Взгляд ее был, как у девицы с улицы. И все ее внимание, похоже, сосредоточилось на нем так же, как его — на ней. Он не смог бы объяснить, чем она так его привлекла, но впервые за последние несколько недель в душе шевельнулось искреннее волнение.

Забыв о своем втором скотче, забыв о скуке, забыв вообще обо всем, он выбрался из-за столика и пошел через ресторан, ступая по широким квадратам пола. В свои двадцать семь лет Джейсон знал все о том, как соблазнять и как очаровывать. Пожалуй, это единственное, в чем он преуспел. Его походка была намеренно неспешной, именно такой, которая позволяет взвинтить напряжение, уже возникшее между мужчиной и женщиной. Он не сводил с нее глаз и почувствовал, как еще одна порция адреналина бросилась в кровь, когда он увидел, что она не моргнула и не отвела взгляда. Этот серьезный, тяжелый взгляд не отрывался от него.

Джейсон уже был в двух шагах, готовый представиться, когда она внезапно соскочила с высокого стула возле стойки и двинула его кулаком в челюсть. Он еще не пришел в себя от шока, когда она навалилась на него и тузила скорее яростно, чем умело, но удары были такие, что он понял — она не шутит. Ее цветистые ругательства превратили благопристойный бар в дешевый кабак, и в зале воцарилась суматоха.

Если бы представление о том, какими должны быть уважаемые в обществе Халлораны, не было бы с детства вбито в него, Джейсон весело расхохотался бы над таким оживлением из-за неожиданной атаки. Но он понимал: если дед застанет его за дракой с женщиной на людях, то ему придется бежать куданибудь подальше Сибири.

Джейсон не зря занимался боксом в Йеле, но даже тамошняя выучка не подготовила его к внезапной ярости этой долговязой незнакомки. Он увернулся от очередного, хорошо нацеленного удара, которым, очевидно, она предполагала нанести серьезный урон его мужскому достоинству, схватил ее за руку, вывернул назад и мертвой хваткой сжал вторую руку. Этот контакт оказался для него слишком тесным. Джейсон почувствовал некоторое волнение и посмотрел прямо в большие глаза, горевшие голубым яростным пламенем. Он насмешливо пробормотал:

— Мы разве встречались?

Но женщина явно была не в настроении отзываться на его юмор. Выпустив еще одну обойму ругательств, она отступила и лягнула его. Когда Джейсон вздрогнул и потянулся потереть ушибленную голень, она высвободилась и снова набросилась на него. Очевидно, она не была знакома с правилами борьбы маркиза Квинсбери, которые знал Джейсон. Она успела еще раз-другой стукнуть его, прежде чем он обхватил ее руками сзади и держал так, чтобы она не могла шевельнуться: при этом его кровь бешено пульсировала.

Ошеломленный бармен, вероятно, не видавший такого с незапамятных времен, спросил с явным испугом:

— Вызвать полицию, мистер Халлоран? Джейсон почувствовал, как женщина в его руках напряглась.

— Вряд ли это необходимо, — сказал он, а потом добавил чуть тише, чтобы услышала только она:

— не так ли?

Ее плечи обмякли, она признала свое поражение.

— Да.

Но Джейсон уже не верил в ее смирение.

— Если я вас отпущу, вы согласитесь спокойно пойти со мной и объяснить, что происходит?

Она промолчала, и Джейсон усмехнулся. — Итак, вы не можете врать. Уже хорошо. Какая-то основа для доверия. Ее глаза сверкнули.

— Я бы не поверила вам, будь вы даже последним мужчиной на Земле.

— Интересно почему? Как я ни стараюсь, не могу вспомнить ни единого случая, когда бы обманул вас.

— Вы хуже чем лжец. Вы подонок. Вы дьявол! С каждым обвинением ее голос повышался на тон, отчего толпа зрителей быстро росла. Ее слова разили сильнее, чем мелькающие кулачки. Халлоранов редко унижали на людях. Джейсон мог себе представить, с какой радостью и быстротой разнесутся сплетни про эту схватку. Возможно, что-то появится уже в завтрашних воскресных газетах. Слабое возбуждение и оживление, которые он было почувствовал, исчезли. Их место заполнил возрастающий гнев. Какого черта надо этой женщине? С какой стати она называет его подонком, с возмущением размышлял он.

