— Приходи к лагерю вечером, а? Я настойку эльфью привез, из Красной Гавани. Не представляешь, чего стоило ее сберечь!

— Обязательно, — заверила я оборотня. Посиделки с караванщиками были той единственной радостью, какую я могла себе позволить в негостеприимном северном краю. А так как Шейн — самый настоящий южанин, значит будут и песни под гитару, и танцы… И эльфийская настойка.

— Доброй дороги под копыта твоих коней, Алир, — задорно крикнула я традиционное южное приветствие.

— Прекрасная лесная богиня снизошла в наш мир, — улыбнулся, показав идеальные белые зубы, южанин. Алир был полной противоположностью Маркуса — смуглый, невысокий, плотный, с выпирающим животиком. Черные коротко стриженные волосы торчали в разные стороны, а хитрый прищур темных глаз терялся на фоне крупного орлиного носа. И все-таки было в караванщике свое, внутреннее обаяние, которое затмевало все внешние недостатки.

— Слушай, красавица, поехали с нами, да? — завел свою обычную шарманку Шейн. — Я говорил и опять скажу — не место такой женщине в глуши! Ну кто тебя здесь найдет? Тебе замуж надо, деток рожать, да! Вай, красивые детки будут! Лучшие женихи столицы за тебя драться будут! Не дело женщине в лесу белок считать!

— Рано мне деток, — покачала я головой. Почему всех так неожиданно взволновала моя одинокая жизнь? — Да и без драк обойдусь, а то лечи потом горе-дуэлянтов.

— Так озолотишься, Ар! — посоветовал Маркус, и стоящие рядом торговцы его поддержали дружным хохотом.

— Шейн, а я к тебе по делу, — намекнула я, и мигом собравшийся караванщик разогнал помощников. — Платье хочу, как в крупных городах носят. Найдется у тебя такое?

— Здесь такую одежду носить некому, — Алир головой кивнул в сторону деревни. — Но это не значит, что я ничего не привез, — хитро улыбнулся южанин. — Какое хочешь?

— А как южные женщины платья подбирают? — растерялась я. О моде я знала только, что она есть. Все-таки, даже юбку я надевала лишь для похода в деревню — по лесу в таких тряпках не побегаешь.

— Чтобы глаза подчеркнуть, — Шейн заглянул мне в лицо и тут же удивленно хмыкнул себе под нос: — Надо же, как он с цветом угадал, а я не верил.

— Чему не верил? — расслышала я только окончание фразы.

— Знаешь, красавица, во всех северных городах только у тебя такие яркие фиалковые глаза, — задумчиво протянул торговец.

— Ну фиолетовые, и что? — я не понимала, к чему клонит караванщик. Но тот, кажется, решил не развивать тему.

— А то, что у меня точно для тебя что-то есть! — Алир гордо распахнул один из сундуков и вытащил нечто… прекрасное!

Нежно-сиреневое, цвета лепестков аниса, платье с юбкой-клином, узкими длинными рукавами и неглубоким вырезом-лодочкой было отделано серебряным цветочным узором. Длинные концы серебристого пояса, продетые в изящную пряжку, свисали до пола. И тонкая, почти невесомая ткань не оставляла сомнений — стоило платье безумно дорого.

— Шейн… Где в этой глуши, по твоему, я должна ходить в таком произведении искусства? — укоризненно посмотрела я на южанина. — Да оно порвется, не успею я дойти до дома!

— Не порвется, и не даст замерзнуть, — похвастался торговец. — Тончайшая шерсть, эльфийская работа!

— Ограбить меня решил? — прищурилась я. — И сколько ты за него хочешь?

— Два золотых! И ни монетой меньше!

— Да ты… — я задохнулась от возмущения. — С чего такая щедрость? Оно не меньше двадцати стоит!

— В Дивнолесье — может быть, — покаялся Алир и затараторил: — Только я его второй год в сундуке по всем городам вожу — и никто не берет! Размер слишком маленький, ни одна нормальная женщина в такой не влезет. А кто сумел застегнуть, тому щиколотку едва прикрывает, да! Кто девочкам купить хотел — не брали, платье-то на женщину рассчитано, с нормальными женскими формами, — караванщик волнообразным жестом показал, какие формы считает «нормальными». Как-то выходило, что мне капризное платье велико будет.

