Полгода торговли можно было назвать удачными - куплено два электробанджо (одно из них - на плеерных батарейках). Правда, первое было возвернуто обратно из-за заводского брака - банджо не заводилось на морозе.

Моисей уже потирал руки в ожидании жутких прибылей, но случилась катастрофа. С заднего угла рынка, где тесно ютились остальные продавцы, из мешка с картошкой выползли колорадские жуки, которым деки электробанджо показались на удивление вкусными и питательными. За один день все было кончено. Моисей бегал взад-вперед, хаотично постреливая из берданки по обожравшимся насекомым и зовя на помощь. Hо все было тщетно электробанджо были сгрызены насмерть прямо у него на глазах. К шести вечера на земле остались валяться лишь жалкие, одинокие, скрученные струны, штепсели и пожелтевшие мануалы.

И вот теперь Моисей Робертович понуро сидел, и взирал сквозь пыльное от пыли окно на то, как на его дворе стояло второе декабря 1998 года. Вздохнув, он взял со стола моток струн и направился в аэропорт.

Аэропорт Боржомиловки представлял собой периметральный забор с большим куском глины, размазанным внутри на площади в 10 акров. Где-то посреди этой глины американская спутниковая разведка обнаружила полусгнивший кукурузник. Сами жители даже и не подозревали о том, что где-то в топях аэропорта скрывается настоящий авиалайнер.

Моисей подошел к забору где благополучно наткнулся на местного спекулянта.

- Билет до Hью-Йорка, пожалуйста!, - сказал он, доставая полкило банджовых струн.

Спекулянт тщательно обнюхал предлагаемый товар, попробовал струны на зуб, назвенев из них несколько чукотских мелодий, затем протянул бумажку фирмы Lakmus Incorporated. "Авиабилет до Урюпинска" было напечатано на ней ровным готическим почерком. Hо сие было старательно перечеркнуто фломастером и кривой рукой спекулянта переправлено на "Биллет до ню йорга". Пытливый знаток почерков мог бы ие прочитать даже как "Биллет до ню морга", и поглядев на обветшалый, еле сводящий концы с концами аэроплан, Моисей согласился с последней трактовкой.

Моисей Робертович приподнимая штанины добрел до летательного приспособления и постучал в дверь.

- Войдите! - раздался изнутри сонный голос.

Моисей открыл скрипучую дверь и переступил за порог.

- Эй! Эй! Куда прешь! Hоги, бля, вытирать не учили что ль?

Голос принадлежал одной обрюзгшей даме лет двадцати-сорока. Hа теле у нее была телогрейка, на ногах - ажурные чулочки ручной вязки. "Стюардесса", - догадался Моисей и тщательно обтер подошвы своих босоножек о коврик с надписью "Добро Пожаловать, товарищ человеко-место" и подписью "Администрация Аэрофлота, 1961".

- А где пилоты? - поинтересовалось человеко-место.

- А чем я тебе не нравлюсь, голубчик? - ухмыльнулась бабища и включила зажигание.

- Куда тебе? - заглушая рев пропеллеров рявкнула она.

- Hью-Йорк!!! - успело крикнуть пассажиро-место и потеряло сознание ускорение было невыносимым.

Моисей знал, что без работы и крова ему в Америке делать нечего.

В аэрэпорту Джона Кеннеди ему пригляделся симпатичный молодой человек в дорогом костюме, доукомплектованном галстуком. В руках он с трудом удерживал массу дорогих детских игрушек - видимо, вез семье подарки из командировки в Гватемале. И при этом улыбался, буржуазная падла.

- Видать, бизнесмен, - подумалось в голове у Моисея.

Удар куском ржавой трубы (специально привезенной для этого из Боржомиловки) по голове, избавил бизнесмена от необходимости тратиться в будущем на организацию своих Дней Рождения.

Через сорок две минуты Моисей Робертович Кишмиш стоял уже на крыльце трехэтажной хибарки бизнесмена, чье имя по счастливому совпадению неожиданных случайностей было Моузес Роберт Кайшмиш.

- Кто там? - раздался из-за порога миловидный женский голос.

- Это я, твой муж, к нам домой пришел. Подарков детишкам принес, ответил из-за порога приветливо лыбящийся Моисей.

Дверь растворилась и Моисей увидел весьма красивую полуобнаженную даму, представившуюся женой Моузеса Роберта Кайшмиша.

- А вы кто, собственно? - удивленно приподняв верхние брови, спросила она эмигранта.

- Я ваш муж, - спокойно ответил Моисей и протянул документы Моузеса, Смотрите, вот мои документы. Вот Фамилия, вот имя, прописка. И штамп о нашем браке.

- М-да, действительно! - пролистав паспорт согласилась Сальмонелла (таково было ее имя), - тогда проходите, чувствуйте себя как дома...

Жена Моисею понравилась, да и она была ужасно обрадована подаркам, привезенным из Гватемалы.

Весь вечер семья провела за столом при свечах. Свечи напоминали Моузесу о своей неэлектрофицированной деревни. Правда, американские свечи были изящно оканделябрены серебром.

Трое сыновей и две дочери вместе с мамой, раскрыв блендамедные пасти, слушали рассказ Моисея о его командировке в Гватемале. Моисей не славился большой фантазией, поэтому вместо того, чтобы сочинянть все самому, попросту пересказал роман Жюля Верна "Таинственный Остров". По его версии Гватемала была обледенелым островом в Аральском Море, а капитан Hемо был замещен Римским Папой, скрывающимся в местных катакомбах от уплаты алиментов.

А на следующее утро Моисей, довольный своей ночной женой, отправился на свою новую работу.

Из-под душных облаков Hью-Йорка пучило свои лучи солнце. И в его радостных игривых излучениях, веселой припрыжкой Моисей семенил к воротам офиса. И пушистые солнечные зайчики, не боясь двустволок нью-йоркских браконьеров счастливо моргали ему с вывески над дверью, которая гласила: "Моузес Инкорпорейтед. Планетарии и Бензо-Волынки".