Она смягчилась.

— Я подумала… Ну, ты же сказал о «благородных намерениях».

— Да, и не собираюсь отказываться от своих слов, — он устыдился своей лжи и на секунду замялся. Чтобы сосредоточиться, Малькольм тряхнул головой. — Я имел в виду один из наиболее почетных и древних шотландских обычаев, который равно удобен для обеих сторон. Мы обвенчаемся, как только ты забеременеешь… — Малькольм остановился, чувствуя, как кружится от радости голова. Усилием воли он отогнал слабость. — Как только ты забеременеешь от меня.

Элпин не заметила его смущения. Она выпалила:

— Мне кажется, что я нужна тебе лишь для того, чтобы заиметь наследника.

Он притянул ее к себе и, внимательно глядя ей в глаза, заявил со всей искренностью, на которую был способен:

— Клянусь, Элпин Мак-Кей, последнее, о чем я думаю, — это то, чтобы ты родила мне наследника. Хотя у меня есть свои понятия о чести.

Она улыбнулась так радостно, что эта улыбка могла бы осветить добрую сотню замков. Возможно, он неверно судит о ней. Что если она действительно любит его? Если это так, с ее любовью он разберется позднее. Сперва надо выяснить, что на уме у этой женщины и зачем ей так понадобилось выходить за него замуж. Кроме того, он намеревался получше выспаться.

— Значит, ты довольна?

— О да, Малькольм! Я об этом и мечтала, — она задыхалась от радости.

Его страсть к ней была единственным, что он не мог скрывать. Взяв Элпин на руки, Малькольм направился к лошадям.

Она прилипла к нему как банный лист. Но ему это нравилось. Он всегда мечтал о подруге, которая жила бы вместе с ним, выслушивала все, что у него на душе, и помогала бы хранить благородное наследие клана Керров. Но у Малькольма не хватало духу жениться на ничего не подозревающей девушке и обречь ее на безрадостный брак, в котором никогда не родятся дети.

Он никак не мог справиться со своим эгоистическим желанием. В данный момент он желал Элпин с пылом зеленого юнца, тискающего свою первую подружку. Задетый собственной несдержанностью, Малькольм усадил Элпин в седло и подал ей повод.

— Чем мы теперь займемся?

Она закинула голову и, смеясь, посмотрела вдаль.

— Ты можешь показать мне Карворан. Отвернувшись, Малькольм сделал вид, что разбирает свой повод. Он соврал, говоря об отъезде Розины; она собиралась отплыть в Италию лишь завтра. Притворяясь совершенно ошалевшим от любви, он состроил похотливую улыбку и заявил:

— Если я отвезу тебя туда, Элпин, ты станешь женой, не успев побыть невестой.

— А-а, — она помедлила, повязывая шаль. Локти Элпин поднялись, тонкая ткань рубашки натянулась, обрисовывая грудь. Кожаные штаны обтягивали ее бедра и тонкую талию.

Малькольм думал, что справился с желанием, но оно вернулось с такой силой, что ему свело живот. Его словно жгло огнем. При воспоминании о вкусе ее губ у него аж слюнки потекли. Малькольм в душе проклинал себя, называя благородным идиотом. Если бы он взял ее несколько минут назад, то сейчас не мучился бы так. Но раз уж так получилось, необходимо держать себя в руках.

— Выбирай сама, Элпин.

— Тогда давай немного повеселимся. Как когда-то, — она повернула коня к западной дороге, — давай поскачем наперегонки до Дуба Привидений, — она хлестнула коня и понеслась по полю.

— Подожди! — Малькольм не сразу отреагировал. Вскочив в седло, он помчался следом за ней. В мозгу вертелась одна мысль: Дуб Привидений был несколько лет назад повален молнией. Теперь огромный ствол загораживал старую дорогу. Элпин не заметит его: дерево лежит прямо за поворотом, и обзор закрыт скалой Рейвера, да и солнце уже садится.

Он громко выкрикивал ее имя, но она не слышала из-за стука копыт. Малькольм гнал коня карьером, и расстояние между ними быстро сокращалось. Оказавшись на три корпуса сзади Элпин, он снова позвал ее. Она оглянулась, ее лицо горело от восторга. Затем, видя, что он приближается, она завизжала и что было силы ударила коня. Элпин снова вырвалась вперед.