— И ты надеешься, что мне оно подойдет?

— Я в этом уверен, красавица, — показал зубы Шейн. — Иди в шатер мерить, и пока не втиснешься — не возвращайся, да!

Подбодренная напутствием южанина, я убежала в его шатер. Что и говорить, примерить волшебный наряд хотелось безумно. Я уже представляла, как удивится Даррен, увидев меня такой… Стоп! Я что, собралась для него наряжаться? Ну уж нет! Вот сегодня же надену это платье и приду к караванщикам веселиться! Да хоть бы и с Маркусом танцевать. А эльфу сюда нельзя, его деревенские заметить могут.

Успокоив совесть и твердя про себя, как мантру, «это-не-для-дроу», я облачилась в шедевр эльфийских рукодельниц. Алир в очередной раз оказался прав — платье село идеально. Поняв, что с двумя золотыми придется попрощаться, я столкнулась с новой проблемой: под такой наряд мои грубые, но удобные сапоги совершенно не подходили.

Шейн не был бы преуспевающим торговцем, если бы за пять лет не изучил меня и мой гардероб. Стоило мне выйти из шатра, как он уже протягивал мягкие темно-серые сапожки с шнуровкой до колена и изящными ремешками вокруг щиколотки с серебряными пряжками.

— Тоже эльфийские? — подозрительно спросила я. Южанин кивнул. — И никому не подошли? — опять кивок. — И сколько ты за них хочешь?

— Обещание, что к моему возвращению из Черной Гавани придешь хвастаться тремя обновками, — хитро прищурился караванщик.

— Что еще ты хочешь мне всучить? — с интересом спросила я. Если сегодня день эльфийских подарков — я только за!

— Больше ничего, красавица — Алир развел руками. — Вот в конце осени увидимся и посчитаем, да?

— Договорились, — согласилась я, отсчитывая пятьдесят серебрушек. Что поделать, золота у селян не водилось — расплачивались со мной, чем могли.

— Ты долго, — встретил меня дома темный.

— Зато с обновками, — похвасталась я, помахав перед его носом свертком с платьем. — Как твоя спина?

— Намного лучше, но я бы попросил позволения остаться до конца осени.

— Да хоть зимуй, — махнула я рукой и стала укладывать платье в сундук. — С селянами проблем нет, угроза прошла мимо. Теплое озеро в нескольких минутах ходьбы, полный дичи лес вокруг. Придется, разве что, почаще на охоту выбираться, но так даже интереснее. Зимой здесь совершенно нечего делать, только и остается, что книги читать да по лесу с арбалетом бегать.

— Значит, хочешь, чтобы я долгими зимними ночами скрашивал твое одиночество? — раздался тихий голос за моей спиной. Сильные руки обхватили меня за талию и прижали к крепкой мужской груди. Я порадовалась, что эльф не может видеть моего лица. Слишком сильным было искушение ответить «да» и посмотреть, что из этого получится. Но я так и стояла, прижавшись спиной к Даррену, ловя и запоминая каждый миг этой неожиданной идиллии.

— Госпожа охотница! — вопль за дверью заставил меня вздрогнуть и распахнуть глаза. Я бросила испуганный взгляд на дроу, и он, поняв все без слов, скрылся в спальне. — Госпожа охотница, помогите!

Я вышла во двор и чудом удержалась на ногах, когда чумазый и заплаканный Митька, сын одного из селян, вцепился в меня обеими руками.

— Госпожа охотница! — продолжал хныкать мальчишка, — Помогите! Там тятька… Он с крыши упал, госпожа охотница!

— Бегать умеешь? — строго спросила я у паренька. Митяй от удивления прекратил голосить и кивнул. — Тогда слезы вытирай и бегом домой. Я сейчас нужное возьму и сразу за тобой приду.

Ребенок еще раз кивнул и шустро потрусил в сторону деревни. Я прикинула его скорость — минут за семь доберется, наверное. Пешком до моего дома было около двадцати минут, но шустрому парню такое расстояние — не помеха.

— Госпожа охотница? — хмыкнул мне на ухо неизвестно когда появившийся эльф.

— Никак их отучить от этой привычки не могу, — улыбнулась я и тут же помрачнела. — Лучше «госпожа охотница», чем «поганое темное отродье». Здесь меня, хотя бы, уважают.