На меня с ревом бросается Орк, в его мощном кулаке, размером с мою голову, сжат клинок. В моей винтовке кончился заряд. Я медлю. Орк видит болтающийся у меня на шее глаз, и это, похоже, приводит его в замешательство. Для меня этого достаточно. Я с силой вгоняю штык в его подбородок, так что клинок выходит из затылка. В предсмертных судорогах огромная челюсть Орка ломает ствол моей винтовки. Правой рукой я поднимаю орочий тесак, держа в левой автопистолет. Клинком я вышибаю орочьи мозги. Пистолетом я раню, калечу, убиваю. Я уже весь покрыт орочьей кровью, такой же дикарь как те, с кем я сражаюсь. Жестокий. Озлобленный. Безумный.
Джопалл теперь кажется совсем далеким. Намного дальше, чем прежде.
И я знаю, что уже никогда не смогу вернуться туда.
Только не теперь.
Только не после всего этого.
Горелка появляется у нас за спиной и орет, чтобы мы пригнулись. Смельчак падает, и я тоже опускаюсь на землю. Огонь проходит над нашими головами раскаленной струей, выжигая все живое в помещении.
Мы смеемся, выбираясь из гнезда. Выжившие Контрактники, Колдер и Спафф, смотрят на меня как на психа. Я и сам представляю, как выгляжу сейчас: покрытый копотью и грязью и коркой запекшейся крови. Но мне наплевать. Мне плевать, что они там думают. Мне уже на все на свете наплевать.
Кейзер дерется с орочьим Боссом. Выгнанный из убежища дымом, тяжело раненый в живот, он был загнан в угол в болоте, к востоку от логова. Кейзер вышел с ним один на один. Мы собираемся, чтобы посмотреть. Никто на вмешивается. Мы просто смотрим, кричим, воем. Словно Орки.
Орочий вожак на сотню килограмм тяжелее Кейзера, с массивной мускулатурой, его зубы подобны кинжалам, клыки торчат изо рта бивнями. Он одет в броню из черепашьего панциря, в одной его руке кривой меч, в другой — кинжал. Рваная рана в животе источает отвратительно пахнущую жидкость, заставляя существо согнуться.
Кейзер — худой и жилистый, одет в рваную камуфляжную форму и разгрузочный жилет, его кожа покрыта белой краской. Он вооружен одним мачете. Они кружат, обмениваясь ударами. Мы окружаем прогалину, подпрыгивая, крича, скандируя: "Кей-зер! Кей-зер!", как звери. Босс делает выпад, уходя от клинка Кейзера, и срезает приличный кусок мяса с ноги Кейзера своим мечом. В ответ сержант наносит удар прямо в рану на животе чудовища, заставляя его упасть в фонтане слизи.
Босс тяжело поднимается на ноги. Кейзер теперь хромает из-за открытой раны на ноге. Удар Орка содрал кожу, открывая розовое мясо и блестящую белую кость. Я поражаюсь, как он может продолжать драться с такой ужасной раной.
Но он продолжает. Кейзер бросается сквозь пенящуюся воду и рубит Орка по руке. Босс роняет свой меч.
Следующий удар Кейзера проходит по широкой дуге против часовой стрелки, и его клинок вонзается в горло Орка по рукоятку.
Кровь брызжет из раны. Издавая булькающий звук, вожак заваливается на спину, вздымая своей тушей стены воды. И умирает.
Мы выкрикиваем имя Кейзера так громко, что с веток начинают осыпаться листья.
Онди Скалбер мертв. Когда-то давно он умер где-то в коварных джунглях Армагеддона.
Теперь я едва помню его. Должно быть, он был хорошим парнем.
Чем я стал теперь — покажет только время. Я ненавижу это, но и люблю в то же время. Этот та простота жизни и смерти, которая так привлекает меня. Ранить и убивать. Быть лучшем охотником, лучшим убийцей, чем те твари, на которых мы охотимся. Быть Острым Глазом.
Когда-нибудь, я наверно вспомню Джопалл, вспомню свою тогдашнюю жизнь. Наверно. Может быть, я проснусь посреди ночи с криком, когда мне присниться все это. А может и нет.
Зеленка ждет меня. Там я буду выполнять свой долг, во имя Императора. Там я обрету свою славу.