Единственное мое желание — желание смерти. Копия знает это.

Даже если будет больно, все равно. Лишь бы побыстрее.

Молчание… я не знаю, сколько оно длилось, прежде чем она опять заговорила.

— Я ничего не могу сделать… Тебе придется остаться в этом теле. Я могу предложить лишь смерть физическую. Но она наступит только тогда, когда я завершу все, ради чего пришла в мир людей. А это наступит нескоро.

Получается, смерть только с тобой?..

Так долго ждать…

Тогда лиши меня всех чувств, ты ведь сможешь сделать это? Я не хочу, чтобы горечь, отчаяние и боль возвратились ко мне… я уже чувствую их отголосок.

— Да, — ответила копия.

Нечто холодное на мгновение коснулось висков и исчезло, забрав с собой остатки моий чувств.

Пустота… как освобождение от тяжких оков…

Я смотрела в никуда. Хоть ничего не было видно, я продолжала смотреть. Мне было все равно.

Не двигалась — а зачем это нужно?

Я, в каком-то смысле, была уже мертва.

Больше не чувствовала как движется "мое" тело. Это было хорошо…

Я погрузилась в апатию.

***

Каждую частичку тьмы наполнил пронзительный звук, режущий привыкшие к абсолютной тишине барабанные перепонки. Меня мгновенно выбросило вперед, навстречу окружающему миру.

Очень много звуков и света!! Все это накинулось на меня, разрывая на части голову.

Я орала вместе с голосом копии в моей голове, зажмурившись что есть силы, закрыв ладонями уши, каталась по земле.

Боль казалась еще ослепительнее, чем раньше. Мир проникал в меня, ломая сопротивление тела, что больше не хотело возвращения чувств и ощущений. Но оно было слишком слабым и сдалось.

Крик копии, наконец, перестал терзать мою голову, она лишь тихонько поскуливала.

Зачем ты вернула меня?

Копия замолчала.

— Зачем?? — захрипела я, слова царапали пересушенное горло, а собственный голос отдал тупой болью в висках.

"Оставь меня в покое…" — прошелестел ее голос.

Оставить в покое? С какой стати я должна это делать? Ты нарушила свое обещание, заставила вновь вернуться в этот ненавистный мир!

"Ты думаешь, я настолько глупа, чтобы создавать себе новые проблемы? — огрызнулась копия. — Вон то, что выбросило тебя".

Она не сказала куда смотреть, но я знала. Последствие соседства наших разумов в излишне маленькой для них обоих голове. Ощущение словно в нее засунули туго надутый шар, который все давил, давил на мой разум, уже упирающийся в стенки черепной коробки и больше не могущий уйти в глубины, как раньше. Нечто постороннее мешало это сделать.

Я оглянулась через плечо.

Лес упирался серый, испещренный глубокими трещинами и покрытый острыми даже на вид выступами монолит скалы. Граница наполненного красками и жизнью леса.

Словно граница всего мира.

Несмотря на безоблачное небо, я не могла разглядеть вершин этой угнетающе серой, мертвой скалы.

Мертвой… Я едва сумела прогнать картинки, вызванные этим словом. Если бы они пришли, боюсь, я бы просто сошла с ума.

Теперь стало понятно, почему даже после того, как я вновь привыкла к даруемым миром ощущениям, земля продолжала казаться такой твердой. Я лежала на изломанной буйством травы каменной дорожке, почти у подножия скалы, возле здоровенной щели, откуда несло пробирающим до костей холодом. И дело было отнюдь не в нем, а в ощущении затаенной опасности, идущей рядом с этим холодом.

Как предупреждение — не подходи ближе!

"Надо попробовать еще раз…"

Тело безо всяких приказов с моей стороны поднялось на ноги и зашагало в сторону этой щели, почти тут же перейдя на бег. И, как я не пыталась его остановить, ничего не получалось. Копия властвовала над телом.

Я чувствую ее нетерпение и страх все сильнее, чем ближе мы к скале.

