— Ты принадлежишь мне? — голос девятого графа Килдалтонского чуть не сорвался.

Элпин ожидала, что, поймав его врасплох, ощутит радость. Так и оказалось. Но она не рассчитывала почувствовать восхищение, не предполагала, что вдруг ее охватит чисто женская тоска и жажда прикоснуться к нему. Да и какая женщина не оценит такого красивого мужчину, как Малькольм Керр? В его карих глазах светилось любопытство, на губах играла едва приметная улыбка. Господи, да он способен вскружить голову даже монахине!

Боясь, что он заметит ее реакцию, Элпин подумала о восьмидесяти рабах на плантации «Рай». Они зависят от нее, нуждаются в ней.

— Ты улыбаешься, — заметил он. — Тебе хочется быть моей собственностью?

Пусть он считает ее слабой женщиной — пока. Элпин пожала плечами:

— Соответственно воле Чарльза ты теперь отвечаешь за меня.

— Ну, ладно, — он улыбнулся и сложил руки на груди. — События принимают очень интересный оборот.

Она не могла сдержать удивленного возгласа:

— Ты этому рад?

— Ну конечно, — произнес он, словно волк, заманивающий ягненка в страшную пасть.

Его хищный тон насторожил ее. Элпин напряглась и сделала шаг назад. И так же быстро расслабилась. Они оба — взрослые люди. Она не какая-нибудь английская девчоночка, пытающаяся прельстить знаменитого шотландца милой улыбкой и древним титулом. У нее свои цели и свои планы.

Сплетники Уитли-Бэй не преминули сообщить ей о том, что он стал главой клана Керров и графом Килдалтона. Было совершенно не обязательно знать об этом заранее: Малькольм Керр буквально излучал уверенность в себе, и власть, которой он был облечен, шла ему не меньше, чем национальный шотландский наряд. Глядя на его широкую спину и твердую походку, Элпин начала верить: все, что говорили о легкости его взаимоотношений с женщинами, — правда.

Она обошла его.

— Великолепно. Пусть твоя экономка покажет мне мои комнаты. Миссис Эллиот все еще работает здесь?

Он посмотрел на нее секундой больше, чем следовало, продолжая все так же странно улыбаться. Эта улыбочка начинала действовать ей на нервы.

— К сожалению, нет. Она в Константинополе, вместе с моими родителями. Поскольку ты принадлежишь мне, я прикажу, чтобы твои вещи внесли в дом. Александр! — крикнул он через плечо.

Солдат, встретивший Элпин, поспешил на зов. Он был лысоват, на голову ниже Малькольма ростом и носил ярко-красный с зеленым тартан Керров.

По мере того как он приближался, в памяти Элпин всплыли события давно минувшие, ее прежние визиты в Килдалтон. Александр Линдсей. Вот как зовут этого человека.

Он подошел к ним. Его губы были неодобрительно поджаты. Элпин с улыбкой приветствовала его:

— Добрый день, мистер Линдсей! Давным — давно вы помогли мне похоронить моего ручного барсука. Помните?

Он взглянул на нее сверху вниз. В бледно-голубых глазах ничего не отразилось.

— Да. Мы зарыли беззубого зверька на старой турнирной площадке.

Время притупило остроту боли. Прочие раны еще ныли, но самой свежей и болезненной была потеря ее дома. Эту рану нанес ей Малькольм Керр. Боль успокоила лишь мысль о том. что она отберет у него «Рай».

— Малькольм требовал, чтобы шкурку отдали ему на сумку и угрожал вырыть беднягу Эберкромби. Я плакала, но он не прекращал дразнить меня. Вы отправили его к лорду Дункану, чтобы тот призвал сына к порядку, и попросили миссис Эллиот сделать для меня успокаивающее питье.

Обезоруженный Александр сглотнул комок.

— Это животное определенно было хороших кровей, леди.

— Лорд Малькольм? Животное? Надеюсь, что это не так!

— Нет… — Александр поспешно перевел взгляд на хозяина Килдалтона. Тот усмехнулся:

— Она шутит, Александр. Всем известно, что, когда речь идет о божьих тварях и слабом стиле, я становлюсь добрее ягненка, — косо глянув на Элпин, он поинтересовался: — Ты привезла с собой горничную?

Чуть хрипловатый, рокочущий звук этого голоса напомнил Элпин, сколь несчастным было ее детство, проведенное на границах. Барбадос явился для нее спасением. Теперь она должна найти способ заставить Малькольма вернуть его ей.

