— А разве не можешь ты убить их быстро? — спросила Каймориль. — Ты ведь знаешь, я прошу за своего брата не потому, что он мне брат. Я ненавижу его больше всех на свете. Но если ты будешь следовать своему плану, он может погубить тебя, Эльрик.

— Ну и что с того? Пусть погубит. Пусть я стану всего лишь безумным продолжение моих предков, куклой традиций и воспоминаний, танцующей на веревочках, которые были свиты еще десять тысяч лет тому назад.

— Может быть, если ты сейчас поспишь… — предложил Дайвим Твар.

— Я чувствую, что после этого не буду спать много ночей. Но твой брат не умрет, Каймориль. После наказания, когда он съест плоть капитана Вальгарика, я намеревался отправить его в ссылку. Он отправится один в Молодые Королевства, и ему не будет разрешено взять что-то с собой. Он должен будет сам добывать себе все в землях варваров. Думаю, что это не такое уж суровое наказание.

— Оно слишком мягкое, — сказала Каймориль. — Лучше, если бы ты убил его. Пошли сейчас своих солдат. Не дай ему времени придумать новый заговор.

— Я не боюсь его заговоров, — Эльрик с трудом поднялся на ноги. — Теперь я бы хотел, чтобы вы оба покинули меня. Приходите примерно за час до пира. Мне надо подумать.

— Я вернусь в свою башню и приготовлюсь к сегодняшнему пиру, — сказала Каймориль.

Она легко поцеловала Эльрика в бледный лоб. Он поднял голову, переполненный любовью, нежностью к ней, протянул руку и дотронулся до ее волос, до ее щеки.

— Помни, что я люблю тебя, Эльрик.

— Я провожу тебя домой, так будет безопаснее. — Сказал ей Дайвим Твар. — И ты должна выбрать себе нового капитана охраны. Могу я помочь тебе?

— Я буду очень признательна, Дайвим Твар.

Они оставили Эльрика на Рубиновом Троне, все еще глядящего куда-то вдаль. Рука, которую он время от времени поднимал к голове, слегка дрожала, и в его странных красных глазах появилось мучительное выражение. Позже он поднялся, сошел с трона и, опустив голову, медленно пошел в свои апартаменты в сопровождении охраны. Он заколебался у дверей, которые открывались на лестницу, ведущую в библиотеку. Инстинктивно он искал утешения и забвения в знании, но в эту минуту он почему-то ненавидел свои книги и манускрипты. Он упрекал их за рассуждения о морали и справедливости, он упрекал их за то чувство вины и отчаяния, которые сейчас переполняли его в результате решения вести себя так, как должен был истинный мельнибонийский монарх. Поэтому он прошел мимо двери в библиотеку и направился в свои покои, но даже любимые комнаты не принесли ему сейчас удовлетворения. Они были слишком просты. Они не были отделаны и меблированы в духе роскошных вкусов всех мельнибонийцев (за исключением его отца), в ярких красках и витиеватой отделке. Наконец, он опустился на диван, стоящий у окна, откуда открывался вид на весь город.

Через некоторое время вошли слуги и доложили, что придворные собираются на пир. Он позволил им одеть себя в желтые государственные одежды, надеть на голову шлем в форме дракона. Когда он вернулся в Тронный Зал, то услышал громкие приветственные крики, куда более одобрительные и восторженные, чем ему приходилось слышать до сих пор. Он уселся на Рубиновый Трон, глядя на банкетные столы. Был принесен отдельный столик и поставлен перед ним, а также два кресла, потому что Дайвим Твар и Каймориль будут сидеть рядом с ним. Но где же они? Где Ииркан и Вальгарик? Доктор Шутка уже накалял свои сковородки, проверяя и затачивая ножи. Но никто не притрагивался к пище, потому что первым должен был начать есть император.

Эльрик сделал знак командиру стражи.

— Принцесса Каймориль и Дайвим Твар прибыли?

— Нет, милорд.

Каймориль редко опаздывала. Может, им не так уж нравилось то, что должно было произойти. Ведь Дайвим Твар не опаздывал никогда.

— А где пленники?

— За ними послали, милорд.

Доктор Шутка ожидающе поднял голову, тело его напряглось.

