Ну и речь. Язык устал говорить, но сказала как думаю. Прокашлявшись, отпила слегка остывший чай.

— Ты говоришь, что тебе всё равно куда идти, может тогда, купим поместье? Тех атинисов хватит на замок и жить целый год ни о чём не заботясь, а после и само поместье будет приносить доход, — предложил Мио.

— Я тоже об этом думала, но для покупки поместья, нужно всё равно идти в город. Все дороги ведут в рай, забейте, не обращайте внимания — выражения из моего мира, — рассмеялась я, после перевела разговор на другую тему, смотря на его поблёкшие крылья. — Почему у тебя ещё больше поблекли крылья?

— Без доступа магии и полётов они блекнут, а впоследствии отпадут, оставив меня в этой форме навсегда, — ответил он. После, нехотя произнёс. — Я не могу вас просить, но всё-таки. Может, вы разрешите мне хотя бы изредка летать.

Да, чтобы вас… да перевернула…

— Конечно же, разрешаю. И летать можешь и магией пользоваться тоже, но не во вред себе или мне, — погрозила пальцем, всё равно пока предостерегаясь, ставя рамки.

Он сразу оживился, преобразился, а после померцал и исчез на время, чтобы после появиться маленьким человечком, как Динь-Динь из мультфильма: «Феи». Красиво, и крылышки стали порхать, отдавая розово-голубым сиянием. Очень красиво. Все блаженно вздохнули. Действительно красиво и повторюсь ещё раз — очень красиво.

— Мио, — позвала я, когда он уже хотел улететь. Тот повернулся ко мне. — Не улетай далеко или, если улетишь, то помни, завтра с утра уезжаем, будь тут к утру.

Он поклонился и улетел. Да, когда же этот день закончится, тянется бесконечно, я за эти два дня увидела столько всего, что мне хватит на целый год вперёд, и главное — всё в одном месте. Что же ожидать дальше? После таких раздумий, допив чай, я решила искупаться перед сном.

Взяв с собой банные принадлежности и сменное бельё, я пошла к реке. Вода к вечеру была тёплой, как парное молоко, нагревшись после жаркого дня. Раздеваясь, я не обращала внимания на зрителей, так как дальше отходить просто побоялась. С такими мыслями я взяла шампунь, мыло и мочалку, вошла в воду. Отплыв немного от берега к булыжнику, который находился неподалёку, положив на него принадлежности, стала мыть голову.

— Оди, — позвала я водяную.

— Да, Лина, — вынырнула она рядом со мной.

— Ты можешь немного наловить рыбы нам на завтра? — спросила я, ополаскивая голову.

— Смогу, — был журчащий ответ.

— Тогда налови и отдай Нои, она приготовит нам завтрак, и я хотела бы спросить: ты как? Сможешь в городе без воды?

— Смогу, я без воды уже пять лет. Просто, как и у Мио, у меня в скором времени пропали жабры с перепонки, и я бы стала обычным человеком или умерла, — ответила Оди.

— Я тебя поняла. Посмотрим, может, найдём какой-нибудь домик возле озера или речки. Только главное говори, когда будет нужна вода. Я могу забыть, а вы придумаете себе бог весть что, а мне потом расхлёбывай. Ты меня поняла? — спросила её.

— Поняла, — ответила смущённо.

Сейчас, ощущая чистоту тела — это просто блаженство — я поняла, насколько я зависима от ежедневных процедур, что эти два дня, проведённых в лесу, для меня оказались пыткой. Я ещё молчу про интернет и телефон, руки так и чешутся кому-нибудь позвонить. Мы так зависимы от наших благ цивилизации, что оказавшись без них, начинается настоящая ломка.

— Скажи, а я должна показывать договора на владения вами? — спросила я, так же интересующий меня вопрос всё это время.

— Нет, каждый может посмотреть на нашу ауру, тем самым убедившись в принадлежности тебе. Или посмотреть на тату тела это может сделать тот, у кого нет магии, — ответила Оди.

— То есть, сейчас на тебе есть мой знак? Покажи, — попросила, так как я не помню, чтобы у меня были какие-то знаки отличия.

Она повернулась ко мне спиной, убрав при этом волосы на грудь. О как всё запущено. Своеобразная надпись, однако. От шеи по позвоночнику шли руны в замысловатом узоре до копчика, и что было самое интересное, я могла их прочесть. На её спине написана моя фамилия, имя и отчество.

— Н-да, и у всех так, кто является чьим-то рабом? — спрашиваю у неё.

— Нет в основном это маленький рисунок, который нанесён на шею или плечо, а у нас вот так, — ответила Оди, пожав плечами.

— Необычно, спасибо что показала, — поблагодарила я, окунувшись чтобы смыть пену.

После беру свои вещи и направляюсь на берег. Это же как роспись на лбу поставить. Я была в культурном шоке, теперь ещё больше понимая суть рабства. Ведь тут, если и сбежишь, то тебя по этим знакам назад притащат. И ещё с хозяина после этого сумму большую сдерут, а он после этого сдерёт шкуру с тебя. Теперь я точно убедилась, что рабы мои. Твою же маму за ногу, а самое что удивительное во всём этом, то, что я не чувствую неприязни, такое ощущение, как будто для меня так и должно быть. Мозг не кричит: что так не правильно, что так не должно быть, что мы все равны. Для меня это стало нормальным. Я смирилась, что именно тут я лично ничем не смогу помочь.

Положив банные принадлежности и взяв грязные вещи, я вошла обратно в реку, постирав, повесила их на ближайший куст сохнуть. Надев длинную красную майку до колен, я пошла спать.

Так как Оди в воде, Мио с мизинец, а детей положили вместе, то оставшихся спальных мешков нам как раз хватит. Расположился каждый, как ему удобно, после чего лагерь погрузился в сон. Посмотрела на часы — 21:10, я ещё никогда так рано не ложилась спать. Как раз сейчас в нашем мире дети смотрят «Спокойные ночи, малыши!». И главное, лёжа на этом спальнике, я ощущаю себя лежащей как на перине. Интересно, почему бандиты на них не спали? Хотя после той бурной ночки и я бы вырубилась там, где стояла, эта была моя последняя связанная мысль, прежде чем уснуть.