— Ты не толстый, — не задумываясь вклинился Харухиро.

— Ты не толстый, Могзо, — повторил он. — Не то, чтобы у тебя толстый живот или что-то. Просто у тебя много мышц.

— А, понял, — Ранта ударил рукой по койке Харухиро. — Наконец решил, что ты тоже хочешь? Что мне с тобой делать, а? Без разницы, идем. Ну же, поторопись и вставай!

Как Ранта так мог так интерпретировать защиту Могзо, Харухиро не знал. Был ли здесь хоть кто-то, кого Ранта мог бы склонить на свою сторону? Харухиро было не до шуток.

После того, как они закончили принимать ванну, парни вернулись в комнату. Харухиро погасил свет, добрался до своей койки в темноте, и не мог уснуть, все еще думая.

Суть всех его мыслей сводилась к следующему: должны ли они оставить Ранту в группе или выкинуть его?

Что касается Харухиро, он понимал, что иногда он не хотел снова видеть лицо Ранты. Это стало бы огромным облегчением, если бы Ранта ушел и никогда не возвращался. Но не только для Харухиро. Он не был уверен насчет Могзо и Мэри, но Ранта всегда доводил Юме и Шихору. Они не из тех людей, кто будет плохо говорить о других, но даже так было понятно, что они ненавидят его. Ранта просто невыносим.

Харухиро не мог принять решение, основываясь только на своих эмоциях. Он должен учитывать и практические факторы; другими словами, боеспособность Ранты. Если они выкинут Ранту из группы, как это повлияет на их команду в бою?

Размышление об этих вещах и значит быть лидером? задумался Харухиро.

На данный момент, Ранта действует как второй танк, за Могзо. Он достаточно хорошо бронирован, экипирован в кольчугу под кожаным доспехом и шлем-ведро. Но боевой стиль Рыцарей Страха не основывался на ближнем бою. Это своеобразный стиль средней дистанции, куда не достают противники, делая все возможное, чтобы избежать близких дистанций со скрещиванием клинков. Вместо того, чтобы участвовать в прямых атаках, их техники превращают сражение в кошки-мышки.

Строго говоря, Рыцари Страха действительно должны быть атакующими, а не танками. А учитывая личность Ранты, наверно, стиль Рыцарей Страха больше подходил ему, чем стиль Воинов.

Просить Юме танковать в ее легком доспехе было невозможно, и Харухиро тоже для этого не подходил. Мэри и Шихору даже не обсуждались, ведь они — Жрец и Маг. Остался только Ранта. Если они выкинут Ранту, они потеряют второго танка и некому будет его заменить, не повреждая их боеспособность.

Их боеспособность ухудшится, если они выкинут Ранту, и никто не займет его место как второй танк.

Если так, то надо просто найти того, кто заменить его. В отличие от целителей, бойцов было много. Харухиро чувствовал, что им не сложно будет найти замену. Если они спросят Киккаву с его обширными связями, он, наверно, поможет найти кого-нибудь. В конце концов, они так наняли Мэри. Хоть поначалу с ней было тяжело работать, но они начали понемногу лучше понимать друг друга.

Экстраверт Киккава становился каждому хорошим другом, и он мог лучше судить о личности, чем казалось. Харухиро хотелось думать, что есть множество свободных Воинов, лучших чем Ранта. Наверно. Может быть. Безусловно, этот вариант стоит рассматривать.

Могзо громко храпел, быстро заснув. Ранта, обычно, засыпает первым, но не зависимо от того, как сильно Харухиро вслушивался, он не мог услышать специфичное дыхание, характерное для спящего Ранты.

— Ранта, — Харухиро решил попробовать позвать его.

Ранта ответил:

— Да?

— Эм.., — Харухиро колебался.

— Чего тебе? — нетерпеливо спросил Ранта.

— Я хочу поговорить с тобой кое о чем.

— О чем?

— Не здесь. Не хочу разбудить Могзо. Как насчет выйти на улицу?

— Ладно.

Как только они вышли из комнаты, Харухиро задался вопросом, почему он делает что-то подобное. У него есть о чем поговорить с Рантой? Он был уверен, что не хочет говорить с этим парнем, но по какой-то причине чувствовал это необходимым.

