Господи... Опершись головой на влажную горячую ладонь, она, прокашлявшись, зашевелила губами, стараясь произнести слова. Мешая говорить, в горле застряла сладковатая тошнота. Пытаясь унять дрожь, Роз крепко обхватила себя руками.

Наконец, после очередного стука в дверь, произнесла:

– Да? Кто... это? – Тонким голоском, будто актриса, играющая на радио роль ребенка. – Да... кто это?

– Миссис Вуд? Я из полиции. По служебным делам. Можно войти?

– Минутку... занята. Подождите.

Дрожащим от страха голосом удалось изобразить нечто похожее на раздражение. Встала и нарочно спустила воду в бачке. Слышно, как о фаянсовые стенки бачка стучит трубка "минимодулюкса". Когда вода стекла и бачок стал наполняться, стук в бачке продолжался, но стал тише. Оцепенев от страха, машинально открыла кран раковины.

Холодная вода...

Плеснула холодной водой в лицо и растерла толстым белым полотенцем. Расправила мятое платье – платье, черт возьми!.. Сдернула с крючка за дверью купальный халат, стянула с себя платье, зашвырнув за ванну. Потом влезла в халат, который был ей маловат, и завязала пояс. Взлохматив волосы, подошла к двери и отперла ее.

– Да? – отрывисто бросила она, скрывая за раздражением свое волнение.

Одетый в легкую форму полицейский, чуть выше нее ростом, был намерен держаться с почтительным дружелюбием – пока что. За его спиной с извиняющимся видом маячил повар.

– Прошу прощения, миссис Вуд. Инспектор Дханжал, сринагарская полиция. Учитывая обстановку, обеспечиваю безопасность гостей нашего города. – Небрежно демонстрируемый, словно фамильная ценность, безукоризненный английский язык. Явно не просто кашмирский фараон... из отдела наркотиков? Или из тех, кто в случае чего подкладывает тебе запрещенные штучки? Роз упала духом. Она слышала, как брат Шармара отдавал приказание, но они, разговаривая, двигались по комнате, и голоса, как в слабом радиосигнале, иногда почти исчезали. К тому же мешала болтовня остальных гостей. – Нам бы не хотелось, чтобы с кем-нибудь из наших гостей что-нибудь случилось, – добавил Дханжал.

– Благодарю за заботу, – взорвалась Роз. – Значит ли это, что вы можете беспокоить меня в такое время?

Дханжал примирительно поднял руки.

– Приношу за это извинения. Ваше прибытие зарегистрировано только сейчас. Весьма сожалею, но мне хотелось бы убедиться, что вы здесь в безопасности. Скажем, назовем это проверкой вашей безопасности?

Обыск. Черт возьми, Хайд... с тебя за это причитается!

– Я чувствую себя вполне безопасно.

– Но... возможно, глаз специалиста?

– Сегодня ночью в городе, кажется, спокойно, – возразила она, держась за дверь. Проклятый бачок все еще наполнялся! – Есть ли причина для тревоги?

– Возможно, нет. – Взгляд блестевших в лунном свете глаз становился подозрительным. Ночной воздух холодил тело под халатом, стягивая кожу на щеках. – Несмотря на это, мы, сринагарская полиция... – Не надо сказок, приятель! – ...чувствовали бы себя спокойнее, если бы проверили безопасность наших гостей. Особенно тех, кто находится в таких изолированных местах, как это.

Ладно, впусти этого подонка, Роз... впусти его. Как будто Хайд подсказывал ей. Даже слова его. Этот тип становится подозрительным, еще чего доброго вздумает попугать слухами и шумовыми эффектами.

– Хорошо. Поняла. Входите, инспектор.

Она распахнула дверь, и он протиснулся мимо нее. Повар, не переставая виновато пожимать плечами, молча удалился к себе на кухню. Вдали тускло мерцали обманчиво мирные огни Сринагара. Обернувшись, увидела, что Дханжал уже зажег свет и проверяет окна в соседней комнате. По противомоскитным сеткам застучали летящие на свет насекомые.

Роз прошла следом и тихо стала позади. Было очевидно, что он намерен произвести обыск.

– Выходит, домики миссис Мэллоуби представляют особую цель? – спросила она. Делавший вид, что проверяет запор окна, Дханжал растерянно поднял голову. Под окном раскрытая настежь сумочка Роз. В ней шуруют пальцы опущенной за окно правой руки, догадалась она.

– О, нет, мне бы не хотелось, чтобы вы так думали. – Его английский вдруг приобрел индийское звучание – и тут обманывает. Это обойдется тебе в копеечку, Хайд – в буквальном смысле. Она ухватилась за мысль. Одно к одному, Хайд. Пятьдесят фунтов в пользу Лиги защиты кошек. – Однако лучше быть уверенным.

