Мы дошли до пруда с утками и остановились. Джулия побросала птицам какие-то корки. Все говорят, что у меня голодный взгляд. Но я смотрел на уток, а не на корки.

— Хотите? — она протянула мне последнюю корку. — Как хотите…

Еда досталась жирному селезню с зеленым брюхом.

— Обиделись? — спросила она, вытряхивая из пакета крошки.

— Ну что вы! Из ваших рук — все что угодно. Алистер испортил мне аппетит холостяцким завтраком и дежурным ланчем. Кстати, что у вас на ужин?

— Боюсь, ничего достойного. Во всяком случае, не жареная утка. Скажите, тот пресловутый ДАГР или как бишь его — это действительно серьезно, или тогда у Алистера я зря подняла панику?

— На Земле — несерьезно, но в космосе они имеют влияние.

— На что? на космический вакуум?

— Кроме вакуума в космосе другого барахла хватает — вам ли, космологам, не знать. О ДАГАРе вам сказал Рассвел?

— Да. Он сказал, что вы с Алистером подозреваете, что и Мартин замешан… Так вот, — она повысила голос, — заявляю вам прямо: ни с одной спецслужбой Мартин дела иметь не станет.

— Это еще почему?

— Он типичный одиночка. Только сам за себя. Он скорее бросит лабораторию, чем станет якшаться с разными там агентами. Свобода для него превыше всего. А на остальных он…

— Плевал?

— Ну вроде того.

Я проводил ее до станции рейсовых флаеров. Слежки я не заметил. На всякий случай снял на видео всех, кто садился в флаер вместе с Джулией. От предложения проводить ее до дома она отказалась, как я ни напрашивался. Тогда я дал ей задание:

— Постарайтесь все-таки выяснить, что было на украденной записи. Возможно, вам удастся узнать какие-нибудь ключевые слова. Когда я доберусь до комлога Мартина, по ним я смогу определить нужный файл.

— Мало шансов… — ее взгляд вдруг оторвался от меня. — Вон он! — она указала в сторону стоянки частных флаеров. — В черный садится…

Пока я направлял видоискатель, черный флаер успел взлететь.

— Тот мужчина, что следил за вами? — спросил я.

— Да… Но провожать не надо, — предупредила она мое предложение.

Вышло так, что показывать мне Дина Мартина мисс Чэпмэн пришлось в Хитроу.

В понедельник я арендовал флаер-такси до Деффорда. У институтской проходной, в конце рабочего дня, я планировал встретить ее и Мартина — Джулия постарается выйти из института вместе с ним. Дальше, как водится, по обстановке.

Когда я находился на полпути к Деффорду, Джулия позвонила мне и сказала, что Мартин только что уехал из института домой собирать вещи. Завтра, то есть во вторник, в пять утра он вылетает из Хитроу — он и Нибелинмус. Руководить лабораторией остается Трауберг. Отсюда она делает вывод, что Мартин с Нибелинмусом улетают надолго, но куда — ей пока неизвестно. Если я по-прежнему горю желанием расследовать это дело, она встретит меня в четыре утра в Хитроу, возле автомата кока-колы у южного входа в пассажирский терминал. В противном случае, она не встретит меня никогда, — сказала она, но, конечно же, в более вежливой форме.

Я позвонил Алистеру. Услышал от него примерно тоже самое, мол, он меня не неволит, хочу — лечу, не хочу — не лечу. Я ответил, что хочу, но полечу ли — это надо обмозговать, поскольку пока не ясно, куда, собственно, лететь.

Вечером Джулия сообщила, что Мартин и Нибелинмус, побросав все дела, срочно вылетают на Хармас. Ей об этом сказал Трауберг, который «всегда был к ней добр»; он позволит ей посещать лабораторию, а там, глядишь, все утрясется. Едва сдерживая волнение, я ответил, что Хармас — это практически по пути к Фаону, так отчего бы не слетать? Джулия поправила меня, сказав, что не Хармас — на пути к Фаону, а Фаон расположен на пути к Хармасу. «Космологам лучше знать», — обезоруженный ее эрудицией, согласился я.

Строго говоря, линейная упорядоченность существует не для планет Земля, Фаон, Хармас, а только для их Терминалов — Терминалов Трансгалактического Канала. Соответствующие планетам Терминалы иногда для краткости обозначают (и называют) ТК — и плюс название планеты. Например, ТК-Фаон или ТК-Земля, без кавычек. Но это не общепринятое обозначение. Так вот, действительно, ТК-Фаон расположен как раз между ТК-Земля и ТК-Хармас.

