— Она специально!
— Что?
— Она это специально, — скрипнув зубами, повторила я. — Специально взорвала корпус, чтобы испортить нам свидание.
— Глупости, — фыркнул алхимик. — С чего бы ей это делать?
Я с негодованием посмотрела на блаженно раскинувшегося на траве мага.
— Что значит, зачем? Из ревности! Да она тебе глазки при каждом удобном случае строит!
Леанор с недоумением на меня воззрился:
— Да ну, не было такого, — с сомнением протянул маг.
— Ты слепой или притворяешься?
— Юми, — алхимик пальцем погладил мне ладонь. — По-моему, сейчас ревнуешь ты.
Я? Ревную?! Я прикусила язык, так и не высказав все, что собиралась, об умственных способностях одного красноволосого гада. Я что, правда ревную? С какой, интересно, стати?
— Леанор? О, леди Юмира, добрый вечер, — из закоптившегося окна на третьем этаже выглянул Дорван Дейо, еще один мастер-алхимик. — У нас тут эксперимент из-под контроля вышел. Вас не задело? — если мастера и удивило то, что два мага валяются на траве среди живописно воткнувшихся в землю обломков и держатся за руки, вида он не подал.
— Нас тряхнуло, прокатило, уронило и чуть не раздавило! — ответила я, прежде чем Леанор успел открыть рот. — Но нет, несмотря на все ваши старания, не задело!
Три взрыва подряд не привлекли совершенно никакого внимания. Никто не спешил к «бешенному корпусу», чтобы узнать, не поранило ли кого и не нужна ли помощь. Автоматическое заклинание тревоги над нашими кафедрами давно отключили. Случись что-то действительно серьезное — и вызывать подмогу пришлось бы самостоятельно. Однако стоит заметить, что несмотря на регулярные взрывы, за пятнадцать лет непоправимых повреждений никто не получил.
— Ну и хорошо, что не задело, — захлопнул окно Дорван, не обратив внимания на язвительный тон.
— Пойдем на крышу главного корпуса? — предложил Леанор. Я вздрогнула. Кажется, крыш я теперь буду опасаться.
— Может, лучше в общежитие? — предложила я. — Чаю попьем, у меня конфеты есть…
Конфеты! Именно то, что нужно после такого свидания. Будем заедать стресс.
— Угощаешь?
— А куда я от тебя денусь?
«Бешенный корпус» совсем без крыши выглядел плачевно. На быстрый ремонт рассчитывать не стоило: одно дело — поставить на место, и совсем другое — собрать по кусочкам. Вместо крыши установили щит, который снимался на время практики. Потому как, если рванет — вся сила, отраженная щитом, направится вниз, к нам. А некромантам последнее время и так нелегко приходилось.
Я готовилась провести свою первую открытую лекцию. «Подарок» мастера Демиора уже метался в центре самой большой лекционной, удерживаемый короткой посеребренной цепью. Я пила заваренный Далирой успокаивающий чай и смотрела, как прибывают любопытные студенты. Мест уже не хватало.
Два дня назад, сразу после памятного свидания, Леанор заявил, что знает, как найти демона. Но для этого ему нужно было обезопасить недоучек-магов, чем-то отвлечь, собрать в одном месте… В общем, сделать так, чтобы большая часть академии опустела. Моя лекция подходила для этого как нельзя лучше.
Изначально я была уверена, что показательное вскрытие вампира заинтересует только некромантов и некоторых боевиков. Однако я недооценила свою популярность. Некроманты и боевики присутствовали, кажется, в полном составе. Много целителей со старших курсов — этим, как сообщила Далира, было интересно, во что может превратиться человек. Курс некромантии им читали настолько в общих чертах, что вряд ли они вообще понимали, что такое «вампир». Немало удивило меня большое количество алхимиков, хотя и их присутствие целительница объяснила: студенты взрывоопасной кафедры пришли поглазеть на меня. Слишком часто видели они меня на своих этажах, вот и решили выяснить, чего я стою. Несколько проклятийников, подозреваю, тоже не на вампира пришли любоваться. Единственные, кому и на нежить, и на меня оказалось глубоко наплевать — артефакторы. И то, пару раз я заметила и их.
