– Неужели Шармары занимаются такими делами?

– Откуда мне знать? Может быть, Лал знает? – Всего на миг нескрываемое презрение. – Надеюсь, что это не так, – небрежно добавила она.

Мужчина кивал головой с куда большей надеждой.

– О'кей, спасибо. – Хайд быстро поднялся из-за стола. – Буду искать.

– Выпейте кофе, – предложила женщина.

Он покачал головой.

– Надо бежать.

Еще как надо, черт возьми.

Влившись в уличный поток, оглянулся. Женщина уже была на ногах, направляясь к висевшим на задней стене похожим на шлемы телефонным кабинам. Хайд моментально растворился в толпе, скрывшись с глаз мужчины.

Ясно, дорогуша: в газете стучишь ты, но тебе неизвестно, куда делись Касс и Лал. Правда, знаешь меня. В таком случае надо пошевеливаться. Снова к дому Лала и расшевелить супругу. Какое-нибудь сообщение, внезапная опасность, которая вытащила бы ее из дома и толкнула поспешить в убежище Лала...

Он, подумала Роз, кивая головой, отчего бинокль ночного видения закачался и маленькая группка людей на дорожке растворилась в непроглядной темноте. Она откинулась головой на спинку кресла, и мужские лица снова собрались в сероватой полумгле объективов. Точно – В.К.Шармар, а это его брат Пракеш, судя по газетным снимкам. Вокруг, скорее всего, телохранители.

Когда Шармар нырнул в дом Сары, чтобы потом, очевидно, вынырнуть с другой стороны, где на веранде тихо беседовали кучки людей, Роз отвела бинокль, давая отдохнуть глазам. Лунный свет серебрил озеро и резные украшения веранды. Поплотнее закутавшись в шаль, глубоко, но тихо, будто "жучок" был двусторонним и ее могли услышать, вздохнула. Она расположилась в самой глубокой тени веранды. Магнитофон стоял у ног, катушки, тихо шурша, время от времени вращались. На коленях наготове лежат наушники. Включается при звуке голоса, объяснил ей Хайд. Надо только оставить включенным, запишет сам... если не хочешь, можно не слушать. Надела наушники и вздрогнула от оглушительных приветствий. Немедленно получила ответ – премьер-министр. Значит, Шармары.

Всего полчаса назад, когда садившееся солнце золотило воду, привлекая комаров, ей было страшно, обращая на себя внимание, выйти на веранду. Теперь же вдали виднелись темные призрачные силуэты гор, а лунный свет, казалось, окрашивая его, растворялся в озере.

Шармар с братом прошли через гостиную, миновав радиус действия "жучка". Теперь он передавал лишь отдаленное невнятное бормотание. Она подняла бинокль. Да, вот они, в окружении тесной кучки говорящих на урду пакистанцев и сикхов в непременных тюрбанах; не больше восьми человек, может быть, девять, если не посчитала еще и одного из слуг.

Ее знобило. Становилось прохладнее, но не только из-за этого. Роз посмотрела на стоящий у ног магнитофон. Он снова работал, но в наушниках слышны лишь отдельные реплики охранников и отдаваемые слугам приказания. Оставив аппаратуру на месте, вернулась в дом и подняла трубку стоявшего на изысканном столике у окна телефона. Старинный черный аппарат – туристы любят старину. Она почувствовала, как вся напряглась, набирая гостиничный номер Хайда. Ей бы только поговорить – сам он здесь пока не нужен, она справляется. Нервно барабаня пальцами по столику, нетерпеливо ждала соединения – старая телефонная станция Сринагара работала медленно. Холланд...

– Номер мистера Холланда, пожалуйста. – Пауза, затем, заглушая деликатный деловой женский голос, кто-тот властно, требовательно рявкнул:

– Кто это говорит, пожалуйста? Мистера Холланда сейчас нет. Кто это, пожалуйста?

Роз в ужасе смотрела на трубку, словно в руках у нее была забравшаяся ночью в постель крыса.

– Кто это, пожалуйста? Зачем вам нужно говорить с мистером Холландом? Могу я принять сообщение для мистера Холланда?

Она швырнула трубку на место. В голосе перемежались вежливость и угроза, фальшь и реальность.

О, Боже милостивый, – полиция, будь она проклята! Они знают, кто такой Хайд, они...

...взяли Хайда...

