— Как великолепно смотрятся эти желтые цветы на фоне темно-коричневого забора, — сказала Кэтлин, не зная о чем еще с ним говорить.

— Так где же твой герой-любовник? — вдруг спросил Бен, не спуская с ее лица пронзительных голубых глаз.

— Я бы хотела, чтобы ты перестал в таком тоне говорить о Филиппе, — резко ответила Кэтлин. — Он этого не заслужил.

Она помолчала, потому что лгать не было сил.

— Он остался жить и работать в Нью-Йорке.

Здесь его нет.

— Это мне и без тебя известно. Неужели ты думаешь, что я находился бы сейчас в этом доме, пока он дожидается тебя в спальне?

— А как ты узнал, что его здесь нет?

— Сестра видела, как ты приехала на машине, в которой, кроме тебя, никого не было.

— Да, я и забыла, как быстро становится все известно в нашем предместье, — с горечью произнесла Кэтлин, вспомнив отрицательную реакцию местных жителей на ее ужин с Филиппом в ресторане.

Видимо, Бен догадался, о чем она подумала.

— Так зачем ты тогда вернулась сюда? Здесь все на виду друг у друга. Уважение можно заслужить только добрыми делами. А ты приезжаешь расфуфыренная, на шикарной английской машине и думаешь, что на это никто не обратит внимание?

— Я уже поняла, что не нравлюсь тебе, но чем тебе моя машина не понравилась?

— А она — символ твоей жизни. Броская, дорогая. Ты же всегда хотела иметь все самое-самое, чтобы выделяться из серой массы.

Кэтлин, с трудом понимая, о чем он говорит, нахмурила брови.

— Машина удобна в управлении, красивая, но шикарной я бы ее не назвала.

— Ты судишь по Нью-Йорку, а здесь она смотрится совсем по-другому. И ты это должна была знать. Ты получила ее в качестве отступного?

Непривычное и шокирующее поведение Бена, его желание осыпать ее оскорблениями действовало Кэтлин на нервы.

— Может, ты займешься своими делами? — резко ответила она и отвернулась.

— Значит, между вами действительно все кончено? — настойчиво допытывался Бен. — Иначе почему он не приехал с тобой?

— Его нет здесь, и все, разговор окончен.

Голова у Кэтлин слегка кружилась. Наверное, от голода, подумала она. В последний раз она ела в Дублине накануне вечером.

— И ты не поедешь больше к нему? — продолжал выпытывать Бен.

— Нет, — отрезала Кэтлин.

— Так что произошло между вами? Она подняла на него изумленные глаза, казавшиеся огромными на осунувшемся лице.

— Что за допрос? Я вовсе не обязана отвечать тебе!

— Разумеется, не обязана. — Глаза его насмешливо блеснули. — Тогда, может, ответишь на другой вопрос? Как ты собиралась жить в доме, который два года простоял пустым, в котором отключены вода и электричество? Ты не можешь ни ванну принять, ни даже умыться. Ты не можешь приготовить себе еду. — Он окинул ее холодным взглядом. — Как ты могла поступить так неразумно, не позаботившись обо всем заранее?

— Я… очень торопилась.

— Тогда понятно. — Бен снова окинул взглядом ее помятый костюм. — Он что, выгнал тебя?

Господи, как она устала! Когда же он перестанет мучить ее? А ей так хотелось, чтобы его сильные руки обняли ее и прижали к себе, хотелось почувствовать себя защищенной. Кэтлин отвернулась, чтобы скрыть слезы обиды и досады.

— Зачем ты пришел, Бен? Чтобы оскорблять меня? Тебе очень нравится роль обвинителя? Мне будет лучше, если ты избавишь меня от своего присутствия.

— Я скажу тебе, почему пришел сюда. Дело в том, что сейчас на дворе осень, а осенью холодно в наших местах и негостеприимно. Дом два года не отапливался, здесь все отсырело, Ты не сможешь ночевать в нем, потому что заболеешь. А вызвать рабочих, чтобы включить воду и электричество, ты сможешь только на завтра.

Слушая его тихий спокойный голос, Кэтлин хотелось кричать от отчаяния, потому что Бен был абсолютно прав, впрочем, как всегда. Его рассудительность и раньше выводила Кэтлин из себя.

— Если ты надеешься, что я упаду тебе в ноги и буду умолять о помощи, то должна тебя разочаровать.

— Нет, Кэтлин. Не трудись падать мне в ноги, и умолять меня не надо. Я и без этого готов помочь тебе, хотя бы как бывшей соседке. Попытаюсь снять номер в гостинице, чтобы ты переночевала там со всеми удобствами.