– О'кей. Хотя жаль, что не дали поспать.

– Окна в спальне, будьте добры.

Поставил на место телефон.

– Сюда.

С трудом подавляя тревогу, открыла дверь в спальню.

– Ох, ни за что не советую вам спать с открытым окном, миссис Вуд, – обернувшись к ней, первым делом произнес Дханжал.

Еще пятьдесят в благотворительный фонд, Хайд, посчитала она про себя. Как ни странно, такая игра успокаивала и отвлекала, давая возможность притвориться растерянной и обеспокоенной, но ни в чем не виноватой и не похожей на профессионала, словом, не той, кого он ищет. Так я и есть, черт возьми, дилетант, убеждала она себя.

– Не буду. – Дханжал закрыл окно. – Просто привыкла к свежему воздуху.

– В Лондоне? – Он покачал головой. – Миссис Вуд, хотя мне больно порочить миссис Мэллоуби, я действительно не считаю, что жить в этом плавучем доме безопасно, – с улыбкой произнес он, – и предложил бы переехать в отель покрупнее – ради вашей безопасности.

Зачем его сюда послали – угрожать или проверять? Роз перестала понимать и вконец растерялась. Какие там пятьдесят фунтов, успокаивала она себя. Вот когда дело принимает действительно серьезный оборот. Двести фунтов в помощь голодающим...

– Я... полагаю, на мое усмотрение?

Дханжал вышел из спальни, прежде посмотрев в окно в сторону домика Сары. Казалось, остался удовлетворен – расстояние достаточно надежное. Бросил взгляд на камеру, тут же выбросив из головы. Обыкновенная японская 35-миллиметровая зеркалка. Так оно и было на самом деле. Теперь. Роз старалась успокоить дыхание, но, чтобы унять дрожь, пришлось еще крепче сплести руки на груди.

Заглянув в ванную, Дханжал на мгновение задержался – Роз, для которой этот миг растянулся на длинные минуты, была на грани паники – и, вернувшись в гостиную, открыл дверь на веранду. Остановился и, уперев руки в боки, стал любоваться видом на озеро Дал.

Нагнувшись, поднял магнитофон, повертел в руках, как простую железку. Шнур с наушниками болтался в воздухе. Улыбнувшись ей, надел наушники. Роз с деланным безразличием напряженно наблюдала за его манипуляциями. Почти не слушая, выключил магнитофон. Осмотрел кассету. Небрежно процедил:

– Наверно, слишком молод для такой музыки. Нахал.

Деловую часть сменили сумбурные разговоры между отдельными участниками. Некоторые участники встречи ушли. Спрятав пленку в чемодан, Роз поменяла ее на "Кровь на следах". Дилан кашмирцу не понравился, но чувствовалось, что кассета вполне соответствует тому впечатлению, которое тот составил о Роз.

Представлению о простодушной, склонной к чувствительности болезненной особе средних лет. Толстой белой женщине. Если это что-нибудь да значит, тогда, Хайд, с тебя, черт побери, две с половиной сотни в пользу Национального общества предотвращения жестокого обращения с детьми!

Дханжал, казалось, был удовлетворен. В то же время озадачен и раздражен таким бессмысленным пустяковым поручением. Из-за большого самомнения ему не хватало терпения и выдержки.

– Благодарю вас, миссис Вуд. На вашем месте я бы послушал моего совета... но, разумеется, я никоим образом не могу вас заставить. Спокойной ночи.

Роз стоило больших усилий, не торопясь, закрыть за ним дверь. Потом, откинувшись спиной к роскошной благовонной деревянной стенной панели, она, подняв голову к резному потолку, долго стояла в коридоре. О, Боже мой!.. О, Святой, черт побери, Боже!..

Хайд, лучше бы ты завтра был здесь... Я больше не могу. Не могу больше. С благотворительными пожертвованиями или без них – приезжай!

Неуверенный, что его не заметили, Хайд отпрянул от зияющей в потолке рваной дыры. Двое в делающих их похожими на лягушек респираторах все еще держали оружие наизготовку, зачарованно глядя на лежавшего среди кусков известки Лала. Голова неестественно повернута, кисть вывернута, будто украдкой принимая мзду. Их взгляд притягивал рюкзак с услужливо вывалившимися к ногам папками с фотографиями. Увидели ли они Хайда? Когда после выстрелов упало тело Лала, они подались назад. Теперь один из них наклонился над трупом. Слышалось громкое, как звук насоса, дыхание. По рассыпавшейся у ног стоявшего штукатурке растекалось темное пятно крови.