Прозвучал пистолетный выстрел. Лошади рванулись вперед, и раздался рев толпы. Пирс потащил Джорджи к стартовой черте. Почувствовав его напряжение, Джорджи заглянула Пирсу в лицо и увидела играющие на шее желваки. Он, не отрываясь, смотрел на удалявшихся в облаке пыли лошадей.

Следя за его взглядом, Джорджи с чувством глубокого облегчения увидела, что вороной жеребец вырвался, по крайней мере, на два корпуса вперед. Она была готова сама себя поколотить из-за несносного поведения и глупых страхов после поцелуя Пирса. Конечно же, лошадь Джейка выиграет, и очень скоро она отделается от этого человека, при виде которого ее сердце начинало помимо воли бешено колотиться. Джорджи даже подумать боялась, какому искушению может поддаться ее непослушное тело, если она хоть ненадолго останется с Пирсом.

Глядя на соломенную шляпу, надетую на зонтик, она с трудом подавила смешок, когда представила ее на голове безупречного «джентльмена». Озорная улыбка заиграла в уголках ее рта, и она снова посмотрела на своего безукоризненно одетого спутника.

Улыбка исчезла с ее лица, когда Джорджи увидела губы Пирса. Невероятно, что они могли быть такими твердыми и суровыми. Ведь когда он ее целовал, они были такими нежными и теплыми, такими…

У Джорджи сердце подпрыгнуло в груди, а внизу живота появилось какое-то странное и волнующее ощущение.

Вдруг Джорджи заметила, что Пирс тоже смотрит на нее! Он видел, как она уставилась на него затуманившимися глазами, облизывая пересохшие губы. Он усмех-нулся[ с понимающим видом и сильнее сжал ее руку.

Какой позор! Лучше бы ей умереть! Джорджи переключила внимание на облако пыли, которое оседало на опустевшей дороге, скрывая ее из вида на несколько ярдов вперед. Хоть бы лошадь Джейка оказалась первой, когда наездников снова станет видно! Иначе ей придется расплачиваться за свое глупое кокетство и возмутительное поведение.

Слава Богу! Принц, как черная стрела, по-прежнему мчался впереди всех, однако серый жеребец наступал ему на пятки.

В то время, как толпа болельщиков яростными криками поддерживала Принца, сидящий на нем молодой жокей низко пригнулся к шее животного и неистово хлестал его кнутом.

Вдруг, как по волшебству, Пегас поравнялся с Принцем, при этом чернокожий жокей лишь слегка пощелкивал хлыстом. Затем серый жеребец необыкновенно грациозно и уверенно на огромной скорости вырвался вперед. Несколькими секундами позднее он перешел финишную черту, опередив Принца на три корпуса.

Пирс издал торжествующий вопль. Он сорвал с головы шляпу и подбросил ее вверх. Джорджи, как и вся толпа болельщиков, в оцепенении молчали. Не отпуская Джорджи, Пирс бросился туда, где стоял Пегас.

— Это ты! Все благодаря тебе! — крикнул он своему жокею.

Отпустив Джорджи, Пирс стащил смеющегося жокея с седла и радостно обнял, прежде чем опустить на землю.

— Я же вам говорил! — крикнул жокей, его черные глаза сияли от радости. — Я говорил!

Пирс одной рукой обнял жокея за плечи, а другой ухватил Джорджи за талию. Пользуясь правом победителя, он обнял ее с такой силой, что девушка едва не лишилась чувств.

С мрачным видом к ним подошел Джейк Стоун и протянул Пирсу руку.

— Поздравляю, Кингстон.

Джорджи надеялась, что бедняга не поставил на свою лошадь больше денег, чем мог себе позволить. Она робко ему улыбнулась, в то время, как Пирс отпустил жокея и протянул Джейку руку.

— Благодарю. Я очень рад, — сказал Пирс, пожимая фермеру руку.

Их обступила толпа зрителей. Они толкали Джорджи, наступали на ее пышные юбки, которые болтались из стороны в сторону. Джорджи чувствовала себя подобно поплавку, выброшенному в бурное море.

Без предупреждения Пирс схватил девушку на руки и посадил на серого жеребца, оказывая тем самым явную услугу ее юбкам.

— Ну вот, моя красавица. Вы украсите Пегаса гораздо лучше, чем любая гирлянда из роз. — Затем, усмехнувшись, он сорвал с зонтика соломенную шляпу и без тени смущения натянул ее себе на голову.