Щеки Кэтлин вспыхнули, в его словах ей почудился намек на сексуальные отношения, но глаз она не отвела.

— Я сама могу снять себе номер в гостинице! — заявила она.

— А ты заказывала его?

— По-твоему, я специально разыграла сцену возвращения в родной дом, где нет воды и света, в то время, как меня ждет теплый номер в гостинице? — зло спросила Кэтлин.

— Ты просто озлобленная драная кошка, тихо произнес Бен. — Не знаю, зачем я трачу время на тебя. Может, мне следует бросить тебя на произвол судьбы?

— Давай, чего же ты ждешь? — с вызовом спросила Кэтлин.

— Видишь ли, Кэтлин, в отличие от твоего любовника, у меня есть представление о человечности. Я не смогу спать спокойно, зная, что женщина, которую я опекал с детства, пусть она даже принадлежала другому мужчине, ночует одна в холодном доме. Именно поэтому я здесь.

— Только не говори, что ты собираешься предложить мне свою постель на ночь!

На секунду лицо Бена стало растерянным, но тут же на нем появилась насмешливая улыбка.

— Ага, вот, значит, что тебе нужно, Кэтлин. Немножко физического тепла, не так ли? Немножко физических упражнений в постели, к которым ты привыкла в Нью-Йорке…

— Ты просто грубиян и пошляк! — взвилась Кэтлин.

— Так вот, ты ошиблась, малыш, я никогда не занимаюсь постельной благотворительностью. — Бен окинул ее демонстративно похотливым взглядом, но Кэтлин чувствовала, что разозлила его. В глубине его глаз таился гнев.

— Перестань смотреть на меня так, Бен. Мне не нравится твой взгляд.

— А как еще я должен на тебя смотреть? По-моему, тебе такой взгляд привычен. Тебе нравится, когда мужчины так смотрят на тебя.

— Нет! Ты не смеешь!

Как назло, тело ее было не в ладах с разумом. Оно тосковало по этому грубияну. Воображение рисовало картины, от которых голова ее кружилась все сильнее. Сердце предательски билось в груди, лишая ее последних сил. Стало еще хуже, когда она почувствовала, как набухли ее груди под тонкой тканью костюма. Можно было бы обхватить себя руками, но Бен не мальчик, он сразу догадается, в чем дело.

— Нет? — Бен поднял брови, и по блеску в его глазах Кэтлин поняла, что он заметил реакцию ее тела. — Довольно, малыш, изображать из себя девственницу! Я ведь тебя хорошо в свое время изучил. Я помню, с какой жадностью ты отвечала на поцелуи того итальянского хлыща в его машине! Неужели ты забыла? — Он покачал головой. — Если бы я в свое время знал, что тебе до такой степени не терпится заняться сексом, я был бы счастлив удовлетворить твои потребности.

Кэтлин вспыхнула, возмущенная до глубины души.

— Ты прекрасно знаешь, что я никогда не была такой и стремилась не к сексу!

— Ну, это можно было назвать как-нибудь по-другому, — холодно заметил Бен, — но суть от этого не меняется.

— Сейчас же прекрати! — закричала Кэтлин и зажала ладонями уши. — Я не намерена больше стоять здесь и выслушивать твои оскорбления.

— Почему оскорбления? Ты не хочешь слышать правду, Кэтлин…

— Правда гораздо сложнее, чем ты думаешь, Бен Маккарти! И если ты решил, что мне нужна твоя помощь в виде сексуальных услуг, то ты ошибся!

— А я и не предлагал тебе такой помощи. Я только спросил, заказала ли ты себе номер в гостинице.

— Нет, не заказала, — резко ответила она. — Я уже говорила тебе, что уезжала в спешке.

— Сейчас еще не кончился туристический сезон, — напомнил ей Бен. — Единственное место, где, возможно, найдется свободный номер, это гостиница «Шэмрок». Может быть, тебе повезет.

— «Шэмрок»? — растерянно переспросила Кэтлин, быстро вспомнив, что это самая дорогая гостиница в городе.

Она не рассчитывала тратить свои скромные накопления на то, чтобы провести ночь в роскошном номере, а других там наверняка не было. Скорее всего, стоимость номера в этой гостинице пробьет серьезную брешь в ее средствах. Она колебалась, не зная, на что решиться. Хотя перспектива остаться одной в темном доме без воды и отопления ее совсем не привлекала. Видимо, у нее был унылый вид, и это вызвало новые насмешки со стороны ее бывшего жениха и преданного друга.