Комната, как после выпитого, завертелась перед глазами, меняя пропорции и очертания. Роз было слышно, как в тишине стучит сердце. Постепенно комната перестала вращаться.

Знают – но не взяли. Если бы Хайд был у них в руках, они бы были менее нетерпеливыми и куда более нахальными. Но он был Холландом всего лишь день, не больше, а они уже знают, кто такой Холланд.

На лбу выступил холодный пот, в больной руке пульсировал адреналин. Она не могла его предупредить, не имела возможности связаться. Откуда они о нем узнали? Грудь вздымалась, как при приступе астмы. Громко, но беспомощно и беспорядочно стучало сердце. Господи, они ждут, когда он появится в проклятом отеле!..

– Роз?

Она услышала голос еще до того, как на сходнях послышались шаги. Голос Сары Мэллоуби.

– Роз? Можете принять в компанию? Роз?

Роз была не в силах оторвать глаз от веранды, где остались магнитофон и бинокль.

Найти уличного сорванца было легко; еще легче, подмазав яркой бумажкой в несколько рупий, растолковать, что требуется. В свои двенадцать лет он не выдался ростом, да и вряд ли немного подрастет в дальнейшем. В огромных черных глазах ничего, кроме хитрости и уличной мудрости. Лишь изредка бросает заботливый взгляд на младшую сестренку и привязавшегося к ним трехногого пса. Роз ни за что в жизни, даже под страхом смерти, не смогла бы их эксплуатировать. Нанять. Так звучит лучше.

Записка была простой и, кажется, предвосхищала все сомнения – если только Лата Лал знакома с Кассом и ей, как надеялся Хайд, кое-что известно, записка подействует. "Господин Касс у меня. Не звони, телефон прослушивается. За нами следят. Будь осторожна. Принеси денег". Да, сынок, приходится идти на обман. Мальчишка, наверно, не взялся бы, если бы не учуял нечистое, о чем позднее можно похвастать.

Вернувшись на эту сторону улицы, мальчишка, блеснув в быстро сгущающихся сумерках зубами и глазами, пробежал, подмигивая, мимо. В следующее мгновение они с сестренкой и хромоногим псом исчезли в узком проулке. Выбросив их из головы, Хайд сосредоточил все внимание на светившихся сквозь ставни окнах дома Лала. Медленно тянулось время, а дверь оставалась закрытой. Поредевшая толпа исключала возможность не заметить, если кто выскользнет из двери. Сзади выйти непросто – он проверял. Волоча ноги, вернулся домой постаревший раньше времени от наркотиков хиппи. В одно из не закрытых ставнями окон, окликнув знакомого прохожего, высунулся отец деревенского семейства. Лата Лал на удочку не попалась и выходить не собиралась...

Полчаса. Стемнело, в теплой ночи зажглись лампы дневного света, лампочки накаливания, свечи и масляные лампы. Снова и снова звонит Лалу, убеждал он себя. Знает, что обман... Сорок минут. С хозяйственной сумкой и привязанным к груди ребенком вышла женщина, меньше ростом и полнее Латы Лал. Деревенская. Но он не сводил с нее глаз, тем более что из-за проходившего переполненного автобуса не видел, как открывалась дверь. Видел только, как женщина ее закрывала... но не станет же она с младенцем на руках идти с поручением жены Лала. Сорок семь минут...

Она, крадучись, как показалось ему, появилась в дверях. Прикрывая лицо косынкой, повернула в ту же сторону, что и утром. Перейдя улицу, Хайд пошел следом в двадцати ярдах позади. Проходя мимо маленькой мечети и первых магазинов, не заметил ни на одной из сторон Деш Банду признаков целеустремленного движения. Впереди него над плечами идущих то появлялась, то исчезала яркая косынка. Потом Лата свернула на Кутаб-роуд. Дойдя до угла, Хайд увидел огни поезда, шедшего в направлении вокзала Старого Дели. Линия проходила над уровнем крыш домов и лавок, и, несмотря на теплую ночь, от ленты огней странно веяло холодом. Лата вместе с пешеходами поспешила под зеленый свет, и Хайд приблизился к ней до десяти ярдов. Тот же путь, что и раньше. Она не видела и не подозревала, что за ней следуют, потому что ни разу не обернулась. Опоздание можно было объяснить тем, что не хватило денег или что набиралась мужества – чем угодно. Стиснул зубы. За домом не следили – в этом он был уверен. Почти.