Шон разрушил молчание.

— Ну, давайте поднимем бокалы и выпьем за достижения Кэрри.

Остин оторвал от нее взгляд и улыбнулся другому мужчине.

— Победа над леди с несколькими именами?

— Нет, эта вечеринка. Кэрри организовала ее. Сделала все.

— Это сделала ты?

Внезапная резкость голоса Остина одернула ее. Она преуменьшала свою тяжелую работу до тех пор, пока знала причину для перемен.

— Это часть моей работы.

— Она только говорит, что это легко, но это не так. Она работает долгие часы, договаривается о крупных выставках и организовала серию художественных семинаров для молодых женщин. — Шон схватил три стакана шампанского с подноса, предлагаемые официантом, и раздал им. — За Кэрри.

— За Кэрри. — Остин принял стакан, поболтал жидкость по кругу, но не выпил.

— Я ухожу, чтобы пообщаться с членами правления. — Шон махнул кому-то позади них. — Хорошо, что ты сегодня здесь, Остин.

— Спасибо. — Тот поставил стакан на барную стойку.

Они оба наблюдали, как оживился Шон, когда заговорил с группой мужчин в одинаковых смокингах. Взгляд Остина задержался слишком долго, словно он смотрел, но не видел.

Надежда опять покидала ее. На секунду она зависла на краю чего-то захватывающего, но внезапная смена настроения Остина привела ее к крушению.

— Тебе не нужно притворяться.

Наконец Остин снова посмотрел на нее. — В чем?

— Ты даже не смог выпить за мою работу, Остин. Я знаю, ты не выносишь ее.

Замешательство скользнуло по его ярким глазам.

— Это не так.

— Тогда что это?

Они стояли, не разговаривая. Люди проходили и здоровались. Музыка нарастала, когда песня доходила до припева. Только когда она уже не могла противостоять пустому взгляду, он открыл рот. Когда он снова его закрыл, не произнеся ни слова, она всерьез раздумывала уйти.

— Может мы могли бы поговорить об этом позже. — Он кивнул на транспарант, представляющий выставку Кассат и одну из ее лучших известных картин. — Я думал, ты покажешь мне ее работу.

— Ты это не серьезно.

— Серьезно.

Она отказывалась сходить с пути, даже из-за нового шанса показать ему свой мир, не когда эта тема была так важна.

— Расскажи мне.

Остин не притворялся смущенным. Вместо этого, он оперся одним локтем на барную стойку. Движение приблизило его лицо вровень с ней.

— Я не пью.

После всех этих приготовлений, она ожидала другой ответ.

— Что?

— Никакого алкоголя.

Что-то на краю сознания не давало ей покоя. Кэрри вспомнила письма со странными комментариями и резкое настояние своего брата, что все хорошо и ей лучше оставаться в Вашингтоне. Несущественная авария с трактором. Воспоминание об отсутствии пива в трейлере на участке с деревьями.

Кусочки были здесь, только вне зоны досягаемости, но она не могла сложить их вместе. Ей нужно было, чтобы Остин доверял ей достаточно, чтобы сделать это за нее.

— Я не понимаю.

— Я завязал с выпивкой.

Нет, это не имело смысла. У трех парней, живущих в одиночестве, без женского влияния в семье, всегда было пиво в холодильнике и полный бар. Кэрри не могла вспомнить время, когда у Остина не было доступного алкоголя. Это было нормально для его отца, который думал, что ограничение по возрасту на спиртное — пустая трата времени.

Остин не часто перебирал с выпивкой, но он проводил время с друзьями и мог пропустить много пива на вечеринке, особенно если был футбол. Он не был пьяницей и даже вообще реально пьяным. Для него это было общественным мероприятием, и тогда он становился тихим и задумчивым, вот почему это никогда не беспокоило ее.

— С каких пор? — спросила Кэрри.

Он посмотрел на свои руки, на пол, на всех и вся, кроме нее.

— Несколько месяцев.

Кусочки сложились в ее голове и привели к ясной картине.

— Шесть?

— Точно. — Он откашлялся и посмотрел наверх. — А что там на верхнем этаже?

— Остин, пожалуйста. Просто скажи это.

