Но монах пришел в себя при мысли о девушке. Он выпрямился и поискал ее. Такс ей ничего не сделал — он продолжал ее удерживать за волосы и стоял на коленях у тела шамана.

— Прости, — сказал Аурелиус. В глазах его появились слезы. — Мне так жаль.

Такс покачал головой. Он поднес к лицу скрюченные пальцы и сильно расцарапал щеки прямо поверх ритуальных шрамов. Он не издал ни звука — глаза у него стали пустыми. На щеках выступили бусинки крови. Такс опустил руки на колени и застонал.

Аурелиус обошел костер и снова посадил рядом девушку. Он понимал — как только она попытается сбежать, Такс ее убьет. Если она не отойдет от него, возможно, ему удастся сохранить ей жизнь. Сам он уже ничего не чувствовал, даже усталости. Он крепко держал девушку за руки и слушал дождь, даже не пытаясь молиться.

Ардарик вышел в зал своего нового дворца. За ним следовал Тентиус. Ардарик был удивлен тем, что уже наступили сумерки. Женщины накрывали на стол, и там собралось большинство мужчин, ожидая трапезы. Вкусно пахло соусом, и Ардарик подождал Тентиуса.

От очага к нему подошел монах, загородив королю дорогу.

— Мой господин король, — сказал он. — Сегодня ваши люди захватили в плен моего спутника. Пожалуйста, прикажите им отпустить его.

Ардарик остановился и с любопытством оглядел монаха. Тот был обожжен солнцем, словно только недавно вышел из-под палящих лучей. Ардарика раздражал неотрывный взгляд монаха. Он махнул рукой в направлении столов и что-то пробормотал монаху, стоявшему сложив руки на груди и глядящему прямо в глаза Ардарика.

— Человек, которого вы просите отпустить, — гунн, — сказал ему Ардарик. — А гунны не люди, они — животные. Они не христиане, и я не могу понять, почему монах может считать одного из них своим компаньоном.

Хлопнула дверь, и в зал вошел Дитрик. Он быстро осмотрелся, обратил внимание на римлянина и, увидев Ардарика, пошел к нему. Он взял отца за руку, отвел в сторону.

— Отец, они взяли в плен Такса.

— Такса? — Ардарик был поражен. Дитрик, не отрываясь, смотрел на него, за юношей так же пристально глядел на него монах. — И что я могу сделать?

— Они его изуродовали. Переломали ему ноги, — сказал Дитрик. Ардарик раздраженно сделал шаг вперед и отодвинул сына в сторону. К нему опять подошел монах, и из него полились ручьем жалобы. У Ардарика громко застучало в ушах. Такс никогда не был его другом. Из всего племени хунну у него был друг — каган, и теперь римляне говорят… Он подумал о том, чтобы взять в плен и самого монаха. Но он сразу понял, что не посмеет этого сделать: монах, да к тому же римлянин! Ему стало муторно от подавляемого желания.

— Пошел, — и он жестом отослал монаха прочь. — Вот мой сын, и он позаботится о тебе. Дитрик, забери его и отнесись к нему так, как он этого заслуживает, — римлянин и монах. Только уведи его отсюда.

Он быстро пошел по залу туда, где расположились посланцы римлян. Все ждали, когда Ардарик подойдет к ним, чтобы начать трапезу.

Монах шел за ним и пытался остановить его.

— Вы должны отпустить этого человека.

Ардарик глянул на него с ненавистью и отбросил его от себя. Дитрик схватил монаха за руку и потащил в другой конец зала. Ардарик подошел к своему месту. Рядом с ним сидел Трайгирт.

Ардарик шепнул ему:

— Ты сказал, что они были одни. Монах был с ними?

— Нет, нет! — отрицал Трайгирт. — Клянусь, что там был только гунн и девушка. Больше там никого не было.

Ардарик выругался. Он со злостью отрезал несколько кусков мяса и положил их в рот. С другого конца стола римлянин улыбнулся ему и кивнул головой. Ардарик не смотрел в глаза Тентиусу и его слугам. Он так раньше радовался посланцам Рима, но сейчас ему вдруг стало не по себе. Он вспомнил, как они предлагали деньги Эдеко, чтобы тот убил Аттилу. Сейчас это казалось далеким прошлым, но происходило всего лишь год назад. Он будет глупцом, если станет доверять римлянам.

