Поскольку на травоядных обитателей равнины постоянно охотились всевозможные хищники, ночи Иеро предпочитал проводить на высоких деревьях, хотя однажды похожая на кота-переростка тварь добралась до него и там. Удар увесистым каменным обломком по голове заставил ее злобно корчиться на земле; немного очухавшись, древесная кошка со злобным рычанием удалилась, по-видимому, на поиски более легкой добычи.

Пожалуй, судьба хранила Иеро от встреч с действительно опасными хищниками. Ведь здесь водились кошачьи и покрупнее, например царственного вида полосатый красавец с коротким пушистым хвостом и заостренными, похожими на саблю, клыками, украшающими массивную нижнюю челюсть. Размеры его были настолько велики, что он мог охотиться на любых травоядных животных, за исключением разве что самых огромных. Заметив, что саблезубые исполины любят устраивать засады у водопоя, Иеро стал долго осматриваться, прежде чем войти в озерцо или речушку и наполнить водой кожаный мех. Попадались также и волки – крупные звери, довольно похожие на хорошо знакомых ему северных волков, только чуть пониже в холке и с менее густым мехом, немного непривычного для его глаза рыжеватого оттенка. И наконец, здесь целыми стаями бродили маленькие шакалоподобные хищники, которые всегда настолько громко выли и лаяли, что Иеро обязательно успевал задолго до их появления забраться на дерево.

Конечно, он мог теперь позволить себе прервать путь на несколько пней, чтобы передохнуть и изготовить лучшее оружие, но ему совершенно не хотелось останавливаться. Чья-то чужая воля, медленно, незаметно подчиняющая себе мозг священника, заставляла его без передышки двигаться вперед, делая привалы лишь в случаях крайней необходимости. Он охотился на мелких зверюшек, встречавшихся по пути, а по ночам, если не приходилось прятаться на дереве, жег маленькие костерки, провяливая мясо в дорогу. Однажды утром, взглянув на солнце, Иеро автоматически отметил, что, должно быть, отклонился к югу несколько больше, чем рассчитывал, но это наблюдение почему-то нисколько не взволновало его. Кто-то или что-то ненавязчиво, чуть заметно направляло и контролировало все его действия и помыслы, однако это неощутимое влияние нисколько не затрагивало жизненно важных рефлексов, и поэтому, продолжая стремиться вперед, он оставался по-прежнему бдителен и осторожен.

На шестой день после ночевки на выступе скалы, где он нашел кострище, Иеро выбрался на гребень небольшой возвышенности, откуда, напрягая глаза, смог различить где-то на юго-западе узкую синюю полоску. Мысль о том, что столь часто являвшаяся в сновидениях цель уже совсем близка, заставила сильнее забиться сердце. Да, скоро он увидит прекрасные холмы, побродит по их отлогим склонам и лесистым вершинам. Это странное желание, безраздельно завладевшее всем его существом, по-видимому, вообще не имело ничего общего с первоначальными планами священника. А любые мысли о том, что он все больше и больше отклоняется от своего маршрута, просто не вызывали никакой тревоги. Таинственный рыболов умело забросил удочку, и ничего не подозревающая рыбка крепко попалась на крючок.

А может, гораздо более важным оказалось внезапно обеспокоившее Иеро открытие – он обнаружил слежку!

Несколько раз по дороге путник замечал странные вещи. Вот и сейчас – солнце уже клонится к закату, день миновал, но почему-то снова накатило странное напряжение. Сегодня дважды птицы целыми стаями – ни с того, ни с сего! – срывались с веток за его спиной, и только глупец мог бы не заметить их тревогу. Да, он не видел и не слышал ровным счетом ничего, что помогло бы облечь подозрения в осязаемую форму, но постоянно ощущал чье-то присутствие за спиной. Пусть верно служившая ему раньше ментальная мощь иссякла, но чутье охотника предостерегало – так любое животное узнает о том, что его преследуют.

Священник склонялся к предположению, что за ним увязался здоровенный степной волк; кошачьи, насколько он знал, никогда не охотились по запаху. Однако не стоило исключать и того, что за ним шел по пятам совершенно незнакомый, опасный зверь; необъятные просторы материка, в древности называвшегося Северной Америкой, теперь кишели бесконечно разнообразными жизненными формами.

