— Здравствуй, Лили.

Имя назвали новое, но голос, который произнес его, остался прежним. Она почувствовала, как страх, похожий на кусочек льда, скатился по спине. У нее перехватило дыхание, в точности как у Роуз, когда она была еще совсем маленькой и не могла набрать воздуху в легкие. Одно лишь слово — ее новое имя, — и она уже почувствовала старый привычный ужас.

— Эдвард, — выдавила она.

— Та-ак, — произнес он, возвышаясь над ней. Он выглядел бледным и постаревшим. В нем уже не было мальчишеской прыткости. Вокруг глаз и рта пролегли морщины. Или может быть, это проявилось только в данный момент — Эдвард всегда умел быстро изменяться и преобразовываться, прямо на глазах.

Она крепко держала свою пластиковую чашку, наполненную кипятком, обхватив ее пальцами, давая себе возможность на самом деле почувствовать ее жар. Она боялась, что у нее будет шок, а горячая чашка в руках позволяла не терять связи с реальностью. «Я могла бы плеснуть в него кипятком, — подумала она. — Прямо сейчас. И убежать».

— Моя жена, — сказал он. — Вот уж не думал, что вновь увижу свою жену.

— Чего ты хочешь? — спросила она, не глядя на него.

— Чего я хочу? — переспросил он. — Гм, хороший вопрос. Мне бы хотелось знать, что случилось. Почему ты сбежала от меня? Что я сделал такого ужасного?

— Мы здесь одни, Эдвард, — ответила она. — Ты знаешь правду, и я ее знаю. Давай не будет притворяться. Мы оба там были.

— Ты унизила меня, — прорычал он. — Нет, даже хуже! «Унизила» — слишком мягко сказано! Ты заставила меня думать, что умерла. И из-за тебя я был под следствием по делу о твоем убийстве.

Ей хотелось зажать уши, чтобы больше ничего не слышать. Она знала, что его надо остановить, прежде чем он заведется. И все же одновременно она не могла побороть любопытство, она была загипнотизирована его присутствием — как если бы смотрела на акулий плавник, кружащий вокруг лодки в летний день, или на мокасиновую змею, греющуюся на солнце на дороге. Было что-то неотразимое в самых опасных существах. Нормальный человек не в состоянии до конца понять, как можно делить свое существование с чем-то таким внешне привлекательным и одновременно смертоносным и не боящимся появляться открыто.

— Эдвард, — спросила она, — что ты здесь делаешь?

— В газетах написали, что ты вернулась домой, потому что твоя бабушка попала в больницу. Я пришел ее навестить. Знаешь ли, мы поддерживали с ней связь.

Лили хотелось вскочить и выцарапать ему глаза. Ее сердце бешено заколотилось, дыхание участилось, но она продолжала держаться за чашку, чтобы сохранить спокойствие. Она как будто слышала бабушкин голос, призывающий ее оставаться спокойной и не доставлять ему удовольствия заметить ее настоящие чувства.

— Мэйв говорила тебе, что я ее навещал? — произнес он самым что ни на есть светским тоном.

Лили не отрывала взгляда от чашки. Почему он не упоминает Роуз? Может, Лайам ошибся? Может, тот человек, зашедший к ним во двор, был все-таки не Эдвард? Если Эдвард знает о Роуз, почему он не спрашивает о ней?

Он тихо фыркнул от смеха.

— Конечно, она не говорила, — сказал он. — Мэйв не знала, что ты жива. Ты держала ее в неведении, так же как и всех остальных. Вот вам и дружная семья Джеймсонов!

— Это из-за тебя она здесь, — прошептала она

Он улыбнулся, и у нее холодок пробежал по спине.

— Угадай, кого я видел сегодня утром? — спросил он.

У Лили пересохло во рту. Она сделал маленький глоток чаю, а в мозгу проносилось: «Не реагируй, не красней, не давай ему даже повода подумать, что Роуз существует». Но у Эдварда слишком хорошо была развита интуиция. У него глаза были на затылке, а его нервные окончания никогда не успокаивались.

— Девочку с зелеными глазами, — издевательски ответил он на свой вопрос.

Лили почувствовала, как кровь стремительно побежала по ее жилам и закружилась голова. Она посмотрела ему прямо в глаза, и его лицо стало холодным и жестким.

— Знаешь, что самое непростительное? Самое жестокое страдание, которое мне когда-либо причиняли? — прошипел он. — Это то, что ты притворялась, будто любишь меня, а потом обращалась со мной, как с последним ничтожеством. Ты еще не знаешь, Лили, что тебя ждет. Как я когда-то не знал, что ты собираешься бросить меня.

