– Я сказал ему, что отвезу тебя, – говорит Гейб, видя, куда я смотрю.

– Ты хочешь отвезти меня на репетицию ужина?

– Да.

– Ладно, – говорю я, сомневаясь в значении его слов.

– Я хочу пойти с тобой, если это нормально.

– Это нормально. – Улыбаюсь. – Но там будут люди с работы. – Это утверждение, но мой тон звучит скорее вопросительно.

– А это проблема? – спрашивает он, хмурясь.

– Нет. Не для меня.

– Хорошо.

Наклоняю голову и смотрю на него, пытаясь лучше понять, проблема ли это для него.

– Я хочу, чтобы ты дала мне шанс, Сандра. И твой номер телефона. Я хочу, чтобы ты дала мне свой номер телефона, – добавляет он с полной раскаяния улыбкой. – У меня должен был бы быть твой номер, но его нет, потому что я дурак. И хочу это исправить. И не важно, кто увидит меня, пока пытаюсь все исправить. Так что позволь отвезти тебя на репетицию ужина сегодня вечером. И на свадьбу завтра. И на следующие выходные позволь сводить тебя на свидание, за которое я правда заплачу.

– Ты мне нравишься, Гейб.

Он улыбается.

– И ты мне нравишься, Сандра.

– Хорошо.

– Хорошо, – говорит он и наклоняется ближе, так что наши губы разделяют сантиметры, но потом замирает. – А теперь я тебя поцелую, если только ты не возражаешь?

– Нет, – отвечаю я, краснея. – То есть, да...

И затем я останавливаю себя на полуслове и просто целую его.

Думаю, я сделала это.

Эпилог

– Ты же знаешь, что сегодня за день?

– Хммм. – Я стучу кончиками пальцев по голой груди Гейба. – Среда? – угадываю, откидывая голову назад, чтобы взглянуть на него.

– Нет. Ну, да, но я не об этом.

– Сегодня двадцать третье марта? – пытаюсь снова.

– Опять же, верно, но не то.

Хмурюсь и поворачиваю голову, упирая подбородок в его грудь.

– Как что-то может быть одновременно правильным, но неверным?

– Фактически твои ответы верны, но я не это хочу услышать.

– Ладно. – Я пожимаю плечами. – А что сегодня?

– Наш юбилей, – говорит он с усмешкой.

Гм, правда? Я роюсь в памяти, пытаясь понять от какого события он отталкивается. Первого раза, когда мы занимались сексом? Нашего первого настоящего свидания? Не улавливаю сути.

– Ежеквартальная встреча сегодня, – заявляет Гейб, хитро подмигивая и смеясь.

Я хлопаю рукой по лицу и стону.

– Это не наш юбилей. Ни за что.

– Конечно же, так. Тот секс-опросник заслуживает того, чтобы отмечать его появление на свет ежеквартально, – говорит он, пока поднимает и прижимает мои руку у меня над головой. Ему нравится так делать, когда знает, что я покраснею, потому что так не смогу прикрыть лицо ладонями.

– Прекрати. – Смеюсь, отворачиваясь.

– Не могу поверить, что ты все еще краснеешь, вспоминая ту записку, – говорит он, передвигая обе мои руки в свою одну, так, чтобы у него появилась возможность схватить мой подбородок другой рукой и повернуть лицом к себе.

Я зажмуриваю глаза.

– Ты же знаешь, что я все еще могу тебя видеть? – Он отпускает мой подбородок, чтобы провести рукой ниже, пока прижимается губами к моей шее.

– Не ставь мне еще один засос. Я убью тебя.

Он смеется, его губы вибрируют напротив моей кожи.

– Я серьезно. Погода больше не располагает к ношению гольфов, Гейб. Я не могу ходить на работу с засосами на шее. Не могу. Это не профессионально. По-детски. И... – И я не могу подобрать еще одно слово, так как Гейб накрывает мои губы своими.

– Ты знаешь, что твоя грудь тоже краснеет, – произносит он после того, как отрывает свои губы от моих.

– Извращенец.

– Но ты все равно меня любишь.

Люблю, но закатываю глаза и высовываю руки из его захвата, отрывая его голову от своей груди.

– Нам надо собираться на работу.