— Ха, что вы там говорили — пластическая операция? Смена пола? — услышал я за спиной довольный возглас. — Два раза мимо меня прошли и не узнали!

Джулия была в курчавом темном парике и темных очках.

— В следующий раз, — сказал я чрезвычайно серьезно, — когда будете маскироваться под папуаску, не забудьте замазать веснушки. Я вас пятнадцать минут назад заметил, но поскольку мы договорились на четыре ровно, — и я показал на циферблат под потолком, показывавший три пятьдесят восемь, — решил, пока есть время, проверить, нет ли хвоста.

— Ах так! Пятнадцать минут назад, говорите. А кто едва не сбил меня с ног шестнадцать минут назад! — ехидно ответила она и постучала по циферблату своих часов. Затем приподняла темные очки, — вероятно, чтобы не только говорить ехидно, но и смотреть так же.

— Шестнадцать минут назад меня погнали из второй кассы в семнадцатую, по сторонам я не смотрел — не до того было. Я рисковал остаться без билета.

— Так знайте, как только вы отошли от второй кассы, туда подошли Нибелинмус и Мартин. Они буквально дышали вам в затылок!

Я провел ладонью по затылку и понюхал ладонь.

— Серой не пахнет, вот, убедитесь…

Она отпрянула, хотя я едва обозначил движение.

— На Фаоне все так шутят?

— Это удар ниже пояса. Родину попрошу не трогать.

— Ну извините… Так вы купили билеты?

— Взял силой. Куда подались клиенты?

Джулия махнула в сторону череды регистрационных воротец.

— Где-то там должны быть. Регистрация уже началась.

На информационном табло мы нашли номер регистрационных ворот, через которые проходили пассажиры рейса «Хитроу — Дарфур-Аэро-2».

— Вон они, — указала Джулия.

Нибелминус и Мартин стояли одними из первых. Я дошел до начала очереди, оглядел своих будущих подопечных и остался доволен осмотром. Молодой человек был худощав, не сказать чтоб слишком спортивен, одет в джинсы и замшевый пиджак поверх футболки. Темные волосы свисали до плеч, в одну из прядей была вплетена кожаная тесемка. Если он действительно бреется раз в месяц, то очередное бритье должно произойти не сегодня — завтра. Его карие глаза были глубокими и жесткими. На плече он держал большой брезентовый рюкзак наподобие моего. Невысокий, грушевидный Нибелинмус стоял позади и грустно поглядывал Мартину через плечо. Особенно грустным был его нос, стекший со лба большой восковой каплей. В багаж Нибелинмус сдал средних размеров пластиковый чемодан. Маленький дипломат он не выпускал из рук, казавшихся слишком короткими в широких рукавах серого плаща, перетянутого поясом. Сейчас руководитель лаборатории напоминал социального работника, сопровождающего переростка-оболтуса для передачи — с рук на руки — родителям.

Я вернулся к Джулии.

— Запомнили?

— Как вас — навсегда.

И я полез на прощание обниматься («На Фаоне такой обычай — разве не знали?»); отстранив меня, она спросила:

— Вы не заметили, за нами следили?

— Обняться по-дружески можно и при филере.

— Ну и манеры! — это было последним, что я от нее услышал.

Плечистый мужчина в короткой спортивной куртке провожал меня недобрым взглядом. Через час с небольшим он обнаружит в своем черном флаере жучок. На его установку я потратил семь из тех пятнадцати минут, о которых мы спорили с мисс Чэпмэн. Но за этот час настроенный на волну комлога Алистера жучок успеет сообщить, что плечистый мужчина является агентом Галактической Полиции, что кличка у него абсолютно земная — «Бобер» (Castor fiber, животное, похожее на фаонского вапролока, но поменьше и без фиолетовых чешуек) и что «второй объект убыл, продолжаю следить за первым». Алистер передаст мне эту чрезвычайно ценную информацию, когда я приземлюсь в Дарфуре. Но он постесняется сразу передать мне слова, сказанные Бобром после того, как он обнаружил жучок. «Ильинский — придурок», — выкрикнет Бобер непосредственно в жучок.