1. Все уже достигло зрелости, и более всего – личность. Ныне от одного мудреца больше требуется, чем в древности от семерых [1], и в обхождении с одним человеком в нынешнее время надо больше искусства, чем некогда с целым народом.

2. Натура и культура – два стержня, на коих красуются все достоинства. Одно без другого – полдела. Образования мало, надобно еще дарование. Но беда невежды в том, что он ошибается насчет своего призвания в жизни, в выборе занятий, места в краю родном, в кругу друзей.

3. Действовать скрытно. Неожиданность – залог успеха. От игры в открытую – ни корысти, ни радости. Не объявляя своих намерений, возбудишь интерес, особенно там, где высота положения порождает всеобщие ожидания, окружает замыслы тайною и самой этой загадочностью внушает благоговение. Даже когда хочешь быть понят, избегай откровенности и не позволяй всем без разбору проникать в твою душу. Молчаливая сдержанность – святилище благоразумия. Огласить замысел – погубить его: тогда в нем загодя находят недостатки, а потерпит неудачу – окажется злосчастным вдвойне. Итак, в образе действий подражай божественному, дабы всегда привлекать к себе напряженное внимание.

4. Мудрость и доблесть – основа величия. Бессмертные, они даруют бессмертие. Сколько человек знает, настолько он человек; знающий всемогущ. Для невежды мир – потемки. Разум и сила – глаза и руки; без доблести мудрость бесплодна.

5. Пусть в тебе нуждаются. Не ваятель кумир творит, а кто кумир боготворит. Лучше пусть тебя просят, чем благодарят. Полагаться на подлую благодарность – обкрадывать благородную надежду: сколь первая забывчива, столь вторая памятлива. Зависимые полезней любезных: утолив жажду, от источника отвернутся, выжатый апельсин сбросят с золота в болото. Конец нужде – конец дружбе, а с ней и службе. Да будет первым твоим житейским правилом – поддерживать нужду в тебе, не удовлетворять ее полностью, пусть в тебе постоянно нуждаются, даже венценосный патрон. Но не следует чрезмерной скрытностью вводить в заблуждение, неже причинять ближнему зло ради собственного блага.

6. Зрелость человека. Зрелыми не рождаются, но, изо дня в день совершенствуя свою личность, изощряясь в своем деле, человек достигает высшей зрелости, полноты достоинств и преимуществ – это сказывается в изысканности вкуса, в утонченности ума, в основательности суждений, в безупречности желаний. Иным так и не удается достичь законченности, им всегда чего-то недостает; другие достигают ее поздно. Муж всесовершенный, мудрый в речах, благоразумный в делах, всегда приятен людям рассудительным, они жаждут общения с ним.

7. Избегать побед над вышестоящим. Победить – значит вызвать неприязнь, победить же своего господина – неразумно, а то и опасно. Превосходство ненавистно, тем паче особам превосходительным. Свои преимущества при старании можно скрыть, как красоту – небрежностью наряда. Многие, особенно же сильные мира сего, охотно согласятся, что уступают другим в удаче, в любых дарованиях, кроме ума: ум царит над всеми дарами, малейшая обида уму – оскорбление его величества. Кто стоит высоко, желает царить и в самом высоком. Их превосходительствам угодна помощь, но не превосходство; им угодно, чтобы совет казался всего лишь напоминанием о том, что забыто, а не объяснением того, что им непонятно. Наглядный урок дают нам звезды: светозарные дети солнца, они никогда не дерзают затмить его сияние.

8. Господство над своими страстями– свойство высшего величия духа. Сама эта возвышенность ограждает дух от чуждых ему низменных влияний. Нет высшей власти, чем власть над собой, над своими страстями, чем победа над их своеволием. И если страсть все же заполонит личность, не давать ей доступа к сану, тем паче высокому: вот достойный способ избежать огорчений, вот кратчайший путь к доброй славе.

9. Избавляться от недостатков, присущих землякам твоим. Вода приобретает хорошие или дурные свойства от почв, по которым струится, а человек – от края, в котором родится. Одни обязаны родине больше, нежели другие, ибо родились под более благосклонным небом. Каждому народу, даже весьма просвещенному, свойственен какой-либо природный недостаток; соседи обычно подмечают его со смехом либо со злорадством. Вытравить или хотя бы прикрыть эти родимые пятна – немалое искусство: такой человек прославится как исключение среди своих земляков – а что редко, то дорого. Бывают еще недостатки фамильные, сословные, должностные, возрастные, и если все они сойдутся и не будет человек стараться от них избавиться, то чудищем станет несносным.

10. Счастье и слава. Сколь первое непостоянно, столь вторая неизменна. То – для жизни сей, эта – для посмертной; то побеждает зависть, эта – забвение. Счастья желают, порой достигают; славу заслуживают. Жажду доброй славы порождает доблесть. Слава всегда была и пребудет сестрою гигантов, она – спутница крайностей: чудо либо чудовище, предмет восхищения либо омерзения.

11. Общаться с теми, от кого можно научиться. Да будет твое общение с друзьями школой знаний, а беседа – изысканно приятным обучением: смотри на друзей как на наставников и приправляй пользу от учения наслаждением от беседы. Дружба разумных взаимно выгодна: кто говорит, тому прибыль в похвале слушателя, а кто слушает, у того ума прибывает. Но обычно мы об этом забываем, ибо тщеславие заслоняет выгоду. Благоразумный посещает славных мужей, чьи домы – ристалища доблести, а не обиталища суетности. Вельможи просвещенные не только сами подают словом и делом пример величия, но и круг их приближенных образует некую академию благих и изысканных нравов.

12. Природа и искусство, материал и творение. Даже красоте надо помогать: даже прекрасное предстанет уродством, ежели не украшено искусством, что удаляет изъяны и полирует достоинства. Природа бросает нас на произвол судьбы – прибегнем же к искусству! Без него и превосходная натура останется несовершенной. У кого нет культуры, у того и достоинств вполовину. От человека, не прошедшего хорошей школы, всегда отдает грубостью; ему надо шлифовать себя, стремясь во всем к совершенству.

13. Действовать, исходя из умысла, то второго, то первого. Жизнь человека – борьба с кознями человека. Хитрость сражается, применяя стратагемы умысла: никогда не совершает то, о чем возвещает; целится так, чтобы сбить с толку; для отвода глаз искусно грозит и внезапно, где не ждут, разит, непрестанно стараясь обморочить. Явит один умысел, дабы проверить соперника помысел, а затем, круто повернув, нападает врасплох и побеждает. Ум проницательный, однако, предвидит ее происки, следит за нею исподтишка, усматривает противное тому, в чем уверяют, и вмиг узнает обманный ход; переждав атаку первого умысла, ждет второго и даже третьего. Заметив, что ее раскусили, злокозненность удваивает усилия, используя для обмана самое правду. Иная игра, иные приемы – теперь хитрость рядится в одежды бесхитростности, коварство надевает маску чистосердечия. На помощь тогда приходит наблюдательность; разгадав дальновидную цель, она под личиной света обнаруживает мрак, изобличает умысел, который, чем проще кажется, тем пуще таится. Так, коварные тучи Пифона борются со светозарными лучами Аполлона [2].

14. Сущность и манера. Суть дела – полдела; не менее существенно, как дело сделано. Грубость вредит всему, даже справедливому и разумному; любезность все скрашивает: позлащает «нет», подслащает истину, подрумянивает даже старость. Во всех делах важно «как»: приветливость, подобно шулеру, играет наверняка. Bel portarse [3] украшает жизнь, с успехом играя роль дружбы.