Он сжал ее локоть, направляя к дверному проему справа, в дальней стороне комнаты.

Люди входили и выходили из выставочного зала, но он вытащил ее из главного потока движения.

— Я действительно сейчас не хочу это начинать.

— Думаю, нам придется.

Он втянул свою нижнюю губу между зубами, а потом отпустил.

— Я слишком много пил, а потом перестал.

— Шесть месяцев назад.

— Да.

— После моего ухода.

Он помедлил, прежде чем кивнуть.

Вновь воссозданная картинка ужаснула ее.

— Авария на вашем участке.

Его рот полуоткрылся.

— Откуда ты знаешь об этом? Я взял слово с Митча и отца, и всех остальных,

держать это в тайне. Даже полиция держалась от этого подальше, так как я не был за рулем автомобиля и не проезжал по общественной дороге.

— А твой кузен полицейский.

— Я посещал группу и перестал пить. Я не проходил специальное лечение. — Он покачал головой. — Я все еще не понимаю, как это дошло до тебя. Я точно не первый парень в Холлоуэй, который напивается и попадает в неприятности. Это не было большой новостью и не должно было быть.

— Как ты отметил ранее, мы приехали из маленького городка. Новости быстро распространяются, даже такого рода, которые ты хотел бы скрыть. Особенно этого рода.

Он выругался себе под нос.

— Очень этому рад.

Воспоминания вернулись, переполняя ее. Она часами мерила шагами пол, пока ждала, что Митч перезвонит ей. Время — между тем, когда узнала все об аварии, и тем, когда услышала, что Остин, не считая сотрясения, оказался невредим, — тянулось так, что она думала, что завопит.

Кэрри грозилась сесть в машину и приехать домой, но Митч умолял ее не делать этого. Он убедил ее, что это подаст Остину неправильный сигнал, так скоро после ее отъезда. Скрепя сердце, она согласилась. Теперь она знала: те, кого она любила, скрыли от нее правду. Наверное, одна из этих вещей «для ее же блага», но которая, разумеется, так не ощущалась.

— Я получила письмо, и это вызвало вереницу телефонных звонков. Митч уверял меня, что это было незначительным и ты в порядке. — Объяснения казались такими пустыми. Она знала, что если бы ей было больно, Остин прибежал бы к ней босиком по заснеженным полям, если б потребовалось.

— Видишь, никаких проблем. — Улыбка Остина не затронула его глаз.

— Ты начал напиваться из-за меня. — Чувство вины охватило ее. Оно струилось по ней, пока каждый мускул в теле не заныл от этой тяжести.

— Нет. — Его резкий ответ эхом отразился от мрамора. — Я пил из-за себя. Вся вина на мне.

— Ты должен злиться на меня за то, что довела тебя до этого. — Кэрри пыталась придумать способ, чтобы обойти это предательство, чтобы смириться с этим, но не могла придумать ничего. Она была права, что уехала, но должна была примчаться обратно, как только узнала, что он забрел на опасную территорию. Вот что делаешь для того, кого любишь; упрямая или нет — она любила его так долго, сколько помнила.

— Нет, Кэрри. Не принимай это так.

— Как ты можешь не винить меня? — Она чуть не задохнулась от этого.

— Ты была здесь и... — Его голос оборвался. Когда он заговорил снова, в его тоне пробивалась хрипота. — Ты, несомненно, принадлежишь этому месту.

Панике пронеслась сквозь нее, убирая вину на второе место.

— Что ты говоришь?

— Думаю, мы достаточно поделились секретами для одного вечера. Мы здесь на вечеринке с людьми, чьи имена пишутся через дефис. Отпразднуем то, что именно ты ее организовала.

— Прямо сейчас работа меня не волнует.

— Ну, зато меня волнует. Это твой большой вечер, и мы не пропустим его. — Он скользнул своей рукой вниз и схватил ее. — Покажи мне музей.

Глава 11

Остин сидел на краю кровати Кэрри, одетый только в брюки от смокинга и рубашку, расстегнутую и болтающуюся на поясе. Упершись локтями в колени, он перебирал руками ее синее платье. Просто вспоминая о том, как он расстегивал его несколько часов назад после ночи веселья, Остин опустил свой взгляд к ее голове на подушке.