И мчалась навстречу опасности.

Малькольм нахлестывал коня. Выросший в пустыне Барб поскакал еще быстрее. Орляк и утесник проносились мимо зелеными и желтыми полосами. Малькольм стиснул зубы.

Догони ее, догони ее, догони ее, — стучало у него в голове. Но Элпин была совсем легонькой и поэтому ее лошадь могла скакать намного быстрее.

Впереди показалась скала Рейвера, огромный камень размером вполовину замка Килдалтон. Элпин прильнула к шее серого, приподнявшись и сжав коленями его бока. Перед скалой дорога раздваивалась. Направо шла новая дорога, наезженная и достаточно широкая даже для телег. Дорога налево превратилась в заброшенную тропинку, поросшую сорной травой. Много лет назад они с Элпин часто ездили наперегонки этой дорогой. Гонки заканчивались тем, что они вдвоем карабкались на Дуб Привидений.

Сегодня гонки закончатся смертью.

Как он и ожидал, Элпин по своему обыкновению свернула налево. Малькольм закричал и изо всех сил пришпорил коня. Но Элпин ускакала слишком далеко. Малькольм в ужасе смотрел, как она отклоняется направо, готовясь свернуть за скалу.

Его охватила паника. Он не сможет вовремя догнать ее.

— Элпин! — заорал он. — Остановись!

Она обернулась и шаловливо помахала ему рукой. Глядя на него, она скрылась из виду.

Через секунду ее конь закричал. Элпин не проронила ни звука. Но Малькольм представил себе картину происшествия так живо, словно только что увидел все собственными глазами. Он как будто увидел, что серый мерин споткнулся о ствол дерева. Увидел, как Элпин вылетела из седла. Почувствовал, как она ударилась о поваленный дуб. Представил, как она бесформенным комом оседает на землю…

Проклиная ее, себя и всех святых на небесах, Малькольм поскакал вокруг скалы. Ошалевший серый стоял возле огромного упавшего дерева. Седло было пустым. О Господи, где же она?

Натянув повод, Малькольм соскочил с коня. Он обшарил заросшую травой тропку, заросли терна и утесника. Элпин не было.

Он позвал ее. Тишина.

Обуреваемый ужасом, он подбежал к деревянному мостику, пересекавшему огромный ствол. Он должен был поступить, как советовал отец. Должен был распилить этот дуб. Надо было расчистить путь.

— Идиот, дурак, — все громче и громче ругал себя Малькольм, поднимаясь по ступенькам. Добравшись до верха, он отпустил перильца и посмотрел на другую сторону.

И увидел ее. Она перелетела через огромный ствол и теперь лежала на боку, свернувшись калачиком среди белого вереска.

Подбежав к ней, Малькольм упал на колени.

— Элпин… Скажи хоть что-нибудь, — он осторожно коснулся ее спины.

Она не двигалась. Даже дыхания не было слышно.

— Элпин!

Он тысячу раз желал ей смерти, но это было до того, как он обнял и поцеловал ее, до того, как почувствовал, насколько она ранима. Несмотря на то что Малькольм не доверял этой женщине, он понимал ее. Он подозревал, что слишком мало из того, о чем она мечтала, сбылось. Несмотря на то что, не подумав, она украла самое ценное, что было у него в жизни, она имела право жить.

…Она задыхалась и кашляла, пытаясь восстановить дыхание. Затем застонала и разогнулась. Шаль сбилась набок, лицо было мертвенно-бледным.

Малькольм слегка успокоился. Пощупав лоб Элпин, он окликнул ее:

— Элпин! Ты слышишь меня? Задыхаясь, она спросила:

— Что произошло с нашим деревом?

Нашим деревом. От этого сентиментального заявления у него сердце сжалось.

— В него ударила молния. Где у тебя болит? Она перекатилась на спину и схватилась за правое запястье.

— Везде.

Он взял ее за руку.

— Дай я гляну.

— Ох!

— Тихо! Лежи спокойно. — Рукав ее рубашки был разорван в клочья. Кожа была сильно исцарапана и запачкана землей. Косточки у Элпин были такие же хрупкие, как у крошечного совенка из его соколятни. Малькольм осторожно ощупал ее руку.

— По-моему, она не сломана.

Элпин снова застонала. В ее глазах плескалась боль, зрачки были расширены от страха.