«Станция „Ладожская“, выход на Ладожский вокзал».

Дмитрий вздохнул и пошел к дверям.

– Ну что там у вас? – спросил он у дежурного. На этот раз им оказался капитан Чекасов.

– Та! – махнул тот рукой. – Как всегда. Сперли чего-то, не помню чего. То ли лазерные плейеры, то ли еще какая-то эта хренотень. Мне-то по барабану, я в этих штучках не разбираюсь. Но говорят – дорогие, черти!

– Понятно, – мрачно бросил Дмитрий и прошел мимо.

– Чего-то у них там сорвалось в последний момент, я так понял! – крикнул ему вслед Чекасов.

– Что сорвалось? – обернулся Самарин.

– То ли они с тормозов вагон сняли и пытались откатить, то ли чего. Или его и раньше на тормоза не поставили – разгильдяйство же одно! Ну, короче, вагон отцепился и пошел по рельсам. Впилился в другой, там тормозные колодки были, но все равно тряхнуло его здорово. Да я-то ничего толком не знаю. Пойди к Гусакову, он, кстати, тебя дожидается.

– Понятно. – Дмитрий понял, что больше от Чекасова ничего не добьешься, и пошел на второй этаж в кабинет заместителя начальника отделения майора Гусакова.

– Самарин, я вас жду. – Майор Гусаков смотрел на Дмитрия спокойно, но за этим спокойствием Дмитрию чувствовалась неприязнь, если не ненависть. – Вы занимаетесь кражами с товарного двора, – не спросил, а констатировал замначальника. – Сегодня произошла еще одна, причем она могла закончиться серьезной аварией на запасных путях. Вагон был снят с тормозов и покатился под уклон.

– Возможно, его не поставили на тормоза, – заметил Дмитрий.

– Возможно, – кивнул майор. – К сожалению, служащие Ладожской-Товарной нередко проявляют преступную халатность.

На лице майора отразился гнев – по адресу нерадивых работников сортировки.

– Сейчас я выйду на место происшествия.

– Выходи. Да, попроси кого-нибудь тебя подбросить, это неблизко.

Ограбленный вагон стоял в самом дальнем конце товарного двора, я если бы Дмитрий шел туда пешком, ему бы понадобилось минут сорок, если не больше. К счастью, в ту сторону по запасным путям шел тепловоз и Дмитрия подбросили до самого места происшествия. На путях скучали Слава Полищук и Игорь Власенко.

– Ну, что тут произошло? – обратился Самарин к Полищуку, поскольку Власенко с некоторых пор вызывал у него отвращение.

– А вон на платформе вскрыли контейнер. Значит, кража произошла не из вагона, а с платформы, на которой стояли морфлотовские контейнеры, из каких нынче торгуют на оптовых рынках. Дмитрий удивился тому, что ни Чекасов, ни Гусаков не сказали, что речь идет о контейнерах, а упорно говорили «вагон».

Значит, не выезжали на место происшествия. Ладно, это не входит в их обязанности Но внимательно прочесть донесение-то можно было! Дмитрий покачал было головой, но вовремя вспомнил, что с утра начал новую жизнь.

«А вообще-то они правы, – насильно подумал он. – С них пример надо брать».

– Что было в контейнере? Игорь Власенко пожал плечами:

– Черт его знает. Товар этой… забыл название, то ли «Инесса», то ли «Ванесса».

– Так это могло произойти и не сегодня. – Дмитрий сунул руки в карманы – было холодно, а перчатки он, как обычно, потерял на третий день после покупки.

– Вот это вряд ли, – покачал головой Славик. – Контейнеры на платформе поехали, потому что платформа дернулась. Ее толкнул вагон – забыли подложить тормозные колодки. А так, конечно, стоял бы контейнер открытым, пока не появились бы из «Инессы».

– Оттуда уже кто-то был?

– Нет, – покачал головой Славик, – хотя им звонили. Должны подойти.

Товар-то ихний.

"Спокойно, Дмитрий, – сказал себе Самарин, – не пришли и не пришли.

Тебе-то какое дело? Сейчас отправляйся обратно в отделение и садись по всем правилам пиши план работы на сегодняшний день, а заодно и на завтрашний.