А затем Эльрик услышал какой-то звук. Он был похож на стон. Эльрик прислушался. Теперь этот стон слышали и другие. Вскоре тишина наступила в зале, а стон становился все громче и громче. Затем двери сразу распахнулись, и в них влетел Дайвим Твар, окровавленный, в разодранной одежде. А за ним в зал ворвался туман-темно — красных и неприятных голубых оттенков — и этот туман стонал.

Эльрик вскочил с трона, ударом ноги отбросил столик и кинулся вниз к своему другу. Стонущий туман все глубже пробирался в зал, как бы пытаясь настигнуть Дайвим Твара.

— Дайвим Твар, что это за волшебство?

Лицо Дайвим Твара было искажено ужасом, и он с трудом выговорил:

— Это волшебство Ииркана. Он создал этот стонущий туман, который помог ему бежать. Я пытался следовать за ним по городу, но туман обволакивал меня, и я потерял направление. Я прошел за ним, чтобы привести его с сообщником сюда, но было уже поздно: он завершил свое колдовство.

— Каймориль? Где она?

— Он забрал ее с собой, Эльрик. Вальгарик тоже с ним и еще сотня преданных ему воинов.

— Тогда мы должны броситься в погоню.

— Ты ничего не сможешь сделать против стонущего тумана. А! Вот он!

Действительно, туман уже начал окружать их. Эльрик попытался развеять его пассами рук, но туман быстро сгустился, окутав его, и жуткие цвета ослепляли глаза. Он попытался пробежать сквозь него, но туман не отставал. И ему показалось, что среди стонов он различает слабый голос:

— ЭЛЬРИК СЛАБ. ЭЛЬРИК СЛАБ. ЭЛЬРИК ГЛУП. ЭЛЬРИК ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ.

— Прекратите это! — Вскричал он. — Каймориль!

И одно из лиц в тумане стало лицом Каймориль, которая дразнила его и издевалась над ним, и чье лицо медленно старело, пока он не увидел морщины, потом висящую гнойную кожу, потом просто череп с остатками гниющего на нем мяса. Он закрыл глаза, но образ остался перед ним.

— КАЙМОРИЛЬ, — шептал туман. — КАЙМОРИЛЬ.

И по мере того, как Эльриком все больше овладевало отчаяние, он становился все слабее и слабее.

Он закричал, призывая Дайвим Твара, но в ответ услышал только ироническое издевающееся эхо, совсем как тогда, когда он звал Каймориль. Он плотно закрыл глаза, сжал губы и продолжал ползти вперед, пытаясь вырваться из стонущего тумана. Но, казалось, прошли часы, прежде чем стоны стали постепенно стихать, уходя куда-то вдаль, и он попытался подняться на ноги. Открыв глаза, он увидел, что туман постепенно начинает редеть, но ноги у него подогнулись, и он упал лицом вниз на первую ступеньку лестницы, ведущей к Рубиновому Трону. Вновь он пренебрег советом Каймориль относительно ее брата, и вновь она оказалась в опасности. Последняя мысль Эльрика была очень простой: «Я не достоин жить».

Когда он пришел в себя от удара, оставившего его в бессознательном состоянии, тем самым потеряв много времени, Эльрик послал за Дайвим Тваром. Он требовал известий. Но Дайвим Твар ничего не мог ему доложить. Ииркан призвал волшебные силы себе на помощь, чтобы освободиться и бежать.

— Должно быть, у него какие-то магические средства есть, чтобы покинуть этот остров, потому что он не мог отплыть на корабле, — сказал Дайвим Твар.

— Ты должен послать на поиски. Высылай хоть тысячу отрядов, если это будет необходимо. Посылай каждого мельнибонийца. Оборудуй наши боевые золотые баржи. Покрой весь мир нашими людьми, если это нужно, но найди мне Каймориль! Заставь проснуться драконов, делай все, что хочешь!

— Все, о чем ты говоришь, уже сделано, кроме одного: Каймориль я не нашел.

Прошел месяц, и имррирские воины маршировали по всем Молодым Королевствам в поисках своего земляка-ренегата.

«Я думал о себе куда больше, чем о Каймориль, да еще называл это моралью, — думал разгневанный альбинос. — Я играл своими чувствами, а вовсе не справедливостью».

Прошел второй месяц, и имррирские драконы полетели на юг и восток, запад и север. Но, хотя они пролетели горы, леса, моря, равнины и, не желая того, вселили ужас во многих городах, они не нашли и признаков Ииркана и его банды.