Лили трясло. В этот момент в дверях кафетерия показался Патрик Мерфи. Он увидел их и мгновенно пересек зал. Ростом под метр девяносто, он возвышался даже над Эдвардом. Напряжение стало почти непереносимым, но в то же время оно дало Лили возможность наконец по-настоящему рассмотреть своего бывшего мужа.

При росте чуть выше сто семидесяти сантиметров, он был, как и всегда, очень мускулист. Загорелый, одетый в модные летние брюки и синюю тенниску с эмблемой нью-йоркского яхт-клуба, на руке часы «Ролекс», которые она подарила ему, когда они еще были вместе. Его каштановые волосы стали длиннее, чем раньше, но оставались все еще жесткими и густыми, хотя поседели на висках. Его зеленые с золотыми искрами глаза были по-прежнему яркими и пронизывающими, но под глазами виднелись мешки. Он выглядел так, будто последнее время сильно пил. «Вероятно, он водит знакомство с шикарной компанией яхтсменов», — подумала она и вдруг вспомнила, как он врал ей, рассказывая о своем прадеде — морском капитане.

— Ба! — сказал Патрик. — Смотрите, кто пришел! Как жизнь, Эдвард?

— Отлично, — ответил тот резким тоном. Он смотрел Патрику прямо в глаза лишь пару секунд, а потом отвел взгляд и смотрел куда угодно, только не на него.

— Наверное, много играешь в гольф, раз у тебя столько свободного времени? А может, ходишь под парусом? У тебя большая лодка?

— Мне хватает, — отчеканил Эдвард. Потом ухмыльнулся, будто придумал самую смешную шутку на свете. — Больше твоей.

— Ну? — удивился Патрик, не отрывая от него злого взгляда. — Что ты здесь делаешь?

— Я уже говорил Лили. Я пришел навестить Мэйв.

— Это неправда! — возразил Патрик. — Идет полицейское расследование.

— Но ты теперь не служишь в полиции, — произнес Эдвард, злобно ухмыляясь. — Думаю, твоей карьере не пошло на пользу то, что ты десять лет пытался обвинить невиновного человека в убийстве, которого не было.

— Держись подальше от Мэйв и ее семьи, — произнес Патрик, глядя Эдварду прямо в глаза.

— Неужели? Что, думаешь меня остановить?

— Именно так, — улыбнулся Патрик. — На водонагревателе Мэйв нашли твои отпечатки пальцев. Тебе придется ответить на несколько вопросов.

— Я настраивал ее термостат, — ответил Эдвард, с ненавистью глянув на бывшего полицейского. — С радостью это признаю. Ее внучки не было рядом, и некому было помочь старой женщине. Пришлось мне!

— Моя бабушка никогда бы не приняла твоей помощи! — воскликнула Лили. — Ни при каких обстоятельствах она бы не обратилась к тебе. Ты лжешь!

Вдруг лицо Эдварда стало ярко-красным, каким всегда становилось, когда она бросала ему вызов. Его губы сузились в полоску, а зеленые глаза потемнели от бешенства. Она видела, как в нем растут злоба и ярость, поднимаясь из тайного колодца глубоко внутри, и почувствовала мгновенный приступ страха.

— Думаешь, я лгу? Тогда спроси Мэйв! — проговорил Эдвард, шагнув вперед.

Лили показалось, что он ударил ее кулаком в живот: он же знает, что бабушка в коме!

— Ладно, Лили! Пойдем наверх, посмотрим, как там Мэйв, — сказал Патрик, беря ее за руку.

Лили кивнула, не отрывая глаз от Эдварда. Направляясь к выходу кафетерия, она заметила, что он следит за ней взглядом.

— Не приходи сюда, Эдвард, — предупредил Патрик. — Идет полицейское расследование.

— Думаю, сюда я не приду. — Эдвард не отрывал глаз от Лили. — У меня есть дела поважнее. Есть кого еще навестить. ,

Лили хотелось броситься на него, но он вдруг резко повернулся и быстро ушел. У Лили вырвался тихий стон — что-то среднее между страхом и отчаянием. Патрик внимательно посмотрел на нее.

— О чем это он? — спросил он.

— Сегодня он видел Роуз, — ответила Лили. — Утром. Он проследил за мной, когда я вчера ездила на Род-Айленд. Мне показалось, что я заметила за собой какую-то машину, но потом она вроде пропала. Я так волновалась, мне так хотелось увидеть Роуз и Лайама! Поэтому я была не очень внимательна. — Она вскинула руки и схватилась за голову. — После всех этих лет я отвела его прямо к ней!