Хорошее дело, между прочим. Не баклуши бьешь – составляешь необходимые бумаги, как того требует начальство. Приедут из этой «Инессы», пойдешь составишь по форме протокол – что-чего пропало. Вызовешь криминалиста – посмотрим, какие царапины, чем вскрывали контейнер. В общем, дел выше крыши. Главное – не брать их в голову. В конце концов, тебе-то какая разница, кто опустил «Инессу» на сколько-то тысяч долларов, да хоть миллионов! Чего чужие деньги считать!"

– Никто место происшествия так и не осматривал? – все-таки спросил Самарин.

– Так, подошли, поглядели, и все, – махнул рукой Полищук.

– Охота кому карабкаться, – проворчал Власенко.

«Так. Поворачивайся и иди!» – приказал себе Самарин, но вместо этого подошел к платформе вплотную и стал рассматривать спиленные замки. «Ловко сработали», – пронеслось в голове.

Двери контейнера находились не больше чем сантиметрах в пятнадцати – двадцати от металлического борта платформы. Было непонятно, как можно в такой ситуации его вскрыть. «Сначала дверь открыли, а уж потом платформа дернулась и контейнеры поехали вперед, – понял Дмитрий. – Хорошо бы установить, в какой момент это произошло».

«Стой! Назад! А как же новая жизнь?!» – продолжал кричать внутри голос, но с каждой секундой он становился все тише. Дмитрий Самарин схватился голыми руками за край платформы и вспрыгнул на «колбасу». Теперь еще подтянуться, и он окажется наверху.

Дмитрий поднялся на борт платформы. Руки одеревенели от холода. «Черт возьми, ну почему у меня никогда нет перчаток!» Он посмотрел вниз, на дно платформы, чтобы найти место, куда поставить ноги… И вздрогнул всем телом.

Потому что в узком пространстве между контейнером и бортом платформы был зажат успевший окоченеть труп.

Освободить тело оказалось не так легко. Тяжелый контейнер, дернувшись, намертво прижал свою жертву к металлическому борту платформы.

Пришлось вызывать специальный тягач-"кукушку". К ней тросами прицепили контейнеры, и только после этого их удалось отодвинуть.

– Такое бывает, – сказал Самарину пожилой железнодорожник с «кукушки», – особенно летом. На род любит в товарняках прокатиться. Так в товарняке-то не опасно: хоть и запрещено, но ездят, что с ними сделаешь. А некоторые дураки сядут вот так на платформу позади контейнеров, а поезд, бывает дернет – дак хорошо, если только ногу потеряет. А то и насмерть задавить может. Вот как этого.

Наконец тело освободили. Оно было маленьким и худосочным. Самарин вместе с Полищуком отодрали его от пола платформы. Дмитрий перевернул его – лицо не пострадало. Он посмотрел и увидел то, чего боялся с того самого момента, когда обнаружил зажатого контейнером человека.

Прямо перед ним лежал Митя Шебалин.

– Оставайтесь на местах, – бросил Самарин постовым, спрыгнув с платформы вниз. – Тут труп. Надо вызвать следственную бригаду.

Дмитрий едва помнил, как добрался до отделения. Больше всего сейчас ему хотелось посмотреть в глаза Тольке Жеброву. Значит, «сделал ноги», «пустился в бега»… А он лежит тут, раздавленный сдвинувшимся контейнером.

Как нарочно, капитан Жебров вышел навстречу. Он стоял в дежурке, когда туда ворвался Самарин.

– За тобой что, с собаками гонятся? – весело поинтересовался он. – Ну и видок у тебя!

– Пока гонятся не за мной, – ответил Дмитрий, – след не взяли. Я как раз к тебе. Помнишь, мальчишка у тебя сидел задержанный? Я еще спрашивал, не он ли жил у Гринько, у путевого обходчика?

Жебров наморщил лоб:

– А? Да-да. Я же говорил – сбежал, гаденыш. Пока я документы на него готовил, он возьми и вылези через окно.

– Ты же сам их без присмотра оставлял, – напомнил Дмитрий.

– Вот пока оставлял, не сбегали, – улыбнулся Жебров. – А как стал их караулить, сделали ноги. Такова человеческая натура. Все надо сделать наперекор. Говоришь «останься» – убежит, станешь выгонять – уходить не захочет.

Трудные подростки – это целая наука.

– Короче. Нашелся этот Митька.

– Да? И где же?

– На сортировке – его придавило контейнером.

– Не понял? – Жебров вопросительно смотрел на Дмитрия. – Насмерть, что ли?