Ярость становилась такой сильной, будто только сейчас незнакомка затеяла эту бучу. Она продолжала поносить его, но Джейсон решил: раз хватит — значит хватит. И он прекратил ее тираду очень просто — зажал ладонью рот и, решительно подталкивая, поволок через весь зал к своему столику. Она охнула, когда он поддал ей под колено, и села.

Для уверенности, что она не сбежит, пока он не добьется ответа на вопросы, Джейсон сел не напротив, а сбоку, загородив проход.

— Говорите, — скомандовал он.

— Я ничего не буду говорить.

— Удивительно. Не более чем шестьдесят секунд назад вы не могли заткнуться.

Он потер рукой ноющую челюсть, и впервые в жизни ему захотелось быть никому не известным. Похоже, слишком много народу заинтересовано в ее ответах не меньше, чем он. Но она разочаровала всех, храня каменное молчание.

Джейсон был довольно опытен в общении с людьми, но эта ситуация не лезла ни в какие ворота. Как он ни старался, не мог вспомнить, что гласят правила хорошего тона, когда прелюдией служит неспровоцированное со стороны мужчины нападение женщины, которая, к тому же, никогда в жизни ему не встречалась. Будь на ее месте мужчина, он дал бы ему как следует под зад и почувствовал бы себя отомщенным. Но сейчас он ощущал сходство с Перри Мейсоном, которому навязан нежелательный свидетель.

— Черт побери! Вы должны мне все объяснить — сказал он, и еще до того, как фраза была закончена, почувствовал, что попусту тратит время.

— Вам я ничего не должна — искры ярости в глазах женщины не гасли.

Джейсон вздохнул. Что-то подсказывало, что ему следует отправить ее отсюда, но любопытство требовало удовлетворения.

— Хорошо, попробуем с другой стороны. Как насчет выпить?

— Только не от вас! — пятна краски на щеках подчеркивали негодование, клокотавшее в ней.

— Прекрасно. Вы можете заплатить за себя сами.

— Чем же? Сэмми отдал вам все, что я накопила, до последнего дайма.[1]

Джейсон уставился на нее, испугавшись глубины ее гнева и необоснованного обвинения, которое она ему бросила. Несмотря на уверенность в том, что пора это дело кончать, он был, безусловно, заинтригован. Его знакомые женщины не получали удовольствия от сцен и никогда их не устраивали. Эта же, только появившись, вызвала такой переполох и ничуть не смущалась этим. Более того, она готова начать следующий раунд, будучи не в состоянии справиться со своей яростью. По крайней мере, здесь у них было чтото общее. Она достаточно сильно завела его, и он хотел довести схватку до конца.

— Что за дьявол этот Сэмми, и почему вы думаете, что он мне отдал ваши деньги?

Очевидно, вдруг испугавшись этих слов, она секунду задумчиво изучала его, а потом покачала головой.

— Хорошо играете. Действительно хорошо. На какое-то мгновение я чуть было вам не поверила.

Своим сарказмом она хотела ужалить его посильнее. Даже принимая во внимание начало схватки — какая-то ненормальная, которую он никогда в жизни не видел, кинулась на него, — Джейсон все равно обиделся за нападки на его честь-Черт возьми! Я не играю. И мое терпение вот-вот лопнет. Кто такой этот Сэмми?

Она бросила на него негодующий взгляд.

— Я еще раз повторяю — я это не покупаю. Вы прекрасно знаете, кто такой Сэмми.

С ощущением, что впервые в своей гладкой, размеренной жизни он окунулся во что-то непонятное, незнакомое, Джейсон попытался немного порассуждать дедуктивным методом.

— Сэмми — ваш муж! Она покачала головой.

Ответ вдохновил его тем, что беседа, кажется, не будет похожа на экзамен.

— Вы слишком молоды, чтобы иметь сына, который способен украсть деньги из банки на кухне, — предположил он.

— Я не так молода, как выгляжу.

— Простите. Конечно, нет. Вы достаточно древняя. Может, вам даже двадцать пять.

— Двадцать три.

— Ну да, как я и говорю, древняя. И что это за история с Сэмми?