Доклад Шефу много времени не занял. Я рассказал ему все как есть, включая «гномов». Они Шефа не слишком вдохновили, но спорить со мной он не стал. Комлог я отдал Яне на экспертизу.

— Я думаю, не стоит сообщать Отделу Информационной Безопасности о моем визите в институт, а потом — к Перку, — предложил я.

— Правильно, — сказал Шеф, — обойдемся без них. Ты уверен, что Перк отреагировал именно на гномов?

— Больше не на что — мы ни о чем больше не говорили. Если, конечно, он не приревновал меня к Лоре Дейч. Шеф насторожился:

— А ты дал повод?

— Я пошутил, — поспешил я его заверить, — ляпнул не подумав.

Шеф недоверчиво посмотрел на меня и покачал головой:

— Неловко вышло, и как ты его прошляпил! — не понятно, кого «его» имел в виду Шеф — Перка или убийцу. Скорее всего — обоих. Шеф продолжал размышлять:

— Если жена скажет полиции о пропаже комлога, а она обязательно скажет, то полиция уже не сможет выдать смерть Перка за самоубийство и тогда начнет искать убийцу. То есть — тебя!

Хорошенькую перспективу он мне обрисовал.

— Почему бы комлогу вдруг не найтись? — предположил я, — его серийный номер у нас есть, информацию, если она в нем сохранилась, Яна сейчас скачает. Потом комлог можно вернуть обратно.

— Это нам ничего не даст, — возразил Щеф и вызвал по внутренней связи Яну.

— Ну что, нашла что-нибудь?

— Нет, он стерилен, — гордо ответила Яна — так, словно речь шла об инфекционном заражении, и она лично уничтожила всех микробов.

— Ладно, ищи дальше… — последовало ценное указание, и он хотел отключить интерком, как меня вдруг осенило:

— Яна, попробуй узнать не был ли комлог куплен будучи уже подключенным к каналу связи. Если да, то не звонили ли с него.

Когда я даю Яне какое-либо распоряжение в присутствии Шефа, то прежде чем его выполнить, ей обязательно надо поспорить:

— Если бы с комлога звонили, то код абонента остался бы в памяти, и я бы его обнаружила.

Я хотел сказать, что память могли стереть.

Шеф озвучил мой вопрос по-своему:

— Яна, скажи, можно ли быстро удалить из комлога всю информацию?

— Можно. Если знать специальный пароль, то запись стирается одним нажатием клавиши. Или одним словом — если пароль звуковой. Начальный пароль устанавливается при изготовлении комлога и сообщается покупателю. Но потом его можно менять.

— В таком случае, Яна, будь добра, сделай, как он просит, — приказал Шеф.

— Да Шеф, — подобострастно ответила Яна и выразительно посмотрела на меня — мол, скажи спасибо Шефу, а то черта с два я стала бы возиться с такой ерундой.

— Ты полагаешь, он побежал домой звонить? — спросил Шеф, обращаясь ко мне.

— Другого объяснения я не нахожу. Если Яна соизволит выполнить мою просьбу, то мы скоро узнаем, звонил ли Перк кому-либо или нет. На всякий случай надо проверить звонки с его домашнего компьютера — он мог выйти на связь и с него, но сам я в это не верю. Если он побоялся одолжить комлог у кого-нибудь из своих сотрудников, у той же Дейч, например, то вряд ли он осмелился бы позвонить с домашнего компьютера.

— Логично. Так чем ты так его напугал? Неужели гномами? — недоверчиво спросил Шеф.

Все, что я мог ему рассказать, я уже рассказал.

— Больше вроде нечем, — честно ответил я.

Шеф выдвинул очередное предположение:

— А что если Перк спешил домой не звонить, а чтобы встретиться с тем, кто его, собственно, и выкинул из окна?

— Вполне реально, — согласился я.

— Проверь эту версию, — приказал Шеф и объявил, что я свободен.

Я вернулся в свой кабинет. Берха не было — он готовился к вылету на Плером. Завеса секретности над его заданием была просто ни с чем не сравнимая. Берх сам не мог взять в толк, к чему Шеф заставил его прикинуться сотрудником АККО — клиента, поручившего Отделу разыскать астронавта с Плерома. Шеф сказал, что, мол, не притворяться же ему журналистом из «Сектора Фаониссимо». Я бы тут возразил, сказав, что журналисты, в отличие от нас, хоть изредка, но все же разыскивают астронавтов. Но возражать я не имел права, поскольку считалось, что о задании Берха мне ничего не известно.