Студенты уже не пытались подвинуть товарищей и втиснуться в амфитеатр лекционной. Садились на ступенях в проходе, приносили стулья из кабинетов, устраивались прямо на полу…
— Когда начнешь? — тихо спросила Далира.
— Сейчас рассядутся… — так же тихо ответила я. Целительницу я позвала не только в качестве моральной поддержки. Того, что собиралась показать я, стены Илликумской академии еще не видели. Предсказать реакцию студентов я не бралась, но не сомневалась: обмороки будут.
— Всем добрый вечер, — собравшись с силами, вышла я на небольшой подиум. — Представлюсь для тех, кто не успел познакомиться со мной лично, — со стороны моих первокурсников явственно послышался чей-то горестный вздох. — Леди Юмира Сольдора, мастер-некромант. Сразу хочу предупредить: слабонервным лучше покинуть зал прямо сейчас.
Как и следовало ожидать, никто не вышел. Со стороны некромантов и боевиков донеслись смешки. Эти уже примерно представляли, чего от меня можно ожидать, и потому с затаенным весельем поглядывали на группу второкурсниц с факультета целителей. Что эти феечки забыли на моей лекции, не представляю. Разве что боевикам пришли глазки строить.
— Если кто еще не в курсе, сегодня я буду рассказывать о вампирах. Одного представителя данной расы вы, если приглядитесь, сможете разглядеть вот в этом размытом пятне, вертящемся рядом со мной.
Вампир, действительно, перемещался с такой скоростью, что были видны лишь его туманные очертания. К счастью для всех нас, заговоренная цепь держала крепко, и двигался подопытный на весьма ограниченном участке.
— Я специально не стала его обездвиживать, чтобы вы смогли убедиться: сверхскорость, о которой написано в учебниках, это действительно сверхскорость, а не фигура речи, призванная возвеличить автора.
Снова послышались смешки. Меня внимательно слушали, и я почувствовала себя увереннее. Хотя для полного спокойствия мне не хватало присутствия Леанора в зале.
— Итак, почему вампирам уделяется столько внимания? Во-первых, это социально приспособленная нежить. Да-да, не удивляйтесь. Вампира в первые два месяца после обращения, если он не полный идиот, вы сможете определить, только поймав того за трапезой. В первый год появляются незначительные внешние изменения: болезненная бледность, легкая светочувствительность, начинают проявляться некоторые звериные инстинкты — защита территории и стремление размножаться, однако разум остается человеческим. К пяти годам вампир изменяется окончательно. Человеческая часть сознания погибает. Строение тела меняется, проявляются основные свойства, характерные для этой расы. Крайняя живучесть: вы можете проломить вампиру грудную клетку и вырвать сердце, но пока вы будете этим заниматься, он оторвет вам голову и напьется хлещущей фонтаном крови. Огромная скорость — пример вы видите рядом со мной. И, самое паршивое: привычки, нажитые за пять лет превращения, закрепляются на уровне инстинктов. Навыки, помогающие вампирам избежать встречи с охотниками, с потерей разума не исчезают.
За моей спиной огромная иллюзия на всю стену демонстрировала то, что я рассказывала. Постепенное изменение облика, особенности поведения… Как вампир отрывает человеку голову, я показывать не стала, хотя видела и такое.
— Во-вторых, на вампиров чрезвычайно тяжело охотиться. С этим видом нежити придется не раз столкнуться некромантам и боевикам. Да и никто не даст гарантии, что в какой-нибудь деревне, через которую вам доведется проезжать, не заведутся кровососы. Почему их тяжело убить? Вампиры живут гнездами, и вам очень повезет, если их там окажется меньше десятка. Высокая скорость не позволяет оставаться с большим их количеством один на один. Пока вы будете выбирать цель, вас просто разорвут на части. Да и если успеете сплести заклинание, нет никакой гарантии, что вы не промахнетесь. Целиться по движущейся мишени тоже нужно уметь.
Мои первокурсники навострили уши. Ага, прониклись! Может хоть теперь начнут нормально учиться… Вот им я, пожалуй, все-таки покажу сцену с отрыванием головы. Для стимуляции учебного процесса.