Дитрик посадил монаха рядом с собой. Напротив римлян, дабы все видели, что он с почтением относится к монаху. После того, как они покинули Хунгвар, Дитрик вел себя странно.

Ардарик положил нож и поднялся, и половина сидящих за столом тоже встали. Он махнул рукой, чтобы они снова уселись на свои места, и пошел к двери. Он отвел глаза от Дитрика и монаха, когда проходил мимо них.

После двух дней проливного дождя двор у дворца превратился в море грязи. Сейчас дождь прекратился, и слуги зажгли факелы по обе стороны двери и у ворот. Свет факелов отражался в лужах. Над головой не было ни звездочки, только беспросветная тьма. Ардарик прошел по краю двора, где почву не успели растоптать до жидкой грязи. Но при каждом шаге его ноги скользили по раскисшей земле. Он взял факел у дверей конюшни, откинул болт и вошел внутрь.

Конечно, если бы они поймали и коня гунна, он сразу бы догадался, кого же они поймали. Ардарик подумал, что более умному животному удалось удрать, и захохотал. В темноте в конюшне пахло свежим навозом и мокрой шерстью коней. Ардарик собрался зажечь факел, но в конце конюшни было открыто окно, и в смутном свете он стал пробираться между привязанными лошадьми.

Гунн валялся на соломе. Его руки были привязаны к железному кольцу, закрепленному в стене. Это был Такс. Ардарик со вздохом выпустил воздух из легких. Он пытался напомнить себе, что Такс был всего лишь другом Дитрика. Густая засохшая кровь покрывала ноги Такса и продолжала течь из ран прямо на сено.

Из открытого окна дул сильный ветер. Ардарик неловко наклонился над гунном, чтобы прикрыть окно, и под ногами зашуршало сено. Он глянул вниз и увидел, как Такс смотрит на него. Он резко откинулся назад, но блеск глаз Такса его преследовал.

Ардарик захлопнул окно и пошел к двери. Держа руку на затворе, он прислушался. В конюшне передвигались кони, пережевывая сено, и поэтому он не слышал ни единого звука, который мог бы издавать Такс. Но ему казалось, что он все еще чувствует на себе глаза гунна. Ардарик открыл дверь и вышел из конюшни.

Во дворе были гепиды. Они разбрасывали солому, чтобы можно было пройти по двору. Под их взглядами король заставил себя идти спокойно и небрежно.

— Я — король, — напомнил он себе. — Я их король!

Но ноги его не слушались. Все быстрее и быстрее шел он в тепло и свет зала.

Тентиус ждал его у дверей. Войдя внутрь, Ардарик увидел, что принес с собой незажженный факел, и прислонил его к Дверям. Римлянин взял его под руку.

— Расскажи мне, что тебя волнует, господин. Римлянин движением руки приказал, чтобы им подали пиво. Он подвел Ардарика к огню, и когда девушка принесла им кувшин, он взял его у нее и сам налил королю полную чашу.

— Это все ерунда, — ответил ему Ардарик. Он отпил большой глоток пива и вытер пену с усов.

— Скажи, как мне лучше служить моему господину — Императору.

Весь вечер, пока он дожидался возможности поговорить наедине с римским посланцем, Аурелиус представлял себе бурные с ним объяснения — посланник будет циничным, но монах с помощью Христа выкажет полное презрение ненужной дипломатии.

Он сочинил в уме сложный характер Тентиуса, как у действующего лица в пьесе.

Наконец поздно вечером он нашел Тентиуса одного в углу у очага, с удовольствием пьющего германское пиво. Монах придвинул к нему ближе стул и сел рядом.

— Ну, друг соотечественник, — сказал Тентиус и подвинулся к нему. Аурелиус был поражен его дружелюбием и смутился.

Германцы уже улеглись спать или собирались сделать это и не обращали внимания на двух римлян. Аурелиус оглядел комнату. Деревянные стены вокруг них источали смолу и пахли лесом. Тепло очага смешивалось и охлаждалось сквозняком, тянущим сквозь щели в полу.

— Как вы очутились среди наших друзей варваров? — спросил монаха Тентиус. — И как вам среди них живется?

— Хорошо. Тентиус почесал нос.

— Да, они — христиане, но из тех, что поддерживают арийскую ересь.

— Я не был среди христиан, — ответил ему монах. — Я провел последние несколько месяцев среди хунну.