Но едва нога переступила за границу солнечного мира навстречу холоду и тьме, копия вновь закричала, и на меня обрушилась чужая боль и удушливая волна из образов…

"Мы знали, что сможем победить, но цена этой победы будет высока. Но мы в любой момент были готовы сделать то, что, бесспорно, страшился каждый из нас, несмотря не всю свою выдержку и храбрость.

Страх никогда не возьмет надо мной контроль, я молю, чтобы и у остальных он не возобладал над чувством долга.

Магия крови.

Кровь, самое ценное, что у нас есть, вмиг обесценилась ради победы.

Нужна была лишь добровольная жертва.

Она есть. Рунон едва видимо кивнул. Предводитель через чур медленно вложил в протянутую руку ритуальный нож, будто говорил: еще не поздно отказаться… Но ответом был твердый взгляд, в котором плескалась решимость.

Он слишком часто ставил всех и вся превыше самого себя.

Вытянув руку вперед, он занес нож… стало так тихо, что был слышен его прерывистый выдох.

Я знаю, Рунон, насколько это страшно — самому себе, существу практически бессмертному и всесильному как природа, нанести удар.

Он запел. И его песня… неспешная и пронзительно тоскливая, нежная как объятия ветра, казалось, проникала в саму суть, вызывала бурю чувств, вплетаясь в тебя все крепче и крепче. По одному, мы подхватили песнь, выстраиваясь возле Рунона. Вокруг, переливаясь всеми цветами радуги, нарастал полупрозрачный купол. И едва он сомкнулся над нашими головами, песнь оборвалась на самой жесткой ноте. Он резко опустил нож.

Жуткий чавкающий звук.

Хлынувшая из разрезанной руки кровь облепила нас с ног до головы и напитала купол. Ритуал мог выкачать через маленькую ранку всю его кровь, если вовремя его е остановить.

Шестерка демонов начала атаковать. Но все их атаки, натыкаясь на купол, отражались обратно. Теперь им пришлось обороняться.

Но продолжалось это недолго, купол постепенно таял.

Кровь Рунона… казалось, она пропитала даже мою кожу.

Предводитель с Киларом пошли в сторону демонов. Их теперь ничто не сможет остановить, кровь дала им абсолютную защиту и новые силы. Как и мне, поддерживающей бледного друга, идущей следом.

Купол окончательно исчез. Теперь есть только один путь — сражаться.

Все выпушенные навстречу заклятия попросту таяли в полуметре от нас.

Демоны быстро поняли, что их атаки не имеют действия и возвели перед собой подобие щита.

Когда двойка древних остановилась, Рунон побледнел еще сильнее… ведь знал, что от него дальше требуется. Шагнув вперед, он дотронулся окровавленной рукой до спины Предводителя. И вновь кровь хлынула из раны, но вместо того, чтобы капать вниз, она устремилась по его пальцам к Предводителю. Тот выбросил вперед руку в жесте призыва.

Их силуэты на несколько мгновений подернулись алой пеленой, вокруг вытянутой руки она уплотнилась в виде трех беспорядочно вращавшихся колец. Вены и сосуды выступили под кожей, сместились со своих русел и сошлись в одну точку на тыльной стороне ладони. И хлынувшая оттуда кровь, смешавшись с подступившей кровью Рунона, устремилась в сторону демонов.

Обычно, выпущенная на волю кровь ритуала, достигая противника, обволакивает его, постепенно разрушая ткани. Тело жертвы рассыпается кровавым щебнем.

На четверых из шестерки кровь так и подействовала, но вот на оставшихся…

Старший демон оказался запаян в алых камень, а девочка не только отвела удар в сторону, хотя было видно, сколько сил ей пришлось для этого отдать, но и перешла в ответное наступление.

Хоть она и демон, но… моя рука бы никогда не поднялась на ребенка.

Она выпускала сиреневые стрелы, заклятие демонов, способное даже пробить кровавую защиту. Мы успели за сотни лет непрекращающейся войны изучить их — сила удара прямо пропорциональна остаткам сил самого демона. А у нее их не должно много остаться.

Атака девочки не причинила никому вреда. Тогда она вытащила из кровавой жижи под ногами чью-то длинную косу и с удвоенной яростью бросилась на Предводителя.