– Еще пять минут, – уговаривает он. И я сдаюсь, потому что Гейб доказывает, что это стоит моего времени, которое обычно трачу на утреннюю рутину.

Он подвозит нас к офису, моя машина все еще на парковке со вчерашнего вечера. Я привыкла держать несколько нарядов у Гейба, так как "давай поужинаем после работы" превращается в импровизированные ночевки хотя бы раз в неделю. Мы проводим вместе почти все выходные в его квартире или моей. А в прошлом месяце он возил меня в Саванну, знакомиться с его родителями. Они только вышли на пенсию, и было мило развеяться. Великолепный город, большие дубы в Фарсайт парке я вряд ли забуду. Весь город оказался очень милым, как и его родители. Его мама не могла сдержать улыбки всякий раз, как Гейб обнимал меня или брал за руку.

Мы приезжаем на работу, и Гейб паркуется в гараже, затем мы направляемся в здание. Останавливаемся в кафе по дороге, и я покупаю чай-латте и овсянку на вынос, а Гейб берет кофе с утренним буритто, а также черничный маффин для Престона.

Мы расходимся в разные стороны, когда выходим из лифта. Все знают, что мы встречаемся, или мне стоит сказать, что знают все, кому до этого есть дело. Это не секрет, но и не великое дело. Я работаю на Сойера, так что, в любом случае, не должна много пересекаться с Гейбом каждый день.

Думаю, Гейб беспокоился о том, как Сойер воспримет, что мы встречаемся. Он пытался подготовить меня на выходных, когда проходила свадьба Мариссы, к тому, что Сойер может не хорошо отреагировать в понедельник. Но Сойер был абсолютно спокоен. На самом деле, он даже широко усмехался. Сказал Гейбу не проебать все, потому что он в команде Сандры, – именно так он и сказал. Не уверена, почему Гейб так волновался об этом, но мужчины иногда бывают загадочными.

Ежеквартальное заседание начинается в десять, так что у меня не остается много времени на утреннюю рутину по очистке голосовой почти и писем до совещания. Я поглощена всем, что нужно сделать, когда Престон плюхается на край моего стола, сияя.

– Сегодня ваш юбилей! – поет он.

– О, нет, и ты туда же, – отвечаю я, смеясь.

– Гейб уже пошутил на эту тему? Черт. – Выражение лица Престона становится удрученным.

– Прости.

– По крайней мере, я получил черничный маффин. Ты хорошо на него влияешь.

– Маффин – это его инициатива. Думаю, у него к тебе теплые чувства с тех пор, как ты назвал его идиотом в лицо.

– Пойдем. – Престон подмигивает, и я смеюсь.

Проверяю время на своем рабочем столе, видя, что у нас осталось достаточно времени, чтобы забежать в кафетерий для сотрудников до начала совещания. Мне нравится быть всецело сконцентрированной на встрече, и так я смогу использовать еще одну дозу кофеина до того, как мы пойдем в конференц-зал.

Через несколько часов я осознаю, что ежеквартальное совещание по-прежнему скучное, но оно движется в правильном направлении. Прошло всего три месяца с последней такой встречи, но Гейб уже внес несколько изменений, чтобы сделать это совещание более полезным для всех сотрудников. У нас нет сегодня никаких опросников для заполнения, – слава богу – так что я делаю свои обычные заметки и слежу за ходом событий. Даже Престон проснулся и весь во внимании. В некотором роде.

– Мне надо сходить пописать, Санди. Но я не стану этого делать до перерыва на обед, – шепчет Престон. Он суетится в течение десяти минут. Мне бы хотелось, чтобы он уже просто пошел в туалет.

– Так иди, – говорю я тихим шепотом. – Мы не пленники.

– Знаешь, я ненавижу ходить по аллее позора во время встречи, – шепчет он презрительно.

Я качаю головой.

– В сотый раз говорю тебе, что "аллея позора" подразумевает не это.

– Никто не должен стыдиться, пройтись на утро во вчерашней одежде, после ночи с горячим незнакомцем, Санди. Это не стыдно. – Он качает головой от отвращения. – Люди должны давать друг другу «пять» на утро и уходить домой с высоко поднятыми головами.

– Тогда что ты подразумеваешь под этим? Если мы, как общество, будем гордиться нашими интрижками, то должны придумать для этого термин.