Повинуясь словам Прахасты, военачальники построили войска. Вмиг закишела Ланка боевыми слонами, конями, колесницами и полчищами отважных и ужасных ракшасов, вооруженных всеми видами оружия. В воздух поднялся дым жертвоприношений, совершаемых ради победы войска Раваны. Ракшасы, исполненные воинственного духа, надели поверх доспехов освященные и заговоренные цветочные гирлянды и стали перед Раваной, готовые идти в бой.

Тогда, приветствовав царя, Прахаста затрубил в свой рог и взошел, облаченный в золотые доспехи, лучезарный и прекрасный, как восходящее солнце, на колесницу, управляемую искусным возничим, запряженную быстрыми, как ветер, конями. Забили барабаны, затрубили трубы, и несметное войско ракшасов во главе с грозным Прахастой, подобным богу смерти, вышло из города через Восточные ворота, сотрясая землю и вселяя ужас во все живое леденящим душу ревом.

И когда войско вышло из города, птицы, питающиеся падалью, рея в безоблачном небе, появились с правой стороны от колесницы Прахасты. В лесу жуткие шакалы, извергая из пастей огонь, пронзительно завыли. Солнце померкло, кровавый дождь пролился на головы идущего войска. Зловещий стервятник с криком опустился на стяг Прахасты и, повернувшись на юг, разодрал его своими когтями и тем лишил украшения колесницу полководца ракшасов. Кони Прахасты споткнулись, и поводья выпали из рук его возничего.

И обезьяньи рати встали на пути Прахасты, прославленного своей отвагой и воинским искусством. Вырывая с корнями деревья и поднимая тяжелые скалы, обезьяны, пылая жаждою битвы и бросая вызов врагам, приготовились встретить и отразить натиск ракшасов. И оба войска столкнулись с оглушающим шумом.

Рама, видя, как вышло из города вражеское войско, обратился с улыбкой к Вибхишане и спросил его: «Кто этот славный воин огромного роста впереди всех на колеснице? И какова его сила? Расскажи мне об этом ракшасе, о могучий». Вибхишана отвечал: «О Рагхава, это Прахаста, полководец Раваны, и с ним — треть войска Ланки. Этот ракшас прославлен своей силой, отвагой и воинским искусством. Рядом с ним — четверо его полководцев-советников — Нарантака, Кумбхахану, Маханада и Саммуната — воители опытные и не ведающие страха. Могучую рать выслал Равана в поле, нелегко будет одолеть ее. Смотри, войска сошлись, и битва началась!»

Густые тучи стрел и камней полетели с обеих сторон. Ракшасы напали с яростью на обезьян, поражая их своим оружием, а обитатели лесов отважно противостояли ракшасам, нанося им жестокие удары. Многие тогда были пронзены копьями и стрелами, зарублены мечами и топорами; многие полегли, сокрушенные дубинами и камнями. Одни, оглушенные палицей, валились замертво на землю, другие падали, пронзенные в грудь стрелою, третьи лишались жизни, разрубленные надвое мечом. Ряды обезьян поредели под натиском свирепых ракшасов, но и многие ракшасы пали, убитые неистовыми обезьянами. И ракшасы и обезьяны сражались, не ведая страха и усталости, вступив на стезю героев.

Нарантака, Кумбхахану, Маханада и Саммуната — четверо могучих советников Прахасты — пробивались сквозь ряды неприятельского войска, сокрушая и истребляя обитателей лесов. Под их напором стали отступать обезьяны.

Тогда вожди обезьяньего войска пришли на помощь своим воинам. Двивида, стремительно бросившись в гущу боя, воздев над головою каменный утес, обрушил его на Нарантаку и убил его. Майнда могучим стволом ашвакарны сразил Саммунату: Джамбаван каменной глыбою прикончил Маханаду, а Кумбхахану испустил дух, сраженный ударом дубины, нанесенным Тарой.

Но, не устрашенный этим поражением, Прахаста со своей колесницы обрушил тогда на головы обезьяньего войска непрерывный и нескончаемый ливень стрел. И великое смятение посеял он среди обезьян, нанеся им тяжелый урон и принудив их к отступлению.

А земля покрылась телами сраженных обезьян и ракшасов, и река крови, ужасающая взор, потекла по ней: трупы были ее берегами, мечи и копья — деревьями на тех берегах, волосы павших — ее мхом, внутренности, вывалившиеся из распоротых животов, — ее водорослями, коршуны и стервятники — ее лебедями, рыбами плавали в ней отрубленные головы, и стоны раненых были ее журчанием. И как другие реки текут к океану, так эта страшная река текла в царство Ямы, бога смерти.