— Да. Ее зовут Иланна. — Элпин знала, что эта женщина способна вызвать серьезное беспокойство в Килдалтоне; именно это ей и было нужно.

— Помоги девушке, Александр, — попросил Малькольм. — Да проследи, чтобы вещи внесли в дом!

Взяв Элпин за руку, он неторопливо повел ее по двору, а затем по ступенькам, ведущим в крепость. Глядя на его огромную руку, Элпин удивлялась, как тонкий, словно прутик, мальчишка, вырос в такого великолепного мужчину. Его широким плечам и мощной шее позавидовал бы любой гребец. Тонкая талия и длинные мускулистые ноги говорили о часах, проведенных в седле. Он наслаждался богатой, беззаботной жизнью, в то время как она беспокоилась об урожае, сражалась с болезнями и буйством природы, чтобы обеспечить себе надежное будущее. В ее ушах звенело объяснение, данное Кодрингтоном: передавая права на владение плантацией Малькольму, Чарльз платил ему долг благодарности. Но что сделал Малькольм, чтобы заслужить подобную щедрость?

Отворив огромные двойные двери, он пригласил ее войти.

— Ты внезапно притихла, Элпин. В чем дело?

Этот вопрос прервал ее раздумья. Оказавшись в замке, она не могла удержаться от того, чтобы не сравнить каменную крепость, обставленную тяжелой мебелью и устланную дорогими коврами с простым и просторным домом на плантации «Рай».

Она обвела взглядом знакомую обстановку, думая о чем бы заговорить. Украшения показались ей достаточно безопасной темой.

— Не припомню, чтобы на стенах Килдалтона висело так много оружия. Ведь раньше его здесь не было?

— Да, — помедлив, он дотронулся до старого, иссеченного кожаного щита, на котором красовалось сияющее солнце — эмблема Керров. — После того как леди Мириам прекратила войну между моим отцом и твоим дядей, бароном Синклером, папа забрал это оружие у солдат. Оно стало фамильной реликвией.

Боевые секиры, копья и шлемы покрывали высокие каменные стены в холле. Возле окон, выходящих во двор, стояли длинные скамьи, покрытые вышитыми покрывалами. Вдоль одной стены стояли столы. На них красовались вазы со свежим вереском. На другой висели гобелены с изображением ярмарки и майского праздника. На второй этаж поднималась лестница.

Помещение освещала люстра в форме пя-тилистника. Элпин заметила знакомое оружие.

— Ты носил этот меч. Он ухмальнулся:

— Ты имеешь в виду, что я любил волочить его за собой? Мальчишкой я не мог дождаться дня, когда смогу владеть им. Отец начертил на стене метку и сказал, что когда я дорасту до нее, то смогу стать солдатом. Я измерял свой рост ежедневно, вплоть до той поры, когда…

Она взглянула на него. Он стоял, стиснув зубы, и не сводил с нее настороженного взгляда темно-карих глаз.

— Когда что? — их взгляды всретились. — Так кто из нас притих, Малькольм?

Он невесело улыбнулся:

— Когда не вырос примерно с тебя.

На языке у него вертелись совсем не те слова, в этом Элпин была уверена. Малькольм явно что-то скрывал.

— Ты снова хочешь подшутить надо мной?

— Нет, — он повел ее к лестнице. — Любопытно, почему ты так обидчива?

Если бы она могла быть честной, то ответила бы, что к этому ее вынуждает необходимость. Ни разу в жизни никто, кроме Ангела Ночи, мстителя ее юности, не удосуживался принять ее сторону. Насколько Элпин могла вспомнить, она была то несчастной сиротой, которой некуда податься, то бедной родственницей без гроша в кармане. Когда она наконец-то обрела дом, его унаследовал Малькольм.

Чтобы скрыть горечь, она рассмеялась:

— По правде говоря, мне нравится быть крошкой: когда споткнешься, до земли лететь совсем немножко.

— Забавный стишок.

— Господин мой… — к ним подошла служанка лет пятнадцати. У девочки были светлые волосы, живые светло-карие глаза и свежее деревенское личико, усыпанное веснушками. На ней было простенькое коричневое платье, такое новое, что швы еще топорщились, накрахмаленный белый передник и чепчик. — Простите, господин мой. На объявление о найме экономки никто не откликнулся.