— Ладно, не стоит, — отмахнулся батюшка. — Я уже забыл. Лучше пошлите кого-нибудь за моими парнями. Нужно обсудить план предстоящей операции.

— Так точно! Еременко!

— Да, Михал Романыч? — отозвался молоденький капитан.

— Пригласи к нам… э… Батюшка Феофан?

— Капитана Путилова и старлея Незнанского, — пришел на помощь старик.

— Вот-вот. Давай, быстренько! — поторопил капитана Большегонов. Батюшка, вы как насчет перекусить? А то у меня от всего этого аппетит разыгрался.

— С удовольствием! — сказал старик. — И моих ребят пусть тоже покормят.

После обеда военспецы и контрразведчики вновь собрались в директорском кабинете. На столе были развернуты подробные карты местности с нанесенной на них разметкой линии фронта, мест дислокации войск противника и расположение личного состава российских войск.

— Мы находимся вот здесь. — Полковник склонился над картой и нарисовал красным маркером на карте круг. — Противник большей частью находится по ту сторону реки Бурея. Вот здесь. В Архаре. Это большой железнодорожный узел. Наша линия обороны проходит по берегу реки до поселка Новобурейский. Нам удалось разрушить автомобильный мост, предотвратив, таким образом, передвижение мотопехотных войск противника по федеральной трассе М65 Москва-Владивосток. Но в руках противника остается железнодорожный мост. Он находился вот здесь, в пяти километрах ниже по течению. — Полковник ткнул маркером в мост. — Линия фронта проходит непосредственно по поселку Новобурейский. За поселком находится большая станция Бурея. Железнодорожный узел не меньший, чем в Архаре. Если нам удастся выбить из него войска противника — прервется снабжение боеприпасами и живой силой Благовещенска. Это первоочередная задача. Наши подразделения сейчас раполагаются в селе Николаевка. Близлежащее на нашей стороне реки село Малиновка под немцами. Новобурейский — ничейная зона. Сейчас за него идут тяжелейшие бои… И мы отнюдь не победители, — мрачно добавил полковник. — У меня все.

— Ситуация слегка прояснилась, — сказал батюшка. — Вольфыч, что можешь добавить.

— Пока ничего. Просто обобщу: нам нужно выбить противника со станции. Он же, как я понимаю, стремиться оттеснить нас от реки и захватить гидроэлектростанцию.

— Верно! — согласился Большегонов. — Но ГЭС мы им не сдадим. Она заминирована. Если придется отступать — мы её взорвем. Водохранилище затопит всю низину, смоет и железку. Для её восстановления немцам потребуется время. Но, — полковник сделал многозначительную паузу, — это крайний вариант. Продемонстрированные контрразведкой возможности… Меня пугают, но, в то же время, вселяют надежду. Батюшка Феофан, продолжайте.

— Петр Семеныч, как обстоят дела с личным составом? — спросил старец.

— Здесь все в ажуре! — довольный собою, сообщил некромаг. — Даже лучше, чем я предполагал! Практически все парни из вагонов вменяемые! Это упрощает нашу задачу…

— Но их все равно недостаточно! — вмешался Большегонов.

— Ты сначала дослушай, полковник, — посоветовал Министр. — Пацаны из вагонов — это наш командный состав: сержанты, старшины и младшие офицеры.

— А как же быть с рядовыми?

— А рядовых, товарищ полковник, мы мобилизуем на окрестных кладбищах.

— На кладбищах? — не поверил Большегонов.

— На кладбищах, полковник, на кладбищах! — смакуя каждое слово, повторил Петр Семеныч. — Помнишь, была песенка у Кая Метова, переделанная каким-то юмористом, типа: позишн намбо файф — сам себе накопай! Этим займемся завтра утром. Кладбища на карте обозначены?

— Но к-как же это? — побледнел капитан Еременко. — Это же… Святотатство! Вандализм!

