Как только «Рыцарь Таверны» выехал из ворот замка этой ненастной ночью, он сразу бросил своего коня в галрп по дороге в Норвич. Он поступил так скорее по наитию. В беспорядочном хаосе его мыслей выделялось только одно — надо спешить в Лондон, где находится его сын, который, если верить Джозефу, был жив. Ему и в голову не приходила мысль о том, кем стал его сын, какую дорогу он выбрал себе в жизни. Главное, что он был жив, и этого одного было достаточно для радости. Ашбернам не удалось уничтожить все, чем он дорожил в жизни, — жизни, которую он так часто проклинал и презирал.

Его сын был жив, и в Лондоне он узнает, где тот находится. Значит, он должен лететь в Лондон, и он поклялся не давать себе ни покоя, ни отдыха, пока не прибудет туда. При этой мысли он сильнее вонзал шпоры в бока лошади, заставляя ее быстрее мчаться сквозь ночь.

Дождь стих. Из-за рваных облаков показался зазубренный серп полумесяца. Несчастный рыцарь так крепко задумался, что не заметил, как его конь перешел на шаг. Он очнулся только в пяти милях от Норвича и сразу пришпорил коня. Это доконало бедное животное. Его колени подогнулись, и оно рухнуло на землю. Криспин вылетел из седла, как камень из катапульты, тяжело перевернувшись через голову.

Минут через двадцать на той же самой дороге появился Кеннет. Он тоже торопился, но в отличие от Геллиарда он не был так беспечен и ехал со всеми предосторожностями, сжимая поводья крепкой рукой.

Он благополучно спустился с холма и уже собирался пришпорить коня, как вдруг из темноты раздался грозный голос, звук которого заставил Кеннета покрыться мурашками:

— Сэр, вы очень кстати, кто бы вы ни были! У меня пала лошадь.

Кеннет закрыл лицо плащом, надеясь, что материя изменит его голос.

— Я тороплюсь, мастер. Что вы хотите?

— Черт побери, я тоже тороплюсь! — Уже многие годы его не волновали чужие беды, а сегодня тем более. — Мне нужна ваша лошадь, сэр. О, я не грабитель, нет! Я хорошо заплачу за нее. Но она мне нужна. Я думаю, нам нетрудно будет прогуляться пешком до Норвича. Это займет у вас не более часа.

— Моя лошадь не продастся, сэр, — поспешил ответить Кеннет. — Позвольте пожелать вам спокойной ночи!

— Стой, парень. Стой, черт тебя побери! Если ты не продашь свою лошадь, чтобы услужить джентльмену, я пристрелю ее под тобой!

Кеннет заметил блестящий ствол пистолета вблизи и заколебался. Каждое мгновение было дорого. В его мозгу вспыхнула мысль, что сэр Криспин тоже направляется в Лондон, и его задача была опередить Геллиарда. Взвесив шансы, он решил на полном скаку проскочить мимо Криспина и спастись в темноте.

Но не успел он принять это решение, как бледный лик луны озарил его лицо, прикрытое плащом. Сэр Криспин издал возглас удивления:

— Святой Георгий, мастер Стюарт! Я не узнал вас по голосу! Куда вы направляетесь?

— Какое вам дело? Разве вы недостаточно поиграли со мной? Неужели мне никогда не отделаться от вас? Замок Марлёй, — добавил он с хорошо разыгранным гневом, — навсегда закрыт для меня. Какое вам дело до того, куда я еду? Позвольте, по крайней мере, ехать своим путем.

Страстный укор глубоко задел Криспина. На мгновение он представил себя злодеем, разрушившим счастье мальчика. Он старался найти слова, чтобы выразить свои чувства, но, поняв, что все слова бесполезны, молча отошел в сторону.

— Езжайте, мастер Стюарт, — произнес он. — Ваш путь свободен.

И Кеннет, не дожидаясь вторичного приглашения, пришпорил коня и скрылся в темноте. Он благодарил небо за столь удачное избавление, которое поначалу представлялось ему невозможным. В его голове зрела уверенность, что послание Джозефа должно опередить Криспина. Сознание того, что он сумел обогнать Геллиарда, согревало его, как бокал хорошего вина.

