За напрасную гибель солдат Суворов разжаловал полковника в рядовые и отправил в обозную команду.

- Ему людей доверять нельзя, - говорил Суворов. - При лошадях он безопаснее.

"УБИТ ПОД ФОКШАНАМИ"

На переходе к Фокшанам одна из колонн пехотного Смоленского полка попала под страшный обстрел неприятеля.

Турецкая батарея укрылась в лесу и метким огнем валила смоленцев. А рядом шла другая колонна. Командир колонны подполковник Ковшов понял, что спасти своих можно лишь стремительным нападением на батарею противника. Подскакал он к генералу Райку, начальнику обеих колонн.

- Разрешите, - просит, - ударить на неприятеля.

Однако Райк был генерал нерешительный. Сидит на коне и молчит. Думает: разрешу, а вдруг и вторая колонна погибнет.

Погибают смоленцы. Помощи нет. А в это время обе колонны догнал Суворов. Увидел он подполковника Ковшова.

- Сударь, товарищи гибнут, а вы стоите! Вперед! - закричал Суворов.

- Ваше сиятельство, - стал оправдываться подполковник, - так я бы немедля исполнил свой долг, но жду приказания своего генерала.

Посмотрел Суворов на генерала, а тот по-прежнему сидит на коне и молчит.

- Какого генерала?! - воскликнул Суворов. - Райка? Да разве вы не видите, что он убит!

Не понял вначале Ковшов насмешки Суворова. Как так, думает, почему же убит, коль генерал Райк жив и здоров и тут же рядом сидит на коне!

- Убит. Убит, - повторил Суворов. - Ступайте!

Бросился Ковшов к своей колонне, повернул ее в лес, разгромил турецкую батарею и спас товарищей.

За суворовские слова Райк страшно обиделся. В тот же день он подал рапорт об отчислении его из суворовской армии.

Просьбу Райка Суворов удовлетворил.

- Не надобны мне подобные генералы, - говорил он. - Коль воинский начальник в нерешительности пребывает - пользы с него не будет.

Позже, когда Суворова спрашивали:

- А где же генерал Райк?

Он неизменно отвечал:

- Убит. Убит под Фокшанами.

"ГДЕ Ж ЭТО ВИДАНО..."

Где же это видано, чтобы кавалерия атаковала окопы!

При подходе к Рымнику на привале солдаты завели спор.

- А все же много нашего брата гибнет, - заявил круглолицый, с рябинками от оспы солдат.

- Так война, как же оно без смертей.

- Так-то оно так, - соглашался солдат, - а все же, если подумать...

- Чего же тут думать?

- А вот, к примеру: засел неприятель в окопах, держится, пока до него добежишь, сколько людей навалит. А ежели на конях - раз, и в момент в окопах.

Смеются солдаты. Где ж это видано, чтоб на конях - и в окопы.

- Ты что же, умнее самого Суворова? - говорят.

- Зачем же умнее? Это я так, к слову, - засмущался солдат.

А в это время Суворов проходил по лагерю и подслушал солдатский разговор. Подошел он к спорщикам.

- Как звать? - обратился к рябому солдату.

- Остап Капелюха.

- Родом откуда?

- Малороссийский, ваше сиятельство, из-под Чернигова.

- Так, говоришь, чтобы кавалерия атаковала окопы?

- Так точно, ваше сиятельство.

Улыбнулся Суворов.

На следующий день при атаке турецкого лагеря Смоленский полк натолкнулся на окопы противника. Пошли солдаты в атаку, однако турки подняли страшную стрельбу, и смоленцы отпрянули. Несколько раз ходили в атаку солдаты, да все неудачно Хоть и недалеко до окопов, метров всего полтораста, однако идти солдатам по ровному месту. Пока бегут - турки их щелкают, словно зайцев.

К Смоленскому полку прибыл Суворов. Видит - зазря погибают солдаты.

- Гей! - закричал. - Эскадрон казаков на подмогу!

Прибыли казаки. Построил их Суворов широким фронтом.

- Конница, начинай! - закричал Суворов. - Ура! На рысях! Вперед! В полную силу!

Вмиг пролетели казаки смертельные метры. Вскочили в окопы. Начали сечу, отвлекли турецких солдат. Теперь смоленцы подбежали к окопам без всяких потерь и вместе с казаками добили противника.

- Ты смотри - голова! - говорили потом солдаты про Капелюху.

Солдат смущался, краснел и отвечал невпопад:

- Так это ж Суворов. Так то ж казачки. Так это ж не я. Это вы, братцы.

И верно. Не в первый раз уже применял Суворов конную атаку на окопы врага. Удалась атака и в этот раз.

ТУРЕЦКИЙ ШТАНДАРТ

Стремясь отрезать отходящего неприятеля, рота поручика Вицина быстрым шагом шла по кукурузному полю.

Стебли высокие. Укрывают солдат с головой. Идут солдаты словно бы вовсе не полем, а лесом.

Вдруг видят: впереди - турецкий штандарт.

Остановился поручик Вицин, остановились солдаты. Что бы это такое? Никак, турки идут в наступление?

А штандарт колышется поверх кукурузных стеблей и все ближе и ближе.

- К бою! - скомандовал Вицин.

Вскинули солдаты ружья и карабины. Ждут. Вот турецкий штандарт и совсем рядом.

- Вперед! Ура! - закричал поручик.

Бросились солдаты вперед.

А навстречу им русский солдат выходит - турецкое знамя в руках.

Рассмеялись солдаты:

- Штандарт откуда?

- Как звать?

- Какого полка?

Рассказал солдат, что звать его Гавриилом Жакеткой, что солдат он первой роты Смоленского полка, турецкое знамя отбил в бою и вот теперь несет командиру.

- Ай да Жакетка, - смеются солдаты. - Вот напугал! Вот обманул!

Объяснил поручик Вицин солдату, как разыскать командира Смоленского полка. Пошел солдат дальше своей дорогой. А рота убыстрила шаг - и вдогон неприятелю.

Сто турецких знамен захватили русские в битве на Рымнике.

Штандарт, взятый Гавриилом Жакеткой, был первым.

РОССИЙСКИЙ СОЛДАТ

Преследуя турок, гренадер Дындин увлекся боем.

Бежит Дындин, колет штыком, бьет прикладом.

- Аман, аман! - кричат турки.

Отбежали с версту. Повернул кто-то из турецких солдат голову, видит всего-навсего один российский солдат сзади.

Закричал турок своим собратьям. Остановились беглецы, повернулись лицом к Дындину, окружили солдата.

- Алла! - кричат. - Алла! Сдавайся!

Только Дындин был не из тех, кто сдается. Пырнул штыком одного турка, пырнул второго, выстрелил в третьего.

Что было дальше, солдат не помнил. Навалились турки на русского, приглушили прикладами. Очнулся Дындин в воде.

Прихватив пленного, турки вплавь переправлялись через реку Рымник. Обмыла вода солдата, приоткрыл он глаза - жив. Только все тело жжет, в костях ломит, голова кругом. Закрыл солдат снова глаза, уронил голову.