Не важно, каким было решение, одно ясно: будет ужасно обсуждать все за спиной у Ранты, только сказав ему потом, без предупреждения, что его работа окончена и группа больше не нуждается в нем. Харухиро не чувствовал, что Ранта заслуживает нечто подобное, не важно как плохо он о нем думал. Или может Харухиро просто не хотел чувствоваться себя трусом, вонзающим нож в спину.

Нет, забудем слово ‘может’. Конечно он не хотел становиться таким. Просто, этослишком… Но почему? Почему он должен организовать заговор или схему и, шутки в сторону, замарать свои руки кровью, просто чтобы избавиться от Ранты?

— Ранта…

Харухиро присел напротив здания, прислонившись к стене. Ранта сделал то же самое.

— Да?

— Эм… что ты думаешь? О нашей группе, — спросил Харухиро.

— Это наша группа, — сразу же ответил Ранта. — Вот и все.

— Что ты под этим подразумеваешь? Что значит ‘вот и все’?

— Слушай, у тебя проблемы со мной? Думаю, ты знаешь, что я всегда делаю свою часть.

— Разве?

— Можешь сказать, что не делаю? Я сегодня сам сражался против одного кобольда, разве нет? Вот и доказательство.

— Если бы все окружили его, мы прикончили бы его быстрее, чем ты в одиночку, — указал на это Харухиро.

— Ты можешь проворачивать это постоянно? — возразил Ранта. — Конечно нет. Если в бою я полностью могу удерживать одного врага, вы можете … как это называется? В определенной мере свободно действовать? Выполнять боевые тактики? Без разницы, какую-нибудь крутую ерунду.

Ранта есть Ранта, он думает о таких вещах, когда они сражаются. Но это ничего не меняет.

Харухиро прижал ладонь к лицу:

— Как в середине боя я должен узнать, о чем ты думаешь, если ты не скажешь мне?

— Ты говоришь мне, что хочешь, чтобы я объяснял каждое свое действие и спрашивал твое мнение, прежде чем сделаю?

— Я никогда не говорил подобного. Но есть вещи, которые не понять, пока ты не скажешь, поэтому я с тобой сейчас разговариваю. Тебя легко понять неправильно, и от этого становится хуже.

— Ты ведь не считаешь, что это просто непонимание, не так ли? — Ранта взял камешек, лежащий рядом, и бросил его. — Вы, ребята, просто судите и предполагаете о том, о чем я думаю, основываясь на впечатлении обо мне.

— Даже если это было бы правдой, впечатление о тебе формируется на основе того, что ты делаешь и что говоришь.

— Значит, ты считаешь, что это моя вина.

— Если не твоя, то чья? Моя? Юме? Шихору? Могзо? Мэри?

Харухиро почувствовал, что в нем разрастается гнев. Нужно оставаться спокойным. Нужно сохранить голову холодной. Он не хотел, чтобы это переросло в драку. Он вздохнул и сказал:

— Мы работаем как одна команда. Поэтому важно быть на определенном уровне… сотрудничества между всеми.

— И что? Ты говоришь, что я не сотрудничаю? — сказал с вызовом Ранта.

— Ты говоришь, что ты сотрудничаешь?

— Нет.

— Тогда, ты не сотрудничаешь.

— Слушай, Харухиро, все в чем-то хороши, а в чем-то — нет. Поэтому у меня свои недостатки, но что насчет вас, ребята? Все ожидают, чтобы я был идеален? Я чертов грешник и вы, ребята, святые, да.

— …я никогда такого не говорил.

— Итак. Назови мои ошибки. Ты думаешь, я эгоист?

— Да. И надоедливый.

— Иди к черту.

— И у тебя грязный рот. И ты быстро обвиняешь всех остальных.

— Что!? Все это — мои недостатки? Коллективная ответственность, тупица! Коллективная ответственность. Вот почему это называется ‘командой’.

— Это то, что сказал бы шестилетний. Это даже не логический аргумент.

— Что НЕ логичного в этом? Это чертовски логично. Безумно логично, — ответил Ранта.

— Я не собираюсь снова касаться этого.

— Ладно. Что насчет тебя, Мистер я-все-время-идеальный-Харухиро? Почему бы тебе тогда не заткнуться, и мы поговорим о твоих недостатках?

— Моих? — Харухиро закрыл рот. Недостатки. Недочеты. Какие были у него? Не то, чтобы у него их не было; у него их было много, так много, что все его достоинства были погребены под ними. Но… — Почему я должен их перечислять тебе?