— Не брызгай слюной, капитан! — осадил военного Петр Семеныч. — Будь мужиком! Святотатство? — фыркнул он. — О живых нужно думать прежде всего! Ты вон с Вольфычем на досуге побеседуй, да с Петрухой Незнанским. Они тебе нарисуют картину маслом о счастливой жизни славянина в Рейхе…

— Петр Семеныч прав! — заступился за подчиненного батюшка. — Никто из нас не в восторге от того, чем заниматься приходится! Это наш единственный шанс переломить ход войны! Если бы не китайцы, которые завалили пришельцев трупами, фрицы уже были бы под Новосибирском… А может и дальше! Так что возьмите себя в руки, господа офицеры! Мы на войне, а не в яслях! Ваши сопли подтирать некому! Продолжай, Петр Семеныч, — продолжил спокойным голосом монах.

— Кладбища на карте обозначены? — вновь повторил свой вопрос некромаг.

— Конечно отмечены, — потухшим голосом произнес полковник, стараясь не смотреть в лица своих офицеров. — Какие вас интересуют? Действующие или заброшенные?

— Любые, Михал Романыч, где производились массовые захоронения, — сказал Министр.

— Тогда смотрите. — Полковник склонился над картой. — В Талакане и близлежащих деревнях кладбища небольшие. А вот в Новобурейском и Малиновке — обширные. Районный центр как-никак.

— Малиновка? — заинтересовался Мистерчук. — Это на территории немцев?

— Да, — подтвердил полковник.

— Отлично! — Петр Семеныч прислонил посох к стене и довольно потер руки. — Пятая колонна нам не помешает! Эх, развернемся в тылу врага!

— Каким образом вы проникнете к ним в тыл? — полюбопытствовал полковник. — У них в дозоре хоть один Верфольф да найдется. А эти твари за километр чужаков чуют!

— Мне так близко подходить к ним и не нужно, — уверенно заявил Петр Семеныч. — Поднять жмуров я и на расстоянии могу. В тыл пойдет Харитон Никанорыч, его ни один Ликан не учует. Ночку в земельке полежит — от запаха убавится. Связь у меня с ним налажена — он пятую колонну в бой поведет…

— А с оружием как быть? — спросил полковник.

— Страх — вот наше главное оружие, — ответил некромаг. — Фашисты не ждут нападения, элемент неожиданности тоже сыграет нам на руку. К тому же я не думаю, что поднятые жмуры смогут разобраться с вооружением. Это примитивные существа. Научить их чему-нибудь очень сложно, практически невозможно. Нужен полный контроль. А при таком количестве особей это неосуществимо. Харитон Никанорыч будет задавать только общее направление атаки…

— А как же наши парни, из холодильника? Вы же сказали, что они полностью вменяемые? — не отставал от некромага полковник.

— Свежие покойники, сущности которых еще не покинули наш мир, почти полноценные люди, — пустился в объяснения Петр Семеныч. — Их сущности еще помнят связь с телом, а тела еще в состоянии подчиняться их приказам. И если мы успеваем в течение сорока дней с момента смерти связать оборванные ниточки — получаем сильного, умного, практически бессмертного бойца. Его нельзя убить — он уже мертв! Это организм работает совсем на других принципах, нежели при жизни. Вывести его из строя, можно только уничтожив тело: сжечь или расчленить. Даже без головы эти существа способны выполнять поставленную задачу. И при этом затрачивать минимум магической энергии. А это немаловажно — энергия не безгранична!

— Что конкретно вы собираетесь с ним сделать? — спросил Большегонов.

— Каждый из этих ребят будет связан с десятком, или около того, покойников с кладбища. Я думаю, что они справятся. Здесь много ума не нужно. Десятки — это своеобразные отделения. Командиры отделений будут завязаны на командиров взводов, и так далее по цепочке. На вершине пирамиды буду я… и, соответственно, весь штаб. Ваша задача — принимать решения, моя — претворять их в жизнь. На линии фронта, если у меня еще останутся силы, я постараюсь поднять всех жмуров в округе. И наших, и чужих… Из братских захоронений… Ну и все поселковые кладбища… До кучи… Вот такая у меня программа минимум. В общем, вы тут решайте, что да как, а я пойду — у меня дел невпроворот.

— Иди, Петруша, иди, — согласился батюшка, — дел у тебя действительно много. А мы тут покумекаем, как лучше войска развернуть.