210 Полидамас говорить дерзновенному Гектору начал: "Гектор, всегда ты меня порицаешь, когда на советах Я говорю справедливое: ибо никто и не должен, Быв гражданин, говорить против истины, как на советах, Так и в брани, одно умножая твое властелинство. 215 Снова, однако, скажу я вам, что почитаю полезным: Дальше не должно идти и с данаями в стане сражаться. Так, уповаю я, сбудется, ежели точно троянам, Ров перейти пламенеющим, в знаменье птица явилась, Свыше летящий орел, рассекающий воинство слева, 220 Мчащий покрытого кровью огромного змея живого; Но его упустил он, гнезда своего не достигнул И не успел, похититель, предать его детям в добычу, Так-то и мы, хотя и ворота и стену данаев Силой великою сломим, хотя и уступят данаи, 225 Но от судов не в устройстве мы тем же путем возвратимся; Многих оставим троян; ратоборцы ахейские многих Медью сразят, за суда мореходные храбро сражаясь. Так и пророк изъяснил бы, который в душе просвещенной Ведает знамений смысл, и ему бы народ покорился".

230 Грозно взглянув на него, отвечал шлемоблещущий Гектор: "Полидамас, для меня неприятны подобные речи! Мог ты совет и другой нам, больше полезный, примыслить! Если же сей, что сказал,- произнес ты от чистого сердца, Разум твой, без сомненья, похитили гневные боги: 235 Ты мне велишь, чтоб высокогремящего Зевса забыл я Волю, что сам знаменал он и мне совершить обрекался? Ты не обетам богов, а щиряющим в воздухе птицам Верить велишь? Презираю я птиц и о том не забочусь Вправо ли птицы несутся, к востоку Денницы и солнца, 240 Или налево пернатые к мрачному западу мчатся. Верить должны мы единому, Зевса великого воле, Зевса, который и смертных и вечных богов повелитель! Знаменье лучшее всех-за отечество храбро сражаться! Что ты страшишься войны и опасностей ратного боя? 245 Ежели Трои сыны при ахейских судах мореходных Все мы падем умерщвленные, ты умереть не страшися! Ты не имеешь, духа ни встретить врага, ни сразиться! Если, однако, ты бросишь сражение или другого, Речью твоей обольстивши, отклонишь от ратного дела, 250 Вмиг под моим ты копьем распрострешься и душу испустишь! "

Так произнес - и пошел он вперед; понеслись и дружины С криком ужасным; пред ними Кронид, веселящийся громом, Свыше, от гор Идёйских, воздвигул свирепую бурю, Мрачный прах на суда заклубившую; он у данаев 255 Дух унижал, возвышая троянам и Гектору славу. Тут, на знаменье бога и силу свою положася, Начали Трои сыны разрушать ахейскую стену. С башен срывали зубцы, сокрушали грудные забрала И ломами шатали у вала торчащие сваи, 260 Кои поставлены в землю опорами первыми башен. Их вырывали они и уже уповали, что стену Скоро пробьют; но ахейцы еще не сходили с их места. Плотно щитами они оградивши грудные забрала, Камнями, копьями били врагов, подступавших под стену.

265 Оба Аякса, тогда управлявшие битвой на башнях, Быстро ходили кругом, придавая ахеянам духа: Ласковой речью одних, а других возбуждали суровой Если которых встречали оставивших битву с врагами: "Други ахейцы, и тот, кто передний, и тот, кто середний, 270 Так и последний из воинов,-ибо не все равносильны Мужи в сражениях,-ныне для всех нас труд уготовлен! Это вы видите сами! О други, никто да не мыслит Вспять со стены обращаться, грозящего криков страшася. Нет, выходите вперед и на бой поощряйте друг друга! 275 Даст, быть может, и нам олимпийский блйстатель Кронион, Жесточь сию отразивши, преследовать к граду враждебных!"

Речью такой впереди возбуждали Аяксы ахеян. Словно как снег, устремившися, хлопьями сыплется частый, В зимнюю пору, когда громовержец Кронион восходит 285 С неба снежить человекам, являя могущества стрелы: Ветры все успокоивши, сыплет он снег беспрерывный, Гор высочайших главы и утесов верхи покрывая, И цветущие степи, и тучные пахарей нивы; Сыплется снег на брега и на пристани моря седого; Волны его, набежав, поглощают; но всё остальное Он покрывает, коль свыше обрушится Зевсова вьюга, Так от воинства к воинству частые камни летали, Те на троян нападавших, а те от троян на ахеян, Быстро метавших; кругом над твердынею стук раздавался.

290 Но не успели б еще и трояне, и Гектор могучий В башне пробить затворенных ворот и огромных запоров, Если б на силу ахейскую силы своей - Сарпедона - Сам Эгиох не подвигнул, как льва на волов круторогих. Быстро герой перед грудью уставил свой щит круговидный, 295 Медный, кованый, пышноблестящий, который художник, Медник искусный, ковал, на поверхности ж тельчие кожи Прутьями золота часто проплел по краям его круга: Щит сей неся перед грудью и два копия потрясая, Он устремился, как лев-горожитель, алкающий долго 300 Мяса и крови, который, душою отважной стремимый, Хочет, на гибель овец, в их загон огражденный ворваться; И хотя пред оградою пастырей сельских находит, С бодрыми псами и с копьями стадо свое стерегущих, Он, не изведавши прежде, не мыслит бежать от ограды; 305 Прянув во двор, похищает овцу либо сам под ударом Падает первый, копьем прободенный из длани могучей,- Так устремляла душа Сарпедона, подобного богу, На стену прямо напасть и разрушить забрала грудные; Быстро он к Главку вещал, Гипполохову храброму сыну;

310 "Сын Гипполохов! за что перед всеми нас отличают Местом почетным, и брашном, и полный на пиршествах чашей В царстве ликийском и смотрят на нас, как на жителей неба? И за что мы владеем при Ксанфе уделом великим, Лучшей землей, виноград и пшеницу обильно плодящей? 315 Нам, предводителям, между передних героев ликийских Должно стоять и в сраженье пылающем первым сражаться. Пусть на единый про вас крепкобронный ликиянин скажет: Нет, не бесславные нами и царством ликийским прострастранным Правят цари: они насыщаются пищею тучной, 320 Вина изящные,- сладкие пьют, но зато их и сила Дивная: в битвах они пред ликийцами первые бьются! Друг благородный! когда бы теперь, отказавшись от брани, Были с тобой навсегда нестареющи мы и бессмертны, Я бы и сам не летел впереди перед воинством биться, 325 Я и тебя бы не влек на опасности славного боя; Но и теперь, как всегда, иеисчетные случаи смерти Нас окружают, и смертному их ни минуть, ни избегнуть. Вместе вперед! иль на славу кому, иль за славою сами!"