Их со всеми официальными почестями устроит венгерское правительство; и таким образом, вероятно, будут стерты последние следы возможной обиды на нас.

Вечером приказ Генерального штаба фюрера предписывает мне проводить регента Венгрии в Верхнюю Баварию, в замок Хиршберг. Адмирал Хорти считается гостем фюрера, который предоставляет в его распоряжение специальный поезд. Разумеется, на всем пути я буду ответственным за безопасность регента. Вот и кончается, значит, моя жизнь хозяина замка.

На следующий день генерал Пфеффер-Вильденбрук очень официально представляет меня адмиралу Хорти. После нескольких минут светского разговора мы отправляемся на машине на вокзал. Улицы пустынны, редкие прохожие совсем не обращают на нас внимания. Перед вокзалом все-таки собралось немного людей, но мало кто из них поднимает руку в жесте прощания.

Грустный отъезд для этого старика, который столько лет вершил судьбы Венгрии!

Примерно 20 октября 1944 года я возвратился в Генеральный штаб фюрера, который теперь находится очень близко к фронту, ибо русские продвинулись глубоко в Восточную Пруссию. На этот раз Адольф Гитлер принимал меня наедине. Он был, как всегда, приветлив; у меня даже складывалось впечатление, что он более свеж, чем в нашу последнюю встречу. Объявив мне, что он наградил меня Золотым крестом, фюрер попросил подробно рассказать ему об аресте младшего Хорти и о налете на Гору. Когда по окончании моего рассказа он поднялся, встал и я, считая аудиенцию оконченной; но он меня удержал:

— Останьтесь, Скорцени. Я поручаю вам новую миссию — самую важную, возможно, в вашей жизни. Пока что лишь очень немногие знают, что мы в величайшей тайне подготавливаем операцию, в которой вам предстоит сыграть одну из первых ролей. В декабре немецкая армия начнет крупное наступление, исход которого станет решающим для судьбы нашей родины.

И фюрер принялся пространно излагать мне стратегический замысел этой последней крупной операции на западе, которую потом историки назовут наступлением в Арденнах. В течение последних месяцев немецкое командование вынуждено было довольствоваться тем, что сдерживало вражеские армии и отбивало их натиск. Поражения следовали одно за другим, приходилось беспрестанно отходить как на западе, так и на востоке. Да и союзническая пропаганда считала Германию уже трупом, погребение которого стало просто вопросом времени; слушая речи по англо-американскому радио, казалось, что союзники могли по своей воле выбирать день похорон.

— Они не видят, что Германия бьется за Европу, что она жертвует собой ради Европы, чтобы закрыть Азии путь на Запад, — горько восклицал Гитлер.

По его мнению, ни английский народ, ни американский уже больше не хотят этой войны. И, следовательно, если «немецкий труп» восстанет и нанесет на западе мощный удар, то союзники, под давлением общественного мнения в своих странах, разъяренного от того, что его вводили в заблуждение, возможно, окажутся готовы заключить перемирие с этим «мертвецом», который чувствует себя довольно сносно. И тоща мы сможем бросить все наши дивизии, все наши армии на восток и за несколько месяцев покончить с этой жуткой угрозой, которая нависла над Европой. Ведь Германия уже почти тысячу лет охраняла ее от азиатских орд и теперь снова исполнит эту священную миссию.

Значит, уже несколько недель в Генеральном штабе готовили крупное наступление. Нужно было перехватить инициативу, которая пока всецело принадлежала союзникам. Еще во время перехода англо-американских войск с нормандских пляжей к границам рейха Адольф Гитлер думал о мощном контрнаступлении. Но критическое положение всех наших армий тогда не позволяло осуществить этот замысел.

И вот уже три недели союзники больше не наступали. С одной стороны, их коммуникации невероятно вытянулись, а с другой — за четыре месяца непрерывных боев износилась техника их моторизованных армий. Благодаря этим двум причинам наш Западный фронт, бывший одно время близким к краху, вновь обрел устойчивость.