Эта мысль так воодушевила его, что он продолжал погонять лошадь и в час пополудни достиг Ньюмарката.

Здесь он отдыхал целый час. Затем на свежей лошади продолжил свой путь.

В половине третьего он был в Ньюпорте, но лошадь и всадник были так измучены, что он был вынужден сделать здесь получасовую остановку. Он пообедал, пропустил стаканчик бренди и, оседлав третью лошадь, помчался дальше.

В спешке он не заметил группу всадников, скрытых густыми деревьями, осторожно двигающихся по противоположной стороне дороги. Темнело рано, и предметы были трудноразличимы. И поэтому стук копыт застал его врасплох. Кеннет поднял голову и увидел двух всадников в десяти ярдах впереди него. Их намерения были очевидны, и в мозгу перепуганного Кеннета пронеслась мысль: «Грабители!» Но, приглядевшись внимательно, он различил, что на них были красные плащи и военные стальные шлемы, и он понял, что перед ним солдаты Парламента.

Услышав топот копыт за спиной, он обернулся и увидел еще четырех солдат, подъезжающих сзади. Его сердце сжалось.

— Стой! — раздался низкий голос сержанта, который вместе с солдатом подъезжал спереди.

Кеннет остановил лошадь в ярде от них, чувствуя на себе пристальный, изучающий взгляд патрульного.

— Кто вы, сэр? — требовательно спросил бас.

О, человеческое тщеславие! Даже Кеннета пробрала дрожь при мысли, что сержант может опознать в нем человека, замешанного в бегстве короля.

Секунду он колебался, затем произнес:

— Блаунт. Джаспер Блаунт.

— Наконец-то! — насмешливо произнес сержант. — А то уж я боялся, что ты забыл свое имя. — И по его смеху Кеннет с ужасом осознал, что сержант не верит ему. — Откуда вы едете, мастер Блаунт?

Снова Кеннет замялся с ответом. Но затем, вспомнив большие связи Ашбернов в Парламенте, он решил, что может извлечь из этого выгоду, и ответил:

— Из замка Марлёй.

— Клянусь, сэр, вы отвечаете неуверенно. Куда вы направляетесь?

— В Лондон.

— С какой целью? — вопросы сержанта падали, как удары меча.

— С письмом к полковнику Прайду. Более уверенный ответ произвел впечатление на сержанта.

— От кого письмо?

— От мастера Джозефа Ашберна, владельца замка Марлёй.

— Предъявите письмо!

Пальцы Кеннета тряслись, когда он вручал конверт, и сержант не преминул это заметить.

— Что вы так дрожите?

— Да так, сэр. Холодно.

Сержант осмотрел письмо, проверил печать. К письму прилагалась подорожная, и он пришел к заключению, что стоящий перед ним человек действительно тот, за кого он себя выдает. Он не походил ни внешне, ни внутренне на того, кого они искали, но сержант все же не был провидцем, и, отпусти он этого парня, он мог бы потом об этом пожалеть. Но, с другой стороны, если он решит его задержать, то возможны осложнения с полковником Прайдом, а тот, как известно, человек нетерпеливый. Он все еще не мог решить, как поступить, и повернулся к товарищу:

— Как ты считаешь, Питер? — Но тут сам Кеннет разрушил последний шанс на спасение.

— Я прошу вас, сэр, отпустить меня, поскольку вы знаете, с каким поручением я тороплюсь в Лондон.

Его голос слегка дрожал от нетерпения, которое сержант принял за нотку страха. Вспомнив неуверенные ответы мальчика, он принял окончательное решение:

— Мы не будем мешать вашему путешествию, сэр, — произнес он, пронзительно глядя на Кеннета, — и поскольку ваш путь лежит через Вальтхам, я попрошу вас следовать туда вместе с нами, чтобы ответить на некоторые вопросы, которые могут возникнуть у нашего капитана.

— Но, сэр…

— Довольно, мастер Гонец.

Сержант приставил к нему солдата и пробормотал команду.

Солдаты окружили Кеннета и под конвоем повезли его в Вальтхам.