И все же Иеро пребывал в недоумении: порою преследователь вел себя странно. Кто бы то ни был, он явно не спешил нападать, и порой священник чувствовал его присутствие совсем слабо, как будто тот останавливался или вообще начинал удаляться. Но потом инстинкты опять принимались отчаянно бить тревогу, словно охотящееся за ним существо снова брало след и пускалось в погоню, двигаясь с удивительной скоростью. Такое поведение было совершенно не свойственно волку или любому похожему на него зверю. Значит, еще один человек? Но он не видел ни струйки дыма, ни проблесков далекого пламени во мраке ночи, что само по себе еще ничего не значило: преследователь мог обращаться с огнем так же аккуратно, как и жертва.

Наконец Иеро пришел к выводу, что время решительных действий еще не настало, пока надо вести себя осмотрительнее и подстерегать удачный случай. Ведь тот, кто идет за ним, рано или поздно непременно обнаружит себя, лучше поглядеть на преследователя из надежного укрытия. Поэтому, продолжая шагать к постепенно вырастающим на горизонте холмам, Иеро постоянно высматривал подходящее для засады место.

Большую часть ночи священник провел на дереве, вслушиваясь и вглядываясь, но, к его удивлению, в звуках ночной саванны не было ничего необычного. Крики охотников и жертв, далекий топот копыт, шорох травы – все это он слышал прошлой и позапрошлой ночью. Стадо толстокожих хоботных пронеслось мимо, и Иеро, стараясь не дышать, приник к ветке. Хотя он всегда выбирал для ночлега наиболее толстые деревья и сегодня не изменил этому правилу, ему совсем не хотелось проверять, сможет ли разъяренный зверь повалить гигантский ствол. Через некоторое время священника насторожил страшный рев, весьма отдаленный, но тем не менее заставивший дрожать и сотрясаться землю. Он моментально представил себе, как огромный саблезубый кот сцепился с одним из тех животных, что недавно пробежали под деревом. После этого ничто больше не беспокоило священника, и под конец, крепко привязав себя к ветке, он заснул и проспал так почти до самого утра.

Рассвет застал его уже на ногах; посматривая по сторонам – нет ли признаков погони? – Иеро бодро шагал к заветным холмам, стараясь держаться поближе к высоким деревьям и термитникам. Последние начали появляться все чаще и чаще, причем священник сразу оценил, какие это надежные укрытия для засады или наблюдений.

Ближе к полудню он все-таки не удержался и забрался на одно из этих причудливых сооружений, чтобы осмотреться и заодно перекусить вяленым мясом и ягодами.

Стайка птиц с испуганным писком взметнулась в воздух там, где он прошел совсем недавно. Путник отложил недоеденный кусок. Аккуратно спрятав мясо обратно в мешок, Иеро пристроился за одним из бугристых наростов на макушке термитника. Похоже, таинственный преследователь наконец-то решил познакомиться с ним поближе. Священник бросил еще один быстрый взгляд за спину – пара высоких деревьев неподалеку послужит прекрасным местом для отступления, если придется сменить позицию.

Заросли кустарника впереди заколыхались, словно чье-то массивное туловище осторожно раздвигало колючие ветки. Сидящий на верхушке термитника Иеро заранее напряг мускулы, готовясь к прыжку и немедленному отступлению, если выяснится, что со зверем не совладать. Судя по треску и шорохам, которые производило чудище, продираясь сквозь кусты, габариты у него были солидные.

Вдруг яркий солнечный луч ударил в лицо Иеро, отразившись от чего-то блестящего, и в тот же миг треск веток оборвался, и существо робко выступило из зарослей. Иеро, не веря своим глазам, в изумлении уставился на незадачливого пришельца; наконец счастливая улыбка заиграла на его губах. Он едва сдержал крик радости.

По песчаной насыпи неспешно, словно направляясь после прогулки в уютное стойло, прыгал его пушистый скакун. На спине животного болталось высокое седло, с боков свисали кожаные поножи. К седлу были приторочены весьма объемистые баулы, из которых торчали острые и блестящие предметы, столь неожиданно привлекшие внимание Иеро. Попрыгунчик Сеги наконец-то нашел хозяина!