Ну что ж, он надел таки эту дурацкую шляпу, как она и хотела. Но почему? И выглядел он вовсе не глупо, а наоборот, еще более сногсшибательно, чем всегда. Черт побери! Ничего не вышло, как ей не хотелось.

Подбирая поводья, Пирс посмотрел на Джорджи с самой своей самодовольной ухмылкой.

— Ну, я думаю, настало время получить остальные причитающиеся мне награды.

— Да-а-а, — согласился жокей, ухмыляясь также, как и его хозяин.

Когда они пробирались сквозь толпу и подходили к центру пограничного селения, Джорджи должна была бы чувствовать себя королевой, гордо восседающей на победителе скачек. Однако конь, на котором она ехала, был выращен здесь, Кайлом Мак-Лином, и она была совершенно уверена, что все присутствующие думали, что этот негодяй поднялся из могилы и заставил честный народ снова потерять свои денежки.

Толпа молча разглядывала Джорджи. Никто даже не улыбнулся. Она чувствовала себя подобно легендарной леди Годиве, которой пришлось проехаться верхом обнаженной через весь город. И все это она навлекла на себя сама. Конечно, Джорджи понимала, что своим легкомысленным поведением она заслужила наказание, но не такое же. До сих пор ничто не поколебало ее уверенности в том, что Пирс был всего лишь обыкновенным пароходным шулером. А кроме того, Джорджи ощущала себя такой несчастной, сидя в седле и корчась от боли при малейшем сотрясении, настолько туго ее сдавливал корсет. Носить на себе эту проклятую штуку — уже само по себе было тяжким наказанием. И потом, ведь несомненно, она была для Пирса желанной, и он сам вступил в эту игру. Джорджи лихорадочно вглядывалась в толпу окружающих ее лиц, пытаясь найти отца. Раз в кои-то веки, она в нем нуждалась. Ну, где же он, черт побери?!

Когда процессия поравнялась с двухэтажным отелем, на стенах которого не было ни единого украшения, Пирс отдал поводья жокею.

— Возьми Пегаса и даму и ступай к конюшне, а я зайду в отель и все подготовлю.

Прежде, чем Джорджи успела его окликнуть, Пирс уже прошел мимо людей, стоявших на ступеньках лестницы, и зашел в салун.

Джорджи была одета, как молодая леди, и в таком виде не могла одна зайти в салун, но она могла бы попросить Пирса узнать, где находится ее отец.

Толпа потеряла к девушке всякий интерес и направилась в поисках других развлечений. Тем временем жокей Пирса подвез ее к конюшне. Когда Джорджи вошла в прохладную тень высокого здания, то почувствовала внезапное облегчение. В конце концов, она не станет выслушивать обвинительные речи Пирса и ничьи другие тоже. Кроме Джейка и его жены никто не узнал, кем она была на самом деле, а сейчас у нее появилась реальная возможность сбежать? И не только сбежать от Пирса, думала девушка, потягиваясь и пытаясь ослабить давление корсета, но и сбросить с себя, наконец, эту проклятую штуку, причинявшую нестерпимые мучения.

Жокей поставил Пегаса в стойло, находившееся в дальнем конце конюшни. А затем, вместо того, чтобы помочь Джорджи слезть с лошади, вытащил морковку из джутового мешка, висевшего на столбе. Лошадь радостно заржала. Маленький человечек вынул у лошади удила, и, не обращая ни малейшего внимания на Джорджи, стал кормить Пегаса, который не спеша откусывал по кусочку от морковки.

Ей надо было немедленно выбраться отсюда. Немедленно.

— Послушай, — пропела Джорджи, стараясь привлечь внимание жокея, — помоги мне, пожалуйста, слезть с лошади.

— Не могу, мэм.

— Почему, черт побери? — забывшись, воскликнула Джорджи. Жокей, явно нервничая, оглянулся, затем посмотрел на Джорджи, избегая, однако, встретиться с ней взглядом.

— Видите ли, мои руки, они такие грязные.

— Что? Так возьми тряпку и вытри их. Негр отвел глаза в сторону.

— У меня ничего нет под рукой.

— О, Господи! Мне плевать на это платье, помоги мне спуститься!

Негр отвернулся и вытащил из мешка еще одну морковку.

— И все-таки я не могу этого сделать, мистер Кингстон будет недоволен. — Он покачал головой, протягивая Пегасу угощение. — Ему это совсем не понравится.