он занялся контрабандой, - пояснил я.

Андрей, ожидавший чего угодно, только не этого, широко распахнутыми глазами уставился на меня: что за чушь я мелю?

- Туфельки-то он привез вам из-за границы без таможенного досмотра, продолжал я. - А это грозит тюремным заключением от двух до пяти лет.

- Серьезно? - испуганно округлила глаза Альбина. - Милый, ты так рисковал, а я даже не поцеловала тебя. - И она прильнула к его губам. Страшно было? Расскажи.

Андрей смущенно пожал плечами, соображая, как выйти с достоинством из этой игры.

- Ну, парень, я, как ты знаешь, не трус. Пока шла разгрузка наших товаров, погрузка гуманитарной помощи, смотался в резиденцию президента. О туфельках ещё накануне из газет вычитал. Хотел добром у президента выпросить. Захожу в приемную, а там никого. Слышу в кабинете бормотанье невнятное, стоны, будто кто-то с жизнью расстается. Ну, думаю, попал в переплет: на президента покушение совершено, он тяжело ранен. Рванул на себя дверь и... застыл от изумления. - Андрей сделал паузу. - Президент с секретаршей любовью занимались. В таком экстазе находились, что на меня внимания не обратили. А туфельки рядом с диваном стояли. Я их под мышку и ходу.

- Слышали, Альбина? А вы: "В истребители его не взяли". Из него и разведчик неплохой получился бы... Правда, что касается туфелек, можно было и без риска обойтись, как поступили командир и борттехник: они прямо на аэродроме у немецких коллег купили.

- А ты откуда знаешь? - удивился Андрей.

- Ну, я многое и другое знаю, - продолжал интриговать я друга. И пошел на пролом: - Золотухин подарок и Вайкулевичу купил, подороже твоих туфелек.

- Ну уж подороже, - не согласился Андрей. - Знаешь, сколько такая ручка стоит? Всего десять марок. Вайкулевич попросил для дочки купить, она десятилетку заканчивает. И марки свои отдал - от прошлой командировки остались... И когда ты успел все усечь? Может, ты вовсе не журналист?

- Как, вы не летчик? - удивилась теперь Альбина.

- Летчик, только бывший, - уточнил я. - Вот уступил место более молодому, перспективному, а сам сменил штурвал на перо.

- Вы намного старше Андрюши?

- На целых пять, - я сделал паузу, - месяцев.

- Так почему же? Журналистское дело, наверное, интереснее?

Ответить я не успел: за соседним столиком с шумом и хамской лихостью разместилась четверка одетых в спортивные адидасовские костюмы шалопаев, с вызовом поглядывающих на нас и о чем-то лопочущих на своем языке. Троим было лет по семнадцать, четвертому, с плечами "косая сажень" и играющими под короткими рукавами футболки бугристыми бицепсами, не более тридцати.

Мне соседи сразу не понравились, и без знания молдавского языка не трудно было понять их агрессивное намерение.

Открытого вызова долго ждать не пришлось: самый молодой из компании с длинными давно не мытыми волосами, свисающими сосульками, и золотой цепочкой на шее, повернулся к нам и угрожающе произнес на плохом русском:

- Эй, господа-оккупанты! А ну бистро допивайте, доедывайте и бистро уебивайте из нашего кафе.

Я заметил как негодующе сверкнули глаза Альбины, и она что-то резкое ответила парню. Тот огрызнулся, и все четверо громко захохотали.

- Подонки! - Альбина налила себе коньяку и выпила. - В школе, наверное, последними тупицами были, а тут героев из себя строят.

- Не обращайте внимания, - посоветовал я. - Закусывайте. Я позову официантку и рассчитаюсь. Все равно надо уходить. Сидеть рядом с такой компанией приятного мало.

- Ну, нет, - Андрей рукояткой ножа стукнул по столу. - Пусть не думают, что мы их испугались.

Парни, разумеется, слышали вызов, заговорили между собой шепотом. К ним подошла официантка, и они на время оставили нас в покое.

Мы уже завершали трапезу, допивали кофе, когда официантка поставила перед Альбиной бутылку шампанского.

- Мы не заказывали, - возразил я.

- Это соседи ей передали, - пояснила официантка.

- В знак примирения, - подтвердил волосатик. - Иди к нам. Зачем красивой молдавской девушке эти паршивый русский офицер? Ми скоро будем их мало-мало пинком под зад давать.

Альбина встала и взяла в руки бутылку с таким видом, что собирается размозжить голову обидчику. Тот вскочил, испуганно вытаращив глаза. Альбина спокойно поставила бутылку на их стол и сказала что-то на своем языке. Лица парней перекосились, словно проглотили горькие пилюли. Молча посмотрели друг на друга и ничего не ответили.