Тогда Нила увидел Прахасту, стоящего на золотой колеснице и посылающего тучи смертоносных стрел на войско обезьян. И Нила бросился к нему, сметая ракшасов на своем пути, как ветер разгоняет с неба облака. И Прахаста, лучший из лучников, увидел приближающегося к нему Нилу и, повернув колесницу ему навстречу, направил на Нилу удары своих стрел.

Одолеваемый стрелами Прахасты, Нила остановился, зажмурившись, как буйвол под струями осеннего ливня. Затем, оправившись от ударов вражеского оружия, Нила с криком взмахнул над головою чудовищным стволом дерева шала и, охваченный гневом, сокрушил им насмерть коней Прахасты, предводителя ратей. Вторым ударом он сломал лук в руках Прахасты и вскричал снова и снова. Лишившись лука, ракшас взял палицу и соскочил с колесницы. И оба прославленных вождя стали друг против друга на поле, покрытые кровью, словно лев против тигра, питающие смертельную вражду один к другому, подобные Индре и Вритре, готовым к единоборству, и каждый жаждал победы.

Прахаста, применив все свое искусство, напал на Нилу и палицею угодил ему в висок. Кровь заструилась потоком из раны; вне себя от ярости, Нила поразил древесным стволом предводителя ракшасов в грудь. Не дрогнув под этим ударом, Прахаста снова бросился на Нилу, воздев палицу над головою. Но, предупредив его удар, проворный Нила нагнулся и, подхватив с земли огромную скалу, низринул ее на голову Прахасты. Вдребезги раздробил он голову Прахасты, и полководец Раваны мертвый рухнул на землю, словно дерево, подрубленное топором; и кровь рекою хлынула из его размозженной головы.

Когда Прахаста был убит Нилой, несокрушимая рать ракшасов, не ведавшая доселе поражений, отступила к Ланке. Так же, как река, когда разрушат плотину, устремляется бурным потоком из запруды, так войско ракшасов устремилось прочь с поля битвы, когда вождь его пал. И войско вернулось в крепость в глубоком молчании, охваченное скорбью; и казалось, сознание покинуло ракшасов, ошеломленных своею утратой.

А победоносный, восславленный обезьянами Нила, совершив свой подвиг и торжествуя, присоединился к Раме и Лакшмане.

Воины, отступившие с поля сражения, явились к владыке ракшасов и поведали ему о гибели Прахасты от руки могучего Нилы. Услышав от них эту недобрую весть, Равана возгорелся гневом. Пораженный скорбью в самое сердце, он обратился к своим военачальникам и сказал: «Не должно более пренебрегать врагом, коим убит был со своими соратниками вождь моих войск, победивший некогда самих небожителей. И потому, не предаваясь долгим размышлениям, я решил ныне сам выйти на поле битвы. Как лесной пожар пожирает деревья, так истреблю я сегодня моими стрелами войско обезьян и убью Раму и Лакшману».

Сказав так, владыка Ланки взошел на колесницу, сверкающую как пламя, и под пение священных гимнов, звуки труб, литавр и барабанов выехал из города через Северные ворота, окруженный полчищами свирепых ракшасов с горящими огнем глазами, ревущих и воющих бесов, пожирателей мяса, словно окруженный сонмищами духов Шива, Разрушитель Вселенной. И, выйдя из города, он увидел в поле ряды обезьян, протянувшиеся без конца и края, как волны моря, со скалами и древесными стволами в воздетых руках.

Завидев грозную рать ракшасов, вышедшую в поле из города, Рама обратился к Вибхишане, лучшему из воителей, и спросил: «Кто ведет эти войска, вооруженные копьями и мечами, топорами и палицами, сопровождаемые колесницами, и всадниками, и слонами, подобными горам? Кто эти могучие и доблестные воины, свирепые обликом, бесстрашно выступающие впереди своих дружин?»

Вибхишана сказал: «О царь, тот, едущий на слоне, — Дурмукха, блистающий золотыми доспехами; этот, на колеснице, украшенной стягом с изображением льва, — Индраджит, гордящийся даром, полученным им от всемогущего Брахмы; этот, огромный, подобный Холму Заката в горах Виндхья, сжимающий в руке лук чудовищных размеров, — Вирупакша; этот, с кровавыми глазами, испускающий воинственный клич, — Маходара; этот, неистовый, на быстром коне, со сверкающим дротиком в руках, — Пишача; этот, с копьем, верхом на быке, подобный месяцу сиянием, — знаменитый Юпакша; эти двое — один со змеей на стяге, вооруженный луком, другой с золотой булавою в руке, украшенной драгоценными камнями, — Кумбха и Никумбха, сыновья Кумбхакарны; а этот, под белым балдахином, в драгоценном венце и с кольцами в ушах, с горящим взором, окруженный ужасными ликами, подобными тигриным, верблюжьим, слоновьим, оленьим и лошадиным мордам, возвышающийся над всеми как горная вершина, — это сам владыка ракшасов, сокрушитель гордыни бессмертных!»