По словам фюрера, союзники сумели осуществить высадку и выиграть битвы за Францию и Бельгию в основном благодаря своему превосходству в воздухе. Но можно надеяться, что плохая погода, ожидающаяся в конце года, помешает действиям англо-американской авиации. К тому же Люфтваффе может выставить две тысячи новых реактивных истребителей, которые удерживались в резерве для этого наступления.

К тому же блиц-наступление помешало бы формированию сильной французской армии. На данный момент союзники располагают примерно 70 соединениями, а это явно недостаточно для фронта длиной 700 километров. Следовательно, сильная концентрация немецких войск должна позволить осуществить прорыв в слабо защищенном месте еще до того, как союзники сумеют укрепить свой фронт новыми французскими дивизиями.

— Выбор такого места, — продолжал фюрер, — мы обсуждали многие недели. Один за другим изучили пять различных планов: наступление «Голландия», начинающееся из района Венло в направлении на запад к Антверпену; наступление с севера Люксембурга в направлении сначала на северо-запад, а затем на север, поддержанное вторым ударом из района к северу от Экс-ля-Шапель; операцию двумя колоннами, одна из которых выходила бы из центра Люксембурга, а другая из Меца, и они бы встречались в Лонгби; еще одна, также двумя колоннами, выходящими соответственно из Меца и Баккары, чтобы соединиться в Нанси, и, наконец, операция «Эльзао» двумя ударами — один из Эпиналя, а другой из Монбельяра с соединением в районе Везула.

— Подолгу взвешивая все «за» и «против» каждого плана, мы отказались от трех последних. Операция «Голландия» представляется интересной, но она содержит в себе большой риск. Наконец мы решили выработать план наступления, начинающегося на севере Люксембурга и поддержанного вторым ударом из Экс-ля-Шапель. Это, кстати, тот же самый район, где нам удалось совершить прорыв во время первой французской кампании в 1940 году.

— А вам с частями, находящимися под вашим началом, мы ставим в рамках этого наступления одну из самых важных задач. В качестве передового отряда вы должны будете захватить один или несколько мостов на Мезе, между Льежем и Намюром. Эту миссию осуществите с помощью хитрости: ваши люди будут одеты в американскую и английскую форму. Во время нескольких диверсионных рейдов противник сумел с помощью этого приема нанести нам значительный урон. Например, несколько дней назад, во время взятия Экс-ля-Шапель в наши порядки смог просочиться американский отряд, облаченный в немецкую форму. К тому же небольшие группы, переодетые таким образом, смогут подавать во вражеском тылу ложные приказы, создавать помехи для связи и вообще сеять смятение в союзнических рядах. Приготовления должны быть завершены к первому декабря. Подробности обсудите с генералом Йодлем.

— Знаю, что этот срок ужасно мал, но я рассчитываю, что вы совершите невозможное. Разумеется, когда ваши солдаты пойдут в бой, вы и сами будете на фронте. И однако, я запрещаю вам идти во вражеские порядки: мы не можем позволить себе вас потерять.

Несколько часов спустя меня принимал генерал Йодль и с помощью карты объяснял мне некоторые подробности операции. Наступление должно начаться из района между Экс-ля-Шапель и Люксембургом в направлении Антверпена и таким образом отрезать 2-ю британскую армию и американские части, ведущие бои в районе Экса. В то же время. Верховное Командование предусматривает создать одну линию прикрытия к югу (Люксембург — Намюр — Лувэн) и другую к северу (Юпен-Льеж — Лонжерен — Хасселт и до канала Альберта).

При наилучших условиях примерно за семь дней войска выйдут к Антверпену. Окончательная цель операции — уничтожение вражеских войск к северу от линии Антверпен — Брюссель, а также в районе Бастони.

Совокупность частей, участвующих в наступлении, получает наименование группы армий «В» и вверяется под начало генерала Моделя. Эта группа армий включает 6-ю бронетанковую армию (генерал СС Дитрих), 5-ю бронетанковую армию (генерал фон Мантейфель) и 7-ю армию, расположенные в таком порядке с севера на юг. После короткой, но яростной артподготовки (тут же на ум пришли шесть тысяч пушек, о которых говорил мне фюрер) армии должны будут совершить прорыв в нескольких местах, выбранных из тактических соображений.