Пока я размышлял о Берхе, Яна успела сделать массу полезных вещей. Она установила, что, во-первых, комлог Перка был снабжен доступом к каналам связи, а во-вторых, с комлога звонили и именно в то время, когда я прогуливался возле дома Перка. Выяснить имя конечного абонента оказалось не так-то просто. Сигнал шел через несколько адресов на разных накопителях, и Яна справилась с задачей только к вечеру — но только частично, поскольку набор букв «Б ПРОФ НКНР БРГФ» мне мало о чем говорил.

— Ну и что с этим делать? — спросил я у нее.

— Не знаю, проверь всех профессоров, — посоветовала Яна.

— Может, только БОЛЬШИХ профессоров, — предположил я.

— Тебе видней… Если хочешь, давай отдам криптологам.

Янино предложение меня не устраивало. Криптологи состоят в отдельной группе, но уж больно они дружат с Отделом Информационной Безопасности.

— Не надо, сам попробую разобраться. Пока.

— Пока-пока, — с улыбкой ответила она и отключила связь.

Похоже, я оказался прав. Перк решил, что звонить с нового комлога будет безопаснее — в общем-то, справедливое решение. Как быстро безобидное информационное расследование превратилось в дело об убийстве! «О предумышленном насильственном лишении жизни» — так пишут полицейские в своих протоколах. Хотя, теоретически, Перк мог и сам стереть адрес абонента из памяти комлога, и сам выброситься из окна. Но так или иначе, ключ к разгадке — в имени абонента.

Я взглянул на адрес. Искать человека по такому адресу, в общем случае, — задача для криптологов. Но две идеи у меня все же были. Если оставить в стороне первую букву Б, то Янино предположение, что ПРОФ означает «профессор» выглядит вполне разумным. Тогда следом должно стоять имя. И наоборот: если НКНРБРГФ — имя, то логично предположить, что перед ним стоит ученое звание — «профессор». Я вспомнил, как один мой знакомый лейтенант космического флота даже письма друзьям подписывал: «лейтенант такой-то». «Профессор» — раз в сто солидней, чем «лейтенант», и я мог исходить из того, что и в данном случае абонент не смог устоять перед соблазном и, рискуя быть разоблаченным, сообщил нам свой научный титул.

Вторая идея касалась непосредственно "НКНРБРГФ" — набор букв не мог быть случайным, поскольку среди восьми букв нет ни одной гласной, а это редко случается в такого сорта наборах. Даже если случайно тыкать пальцем, вероятность получить набор из восьми согласных букв — процентов шесть — не так много. Если кодовое слово придумано специально, то гласные нужны, чтобы легче его запомнить. И потом, придумывая код, часто берут реально существующие слова, но не имеющее к абоненту никакого отношения. То есть, конечно, любой психолог докажет, как дважды—два, что выбранные слова имеют к абоненту самое что ни на есть прямое отношение, но данный случай психоанализом явно не лечится.

Следовательно, хотя и не без определенной натяжки, но можно предположить, что абонент взял собственные имя и фамилию, выкинул гласные и вставил вместо кода. Итак, его зовут Н-к-н-р Б-р-г-ф. Ну и имечко! Никанор Бергоф какой-то. На всякий случай я велел компьютеру проверить на Накопителе все имена с таким порядком согласных. В то время пока я объяснял нейросимулятору, что ему делать, позвонил Шеф и спросил, как идут дела. Я отвлекся на Шефа, а нейросимулятор, не дослушав инструкцию до конца, принялся за работу.

Одно время, я часто задумывался, не обязан ли я успешно проведенным расследованием какой-либо счастливой случайности. Эта проблема так меня заела, что я нарочно провел статистическое исследование. Оно меня утешило: на каждые три счастливые случайности приходилось четыре несчастливые, поэтому нет никаких оснований утверждать, что мои успехи случайны. К чему, собственно, я вспомнил про случайности… Из-за Шефа я не успел рассказать нейросимулятору про пробел между четвертой и пятой буквами. И ничего не сказал про порядок букв. Поэтому нейросимулятор выдал мне и простые и составные имена, причем с произвольным порядком букв Н, К, Н, Р, Б, Р, Г, Ф. Вариантов было множество — одних только всяких Франков было пруд пруди. Еще мне понравилось — Рубен Фергана, и Генефер Каберне — тоже неплохо.