Ребекка тем временем повторяла про себя десять заповедей — именно такое наказание назначали ей в детстве, когда она теряла самообладание. И хотя отец уже давно утратил свою власть над ней, привычка оказалась на удивление стойкой.

Когда Ребекка дошла до слов «не возжелай чужого», возле открытой дверцы появился ее новый знакомый. Мельком взглянув на сумку и одежду, которую парень держал в руках, Ребекка перевела взгляд на его широкую обнаженную грудь. И отчетливо поняла, что нарушает именно ту заповедь, которую только что мысленно произнесла, ибо желание коснуться мускулистого худощавого тела было почти непреодолимым. Но судя по выражению лица молодого человека, этого не стоило делать.

— Если вы порулите, я подтолкну ваш пикап поближе к автозаправке, и мы сможем залить воду в радиатор.

От удивления у Ребекки широко открылись глаза.

— Вы хотите сказать, что уже починили его?

— Посмотрим. Беритесь за руль, мадам.

— Ребекка.

Джексон, как ни старался, не мог отвести глаз от Ребекки. Ему хотелось запечатлеть в памяти это продолговатое личико с курносым носом, впадинки на щеках — наверное, оспинки — и пять… да, именно пять, крошечных золотистых веснушек на переносице. Какой дьявольский соблазн — коснуться ее кожи и еще раз удостовериться, насколько она нежна. Джексон с трудом подавил это нелепое желание и просто отдал Ребекке свои вещи.

Она положила рядом с собой на сиденье спортивную сумку, так и не успев опомниться от удивления. А потом уселась поудобнее и вцепилась обеими руками в руль.

В зеркальце заднего обзора было видно, что парень уже пристроился позади пикапа и ждет команды. Вот он уперся в задний борт, но Ребекка вдруг напрочь забыла, что от нее, собственно, требуется: взбугрившиеся на его руках и груди мускулы были куда притягательнее, чем колонки заправочной станции.

И только когда незнакомец, пригнув голову, принялся толкать машину, Ребекка наконец-то вспомнила о деле и переключила свое внимание на главную цель их трудов — колонку со шлангом. Между тем пикап начал двигаться — медленно, но верно.

— Довольно! — закричал ангел-хранитель, и Ребекка автоматически нажала на тормоз. — Откройте капот! — раздалась следующая команда, и она так же автоматически ее выполнила.

Но разве могла Ребекка не проявить самостоятельности? Она спрыгнула на землю, взяла шланг и начала отвинчивать колпачок радиатора, однако руки плохо слушались ее. И тут незнакомец, неожиданно оказавшийся у нее за спиной, одним легким движением снял колпачок.

Увертываясь от воды, хлеставшей на ноги, он отнял у Ребекки шланг и воткнул его в радиатор.

— Ну и грязь вы тут развели! — пробормотал Джексон, отстраняя свою новую знакомую.

Ребекка очень не любила ошибаться. А еще больше ей не нравилось, когда кто-то указывал на ее ошибки. Однако на сей раз гневная отповедь замерла на губах: Ребекка увидела нечто потрясающее — у нее даже дыхание перехватило.

Широкая, сильная спина ее спасителя, с идеально развитой мускулатурой, заслуживала только одной оценки — совершенство. Но Ребекку поразила не его фигура, а шрамы. Они прорезали симметрию плеч зловещими прерывистыми узорами. Одни шли вертикально, другие — горизонтально. Кое-где рубцы перекрещивались, словно какой-то дикарь решил поиграть в крестики-нолики на человеческом теле.

Догадываясь, что сочувствие разозлит этого странного человека гораздо сильнее, чем изъявление благодарности, Ребекка подавила изумленный вздох И быстро отвернулась. Ноги ее тряслись. Она снова села за руль, уставившись через ветровое стекло на поднятый капот.

Наконец незнакомец захлопнул его — теперь их разделяло только стекло. Какое-то мгновение, показавшееся Ребекке вечностью, они смотрели друг на друга в упор. Лицо парня оставалось бесстрастным, но в глазах вдруг вспыхнул интерес. Заметив это, Ребекка вцепилась в руль, прикусила губу и прищурилась, пытаясь сдержать навернувшиеся слезы. С чего она так расчувствовалась? Бог его знает… И тут незнакомец разорвал напряженное молчание, крикнув:

— Заводите машину!

Ребекка повиновалась. Двигатель заворчал и включился со второго оборота. Она внимательно следила за приборами и с облегчением вздохнула, когда стрелка термостата уползла с критической отметки. Ну вот, теперь можно ехать к клиенту… Погрузившись в свои мысли, Ребекка и не заметила, как парень подошел к окошку.

— Мои вещи, — коротко сказал он, кивая на сумку и одежду.

Ребекка протянула незнакомцу его пожитки. Все его поведение, казалось, говорило: «Да отвяжись ты от меня!» Но Ребекка, получившая хорошее воспитание, решила сделать последнюю попытку:

— Может быть, вы примете от меня…

Он попятился и легонько хлопнул ладонью по боковому оконцу.

— Езжайте поосторожнее, мэм, — негромко посоветовал Джексон.

— Меня зовут Ребекка! — огрызнулась она и, рывком переключив передачу, покатила прочь.

Подумать только, человеку, который вытащил ее чуть ли не из-под колес автомобиля и даром починил пикап, придется тащиться в город пешком!

Ну и наплевать! Он сам так захотел. И все же, не успев еще вырулить на шоссе, Ребекка уставилась в зеркальце заднего обзора.

Парень стоял на прежнем месте и смотрел ей вслед с таким выражением лица, что… Нет, не надо думать об этом! Ребекка упрекала себя за глупый романтизм: зачем идеализировать этого грубияна, хоть он и спас ей жизнь? Но уговоры не помогали. Его взгляд был полон такого горького одиночества… Ребекка снова с трудом удержалась от слез, хотя и пыталась убедить себя, что ошибается.

Но вскоре расшатанные нервы взяли свое, и она разрыдалась — благо что в этот момент никто ее не видел.

Расстояние от магазина до дорожки, ведущей домой, оказалось короче, чем думал Джексон. Его терзала смутная тревога. Лучше бы их старый трейлер исчез куда-нибудь. Да и мог ли он простоять здесь столько лет? Одолев последний поворот, Джексон остановился у разбитых ворот, за которыми начиналась заросшая травой подъездная дорожка, и содрогнулся.

Трейлер стоял на прежнем месте! Едва заметный за деревьями и густой болотной травой чуть ли не В метр высотой, весь увитый плющом, он предстал перед Джексоном как дурное воспоминание, которое невозможно изгнать из памяти. Эта ржавая жестяная коробка, некогда служившая ему домом, каким-то чудом выдержала все удары времени.

Джексон хотел было подойти к трейлеру, но тут же одумался: глупо, проведя пятнадцать лет за решеткой, в первый же день свободной жизни погибнуть от укуса змеи! И чего ради? Чтобы повстречаться с призраком своего отца?

— Как-нибудь в другой раз, Стэнтон, сукин ты сын!..

Да, Джексон увидел то, что хотел, но ожившее прошлое было слишком ужасно, и он вдруг почувствовал смертельную усталость. Сердце болезненно сжалось. Стэнтон Рул издевался над своей женой, пока не загнал ее в гроб, а потом принялся за детей. Вот почему Джексон не жалел о содеянном.

Он повернулся и зашагал в сторону Нового Орлеана. Его мысли снова вернулись к Молли. Надо поскорее начать новую жизнь и помочь сестре стать нормальным человеком — насколько это возможно.

Только один раз Джексон позволил себе подумать о рыжеволосой женщине, с которой так неожиданно познакомился, но тут же прогнал ее образ из своего сознания. Пребывание в «Анголе» отучило его мечтать — наивный романтик там долго не продержался бы.

Уже совсем стемнело, когда Джексон добрался наконец до города. Следуя указаниям прохожих, он вышел на весьма неприглядную улицу в одном из бедных кварталов. Мрачно оглядевшись вокруг, Джексон решил, что и здесь, на воле, не стоит забывать старую тюремную мудрость: помалкивай и никому не доверяй.

Через несколько минут раздался пронзительный женский визг, а в ответ — громкая ругань. Потом где-то сзади затарахтел мотор автомобиля, и Джексон, вздрогнув, круто развернулся — он принял этот звук за автоматную очередь. В трущобах и не такое случается.

Джексон ускорил шаг и, миновав еще один квартал, отыскал номер 1313 по Соланж-стрит. Дом производил не слишком благоприятное впечатление, но все-таки лучше находиться в четырех стенах (какими бы они ни были тонкими), чем на пустынной, темной улице, особенно в таком районе.