— Шилла, боже мой… — Между нами была подушка, застрявшая под моей майкой. Он потянул её, но я придержала подушку на месте, пытаясь убрать его руку. — Что случилось, что с тобой? Почему ты плачешь?
— Сон… мне приснился сон… — стало стыдно мне за то, что он всё-таки увидел, как мне иногда бывает плохо. Но он вернулся, и те нервы, что держали меня в ежовых рукавицах, расслабились. — Я ждала ребенка… а тебя не было… но ты вернулся, Хим, вернулся…
— Господи, что ж такое-то, — обнял меня он, целуя, поглаживая. — Когда же ты перестанешь страдать из-за этого, что мне сделать для тебя, скажи, что? — Я, в неведении, мотала головой. Я не могла точно сказать, что принесет мне облегчение. — Зачем ты пила, Шилл?
— Я боялась… что ты не вернешься… мне страшно было, и одиноко… а у меня ничего от тебя не осталось бы…
— Прекрати, прекрати сейчас же! — Не мучаясь больше, он разорвал майку, убрал из-под неё подушку, оставив меня в одних трусиках, и хорошенько встряхнул. — Мне нужна только ты! Ты! Ты! И всё! Никого больше! Пошли к чертям все эти дети, все твои мечты и грёзы. Хочешь, чтобы я был эгоистом? Я могу им быть! Клал я болт на твои прибабахи, Шилла! Даже если ты захочешь детей — я не позволю тебе их завести, ясно? Ни усыновлять, ни удочерять — никак! Не нужны они мне! Я хочу, чтобы у меня была ты, и чтобы никто не мешался под ногами, когда я хочу с тобой спать, смеяться, ссориться, гулять! Я хочу, чтобы ты любила только меня, и никогда не разменивала свою любовь на какую-то ещё! Это тебе ясно? — Я захлопала изумленными глазами. — Ясно?! — тряхнул он меня ещё, зло и мощно. Я кивнула. — Вот и заруби себе это на носу, прежде чем начнешь корить себя за какие-то мифические недостатки, потому что для меня они — достоинства! — У меня что-то с похмелья ещё вертелось на языке о Соре и том, где он пропадал, но я увидела его руку, которой он держал моё плечо. Она была перевязана, забинтована по периметру ладони.
— Хим, что с твоей рукой? — осторожно взяла я её, и ему поздно было её отдергивать. — Где ты поранился? Как?
— Неважно, ничего серьёзного. — И всё-таки я разглядела ещё большую, чем обычная, бледность его кожи.
— Что с тобой случилось? Где ты был?
— Как-нибудь расскажу, — не повел он себя так же несговорчиво, как обычно.
— Ты был с Дэном, — заметила я. Глаза Химчана сверкнули.
— Женская связь работает безотказно, да? — слабо улыбнулся он.
— Как я только раньше не догадывалась звонить Херин и спрашивать… Хим, чем вы занимаетесь?
— Хорошо… давай я расскажу тебе этой ночью? Мне нужно кое-что сделать до этого…
— Почему не сейчас? — придерживая его раненную ладонь, я поцеловала её пальцы, прижимая их к губам. Химчан провел не контуженой рукой по моему подбородку.
— Это не только моя тайна. — Не спрашивая, почему я не иду на учебу, он уложил меня, пристроив мою голову на своём плече и прижавшись всё в той же куртке ко мне, вообще раздетой. Неровности ткани, пуговицы и молния впивались в кожу, но я с упоением уткнулась в Хима. — Думаю, она должна стать и твоей, но для начала давай поспим немного? Я не спал всю эту долгую и мрачную